На краю света - Эбби Гривз

пытается объясниться, Элис внезапно поняла, что он был так же одинок и несчастен, как и Мэри. Он неуклюже попытался обратить на себя внимание, и перестарался, а потом, пытаясь исправиться, сделал все еще хуже.

– Я не… – Тед почти сразу осекся.

Его голос дрогнул, и, хотя какая-то часть Элис хотела, прервав его слова, обнять его, прежде чем он согнется под тяжестью вины, она понимала, что она – не тот человек. Ему нужно прощение Мэри, и никого другого.

Мэри. Элис надеялась, что с ней все в порядке. Женщина в таком состоянии, выбегающая на дорогу… Элис уже думала об этом, в тот первый вечер, когда встретила Мэри и боялась, что она может сделать какую-нибудь глупость. Но, как она потом поняла, Мэри не из таких. Она сильнее, чем кажется. Она справится со всем, даже если разочарование поглотит ее.

Но все же Элис лучше было бы к ней заглянуть. Интересно, Кит и Олив знают, где она живет? Чем быстрее она найдется, тем быстрее Элис сможет воззвать к ее милосердию. Не только Теду отчаянно нужно излить душу.

– Мне надо идти, помочь им отыскать Мэри.

Тед кивнул. Он все еще не смотрел на Элис. Его взгляд был опущен на траву под ногами, грудь тяжело вздымалась.

– Скажи ей, что мне очень жаль. Пожалуйста, говори ей об этом все время.

Выйдя из дома Теда, Элис рухнула на обломок стены в конце улицы. То ли жара, то ли травматизм последних минут, но она была настолько дезориентирована, что не могла сообразить, в какой стороне отсюда находится квартира Мэри. Она опустила голову между колен, но головокружение только усилилось. О чем она только думала, вываливая свои открытия на Мэри в такой публичной манере?

Истина была в том, что Элис была так захвачена моментом разоблачения, что все более чувствительные и осторожные варианты, которые она придумывала и отрабатывала, вылетели в трубу. Хоть Элис и не жалела о том, что раскрыла Мэри источник звонков, она понимала, что должна извиниться за то, как это было сделано. Она по собственному опыту знала, как может убивать плохо преподнесенная правда.

Способ, которым сама Элис обнаружила, куда исчез ее отец, был отнюдь не публичным, но даже сейчас, спустя десять лет, при одной мысли об этом ей снова стало нехорошо. Ей было шестнадцать, с момента, как он исчез из ее жизни, прошло более четырех лет. Четыре долгих года мучительных мыслей о том, что же могло с ним случиться – лежит ли он мертвый в канаве или спит где-то в центре города, в нескольких милях от нее. Четыре года, за которые она отстранилась от собственной матери и разошлась с друзьями, самой большой проблемой которых было достать фальшивое удостоверение личности к следующей пятнице.

И тут явилось избавление. Оно обнаружилось не где-нибудь, а в почтовом ящике. Элис никогда не забудет теплое чувство предвкушения, когда она увидела почерк отца на открытке, пришедшей спустя две недели после ее дня рождения. Там были эти корявые линии и переносы, увидеть которые она так мечтала все эти тысячи раз. Трясущимися руками она открыла конверт. Оттуда выпала двадцатифунтовая банкнота. С днем рождения, Элис! Надеюсь, он прошел прекрасно.

Даже те немногие чувства, что там были, вскоре оказались погребены под последующим сообщением, в котором говорилось, что у нее теперь есть двое сводных братьев. Он встретил женщину и создал новую семью. Элис никогда не чувствовала себя такой уязвимой, такой обманутой в своих надеждах, что он однажды может вернуться домой. Она засунула деньги в дальний конец ящика с носками. Потом побежала на кухню и принесла коробок спичек. Открытка вспыхнула ярким пламенем вместе с остатками ее детской наивности. В жизни не всегда случается хороший конец, не так ли?

Но, хотя эта открытка и вызвала у Элис новый всплеск горя, она, по крайней мере, помогла ей найти другой путь, приподняв завесу. И это было то, чего она хотела для Мэри, – шанс продолжать жизнь.

В голове шумело гораздо меньше, так что Элис поднялась и вытащила телефон, чтобы сориентироваться по карте.

Ей позвонил Кит.

Элис взмолилась, чтобы новости были хорошими.

– Ты в порядке?

– Ага, – соврала Элис. Она не могла вдаваться в нахлынувшие воспоминания. – Вы нашли Мэри?

– Олив увидела, как она заходит к себе, но мы ее упустили. Мы звонили в дверь, но она не отвечает. Она задернула шторы. Думаю, надо оставить ее в покое и надеяться на лучшее.

Элис сглотнула.

– Ладно… Между прочим, мне жаль, что так вышло с Тедом…

– А что с ним такое?

– Ну, я хотела сказать, что я не поделилась с тобой подозрениями. Это было как-то уж чересчур, а я знала, что вы с ним близки. И я не знала, как ты можешь среагировать.

На другом конце настала тишина. Кит явно пытался найти верные слова, чтобы описать хаос в «НайтЛайне», вызванный Элис.

– Тед – хороший мужик, – в конце концов произнес Кит. – Хороший парень, который совершил ошибку. Мне страшно жаль, что он так расстроил Мэри, правда, но мне и его страшно жаль. Он должен был быть сильно не в себе, позвонив ей вот так с самого начала. Прямо ненавижу себя, что ничего не сделал, чтобы этого не случилось.

– Прости – что? – задохнулась Элис. – Ну, в смысле – как кто-то мог это предотвратить?

– Ну, не знаю, – ответил Кит. – Я мог бы больше общаться с Тедом, может, позвать его как-нибудь пропустить по стаканчику. Мы же все знали, как ему трудно. После смерти Бев он взял отпуск в «НайтЛайне», но не выдержал и двух недель. Ему надо было смотреть за детьми и еще работать. Он всегда был из тех, кто никогда не покажет слабости. Им бывает очень одиноко. – В голосе Кита звучала уверенность, которой Элис раньше в нем не замечала. Ей хотелось спросить, откуда она появилась, но Кит продолжил раньше, чем она успела это сделать. – Если уж он позвонил Мэри вот так, значит, ему совсем было некуда податься.

Элис знала, что Кит смышленый, но такой уровень эмоционального понимания поразил ее. Ей было чему поучиться.

– Я повела себя на собрании довольно глупо, да?

– Я думаю, было невозможно представить, как будет лучше. Кроме того, думаю, что Мэри тебя простит. А уж если ты сумеешь найти какие-то объяснения насчет Джима…

И это Элис себя считала настойчивой. У них все еще оставались наводки – скандал на работе, личные несчастья, на которые намекал Гас, – но