Правда персонального формата - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А он? – Валентина резко села ровно.
– А он забрал препарат у меня, сказал, что использовал часть из личных запасов, потому что времени не было. Типа, счет шел на минуты. И теперь ему следует это восполнить. Только он врет, врет, врет!
Сухонький кулачок Эли принялся молотить по столу. Илья поморщился. Он начал прозревать.
– Скажите, а почему вы сразу не рассказали обо всем нашим сотрудникам? Почему решились только сейчас?
Ни Эле, ни Гороховой вопрос не понравился. Он все путал, а многое расставлял по местам.
– Итак, Эля, почему вы так долго молчали?
– Боялась – просто ответила она. – Я работаю не в детском отделении. В травматологии. К нам привозят пострадавших. И не всегда это авария или несчастный случай. Частенько это криминал. Игорь Степанович научился извлекать из всего этого выгоду. Он… Он игрок!
– В каком смысле?
Илья давно уже включил на своем мобильном диктофон. Да, не вполне законно. Зато эта обиженная девочка потом не отвертится.
– Он спускает много денег в казино. То, которое на компьютере. Берет кредиты, отдает. Долги. Раньше было очень много долгов. Но потом он… Он научился зарабатывать.
Она вдруг так горько всхлипнула, что Илья почти мгновенно все понял.
– Вы расстались? Он бросил вас? – лупанул он вопросом сразу в лоб.
Видел краем глаза, что Горохова вытянулась в струну. И даже рот ее пополз вбок от такой неправильной, как ей казалось, тактики допроса.
– Д-да-а… – плаксиво протянула Эля и, сгорбившись еще сильнее, разрыдалась. – Когда у него не было денег даже на обеды, он использовал меня. Я буквально содержала его. И даже несколько раз отдавала его долги. А потом… Потом, когда он познакомился кое с кем, я стала ему не нужна.
– Это женщина? – вставила вопрос Валентина.
– Нет. Это один очень авторитетный товарищ. Очень авторитетный. И очень опасный. Он явился как-то в мою квартиру поздно ночью. Игорь как раз был у меня после очередного проигрыша. Явился раны зализывать. – Она подтянула к подбородку воротник белого халатика, вытерла слезы, заливающие ей лицо. – Наверное, они за ним следили. Я не могла понять, как они смогли найти его у меня так быстро?! Потом уже догадалась, что следили. Так вот этот отвратительный толстяк сделал Игорю предложение, от которого тот не смог отказаться. И с той поры он с ними в деле. Долгов больше нет. И нет свободы. Он делает все, что они велят. А меня… Меня он бросил три месяца назад. Я как-то устроила ему истерику за то, что он притащил в мой дом какого-то парня с огнестрельным ранением. И делал ему операцию прямо на моем обеденном столе. И после этого мы расстались. И я…
– И вы решили ему отомстить, рассказав нам о пациентке, которой он подделал историю болезни, – закончил за нее Илья.
Они минуты три ждали, когда она согласно кивнет.
– Грех было не воспользоваться случаем. Тем более что это был явный подлог с медикаментами. И… И заведомый обман. Он соврал вам. И… Я устала его покрывать. Мне реально страшно. Но… – Ее подрагивающий палец потыкал в сторону Гороховой. – Если бы не она, я бы, наверное, снова не решилась. Она умеет быть убедительной. Хороший сотрудник. Дорожите!
Похвала Горохову смутила. Она схватилась за чашку и выпила остывшую, почти бесцветную бурду до дна. Даже пакетик не вытащила! Когда ставила чашку на стол, лицо ее сияло.
– Хорошо. Спасибо, – скупо поблагодарил ее Илья. – Но тут возникает главный вопрос, Эля…
– Смогу ли я это доказать? И не являются ли мои слова оговором? Да, да, я немного подковалась в юридических вопросах. Знаете, когда твой парень оказывает услуги криминальным авторитетам, приходится быть настороже.
Она резко встала и принялась убирать чашки с ложками со стола. Повернулась к ним спиной, встав у раковины.
– Я с первой минуты поняла, кого к нам привезли в отделение. Стоило взглянуть на ее окровавленное лицо. Даже глаз было не видно, так ее замазали.
Она вымыла чашки, рассовала их по полкам. Ложки швырнула в какой-то узкий выдвижной ящичек.
– Я крутилась возле его двери, когда он договаривался с кем-то по телефону. Не делайте таких глаз, капитан Валя. Я следила за ним, да. Я долго ждала его промаха. Серьезного. Как теперь. Все было в совокупности: кража медикаментов строгой отчетности, хотя надобности в них не было. Ложный диагноз, позволяющий этой женщине обмануть вас. Все это…
Эля медленно заходила по комнате приема пищи. Спина ссутулена, кулачки в карманах, взгляд рассеянный. Горохова, судя по взгляду, ей страшно сочувствовала.
– Вы сказали, что ее замазали. Как это понимать?
– Кровь была не человеческой. Я смывала ее с ее лица, головы. А потом полотенце отнесла в экспертизу. Для того, чтобы у меня были доказательства. Для того, чтобы вы меня не обвинили в примитивном бабском… Это была кровь кролика. У меня даже заключение имеется. Хотя, понимаю, что к делу этого не пришьешь. Но!.. – Она остановилась возле Ильи и холодно улыбнулась. – Я записала все телефонные разговоры и разговоры с этой дамочкой. Когда я подслушивала, я записывала. Прямо, как вот вы сейчас…
Из больницы они вышли через час. Эля согласилась дать показания под протокол, но категорически отказалась ехать в отдел.
– Поймите меня правильно! – ныла она, прижимая к тощей груди сухонькие кулачки. – Одно дело – говорить с вами здесь, по месту. Вы тут со всеми по три раза говорили. Совсем другое, если я поеду с вами. Это уже… Это уже почти арест! На глазах у всей больницы. На глазах у Игоря. Он и так мне уже четыре сообщения прислал. Нервничает!
И Гороховой пришлось подсуетиться: съездить обратно в отдел, взять протоколы допроса. И все до слова записать.
– С кем он договаривался накануне смерти ювелира? – прозвучал один из последних вопросов Гороховой. – Вы слышали, он называл кого-то по имени?
– Да, слышала. И запись разговора имеется. Правда, я не могла слышать и записать, что говорил тот – другой, – быстро говорила Эля. – Но я совершенно точно помню, Игорь называл собеседника Владом.
Глава 21
Стас встретил отца и сына Илюхиных сдержанно. Поначалу даже попытался изобразить скорбь по безвременно ушедшей Зое. Но Иван Григорьевич так на него посмотрел! Не поверил, в общем. Тогда, нацепив на лицо вежливую улыбку, он предложил им чая или кофе. Снова услышал отказ.
– Ну, раз вы ничего не хотите, – произнес
