Проклятие мертвых Богов - Маргарет Уэйс

— Мы принимаем твое предложение, Праведный Сын, — благодарно произнес Рис. — Я Рис Каменотес. Это Паслен, а это Атта.

Жрец учтиво поклонился всем по очереди, даже Атте, и, хотя он с любопытством поглядывал на сине-зеленую рясу монаха, от вопросов вежливо удержался. Патрик повел их через город, освещая дорогу фонарем.

— Боюсь, идти далеко, — сказал жрец извиняющимся тоном. — Но в конце пути вас ждет отдохновение и покой. Как и в конце жизни, — добавил он, улыбаясь Рису.

Пока они шли, он рассказал, что эта часть Нового Порта называется Старым Портом, поскольку является старейшей частью молодого города. Нового Порта еще не было, когда Катаклизм сотряс весь Ансалонский континент, поднимая одни участки земли и затопляя другие, разделяя одни части материка и сталкивая лоб в лоб другие. В результате одного из подобных сотрясений возникло большое затопленное водой пространство, названное Новым морем.

Первыми поселенцами, прибывшими в это место, были беженцы с раздираемого беспорядками севера, которые тут же поняли, насколько это удачное место для строительства. Сам ландшафт образовывал естественную гавань. Корабли, которые в скором времени начнут бороздить воды Нового моря, смогут приставать здесь, сгружать товары, производить ремонт — все, что нужно.

Сначала город представлял собой небольшой форт, выходящий на гавань, но вскоре быстро растущий Новый Порт выплеснулся за его границы, растянулся вдоль берега и начал строиться вглубь континента.

— Как неблагодарное дитя, добившееся богатства и признания, не желает больше знать своих скромных родителей, которые привели его в этот мир, так богатые районы города сейчас расположены далеко от доков, благодаря которым стало возможно их появление, — пояснил Патрик, печально качая головой. — Процветающие торговцы, владеющие кораблями и верфями, живут подальше от рыбной вони. Бордели, игорные притоны и таверны вроде «Бригантины» вытеснили более приличные заведения с побережья. Жилье рядом с доками дешево, потому что никто не захочет жить здесь по доброй воле.

Они проходили ряд за рядом жалкие лачуги из досок, принесенных с заброшенных верфей, шли по убогим улицам, вымощенным грязью. Мимо них проходили пьяные моряки и неряшливого вида женщины. Хотя было уже далеко за полночь, к ним подбегали дети, выпрашивающие мелочь, малыши рылись в кучах отбросов, выискивая еду. Каждый раз, когда они проходили мимо таких детей, Патрик останавливался и говорил с ними, прежде чем отправиться дальше.

— Мы с женой основали здесь, в доках, школу, — пояснил он. — Учим таких детей читать и писать, а домой они уходят, нормально поев хотя бы один раз в день. Надеюсь, мы сумеем помочь некоторым из них обрести для себя лучшую жизнь за пределами этого кошмарного места.

— Да благословят Боги и дар, и дающего, — негромко произнес Рис.

— Мы стараемся как можем, брат, — отозвался Патрик с улыбкой и вздохом. — Делаем что можем. Вот мы и пришли. Входите. Да, Атта, и ты тоже входи.

Храм Мишакаль вовсе не был грандиозной постройкой, напротив, очень скромной и явно недавно отремонтированной, потому что в помещении сильно пахло побелкой. Единственное, что выдавало в этом доме Храм, был священный символ Мишакаль, недавно изображенный на одной из стен.

Рис уже хотел войти, когда вдруг заметил в свете фонаря что-то такое, отчего резко затормозил, и Паслен врезался в него.

На одной стене маленького храма были написаны большими красными буквами слова: «Опасайся Возлюбленных Чемоша!»

Под этой строкой шел абзац текста с описанием Возлюбленных, призывом обращать внимание на отметину от поцелуя Мины и ни в коем случае ни при каких обстоятельствах не приносить клятву верности Богу Смерти.

— А, — произнес Патрик, хмуро глядя на Риса, — вижу, вы что-то знаете о Возлюбленных Чемоша?

— К сожалению, да, — ответил монах.

— Вы полагаете, что подобное предупреждение поможет остановить Возлюбленных? — поинтересовался у жреца Паслен.

— Нет, на самом деле не поможет, — печально ответил Патрик. — Очень немногие здесь умеют читать, хотя мы говорим с каждым, кто приходит в Храм, просим людей соблюдать осторожность.

— И как они реагируют? — спросил Рис.

— Как вы, наверное, и сами догадываетесь. Некоторые начинают подозревать всех и каждого в желании их убить. Некоторые считают все это заговором, попыткой заставить людей ходить в церковь. — Патрик криво улыбнулся и пожал плечами. — Большинство же просто смеется над этим. Но мы можем поговорить подробнее утром. А пока что я покажу вам ваши постели.

Он провел их дальше, в комнату, где стояли ряды раскладных походных кроватей, дал им одеяла и пожелал спокойной ночи.

— И пусть благословенная Мишакаль оберегает вас всю ночь, друзья мои, — сказал Праведный Сын, уходя.

Рис лег на кровать, и, должно быть, Мишакаль в самом деле нежно коснулась его, потому что первый раз за много мучительных ночей ему не снился его несчастный брат.

Рису вообще ничего не снилось.

Рис проснулся с первым светом и обнаружил, что счастливый Паслен уплетает из миски размоченный в молоке хлеб в обществе приятного вида женщины, которая представилась Праведной Сестрой Галеной. Она пригласила Риса сесть и тоже заморить червячка. Он с радостью принял ее предложение, обнаружив, что необычайно проголодался.

— Но только если вы позволите мне как-нибудь отработать угощение, — прибавил он с улыбкой.

— В этом нет необходимости, брат, — сказала Галена. — Но я знаю, что для тебя «нет» не ответ, поэтому с благодарностью принимаю твое предложение. Мишакаль знает, что нам будет кстати любая помощь.

— Теперь нам с кендером необходимо оправиться по кое-каким делам, — сказал Рис, когда мыл посуду после еды, — но после полудня мы вернемся.

— А я не могу остаться, Рис? — с живостью поинтересовался Паслен. — Ведь на самом деле тебе не нужна моя помощь, а Праведная Сестра обещала научить меня белить стены!

Рис с сомнением взглянул на Галену. Она широко улыбнулась:

— Конечно же, он может остаться.

— Отлично, — сказал монах и, отведя Паслена в сторонку, объяснил ему: — Я отправляюсь на поиски Ллеу. Встретимся здесь. Не говори, что ты лично знаешь одного из Возлюбленных, — добавил он, понижая голос. — И не упоминай о Зебоим, о Мине, о том, что ты умеешь говорить с покойниками, и о том, что ты ночной бродяга…

— Ничего ни о чем не говорить, — подытожил Паслен с мудрым видом.

— Именно, — подтвердил Рис. Он знал, что в его совете нет пользы, но чувствовал себя обязанным дать его. — И держи руки при себе. Мне пора. Атта, стереги!