Всемирная история. Османская империя - Евлоев Роман

Казнь любимого народом – но, главное, армией! – принца вызвала серьезные волнения в Анатолии. Недовольство янычар вновь было направлено против «ведьмы» Хюррем, однако на сей раз дело едва не дошло до открытого мятежа, тем более что в провинции объявился лже-Мустафа, призывавший людей к бунту. К его словам прислушалось достаточно много людей, так что для усмирения бунтовщиков пришлось привлекать армию.

В том же году скончался еще один сын Сулеймана – Джихангир. Принц отличался умом, проницательностью и мягким нравом. К сожалению, врожденное увечье не позволяло ему наследовать трон, о чем Сулейман очень сожалел. Злые языки говорили, что он умер от тоски по брату. У султана осталось всего два сына, которые с подачи Хюррем открыто враждовали между собой.

В 1558 году султан пережил самую тяжелую потерю. После долгой болезни умерла его возлюбленная жена Хюррем. Утрата надломила Сулеймана. Он старался не показывать свою скорбь посторонним, но состояние султана было очевидно любому. Во время похорон всегда педантичный в таких вопросах Сулейман грубо нарушил церемониал обряда. По протоколу ему следовало оставаться во дворце, однако оглушенный горем султан, небрежно одетый, брел за носилками с телом, словно простой смертный. Недовольство подданных вызвало и место последнего упокоения Хюррем. Вопреки обычаю, «ведьму» похоронили рядом с мавзолеем, предназначенным для самого Сулеймана. Хюррем, даже упокоившись, вышла за рамки дозволенного, став первой женщиной в истории Османской империи, удостоившейся такой чести. Сулейман в отчаянии писал:

Смерть матери обострила соперничество между сыновьями султана Баязидом и Селимом. Пока Сулейман потерянно бродил по опустевшим дворцовым галереям, его империя оказалась на пороге гражданской войны. На этот раз сомнений не было: младший принц Баязид открыто выказал неповиновение и пошел против воли отца с оружием в руках. Трагедия состояла в том, что сам султан считал пьяницу и развратника Селима совершенно неподходящим кандидатом на престол. Но закон требовал передать трон старшему из братьев, и Сулейман поддержал нелюбимого сына, тем самым поставив крест на будущем собственной империи. Проиграв в мае 1559 года султанским войскам битву при Конье, Баязид укрылся от гнева отца в Иране, но огромными взятками – за нарушение законов гостеприимства шахиншаху заплатили почти полмиллиона золотых монет! – и угрозой военного вторжения Сулейман вынудил шаха Тахмаспа I выдать беглеца. 25 сентября 1561 года на пути в Турцию принца встретили палачи. Вместе с ним были убиты и его сыновья, младшему из которых не исполнилось еще и трех лет…

Так единственным возможным преемником Сулеймана Великолепного, человека, перед мудростью и могуществом которого склоняли головы государи по обе стороны Босфора, остался законченный алкоголик Селим. Султан пытался отучить наследника от пагубной привычки и даже в сердцах казнил одного из его собутыльников, но единственное, чего ему удалось этим добиться, – Селим стал напиваться в одиночку, тайком.

Последним унижением растерявшего все былое великолепие Сулеймана стало обидное поражение его флота во время Великой осады Мальты. Родос, где закрепились некогда изгнанные оттуда султаном рыцари-иоанниты, остался неподвластным туркам. Герой Джербы Пияле-паша сумел сохранить пост командующего флотом, а вот знаменитый османский пират Драгут лишился на Мальте головы. Всю ответственность Сулейман переложил на неумелых командиров. В гневе он собирался лично возглавить новую осаду рыцарской крепости. «Только в моей руке мой меч непобедим!» – кричал султан. К счастью для иоаннитов, сильный пожар на константинопольских верфях спутал османам все карты.

И все же, несмотря на плохое самочувствие, Сулейман желал перед смертью реабилитироваться в глазах потомков и уйти в зените славы. 1 мая 1566 года повелитель османов выступил в свой последний, тринадцатый поход. Тяготы быстрого марша подорвали и без того слабое здоровье старика, и в ночь на 6 сентября 1566 года он скончался в своем шатре вблизи осажденной крепости Сигетвар. Чтобы не ослаблять волю армии к победе, великий визирь традиционно скрыл факт смерти повелителя османов. Битву они выиграли, но долгая задержка под стенами Сигетвара и смерть султана помешали туркам пойти на Вену, из-за чего кардинал Ришелье заявил – несколько преувеличив значение этого события, – что «Синетварская битва спасла цивилизацию».

Считается, что для лучшей сохранности останков Сулеймана его сердце и внутренности были захоронены на месте смерти султана, там, где стоял его шатер, а тело для погребения отправили в Константинополь. Предание утверждает, будто перед смертью султан сделал следующие распоряжения: пусть его погребальные носилки несут лучшие лекари империи, чтобы люди видели, что перед болезнью бессильны самые искусные врачи; пусть на всем пути похоронной процессии разбрасывают драгоценности и золотые монеты, чтобы люди поняли, что богатство, накопленное за жизнь, остается в этом мире; пусть его руки торчат наружу и будут видны скорбящим, чтобы люди знали, что Сулейман Великолепный уходит из этой жизни с пустыми руками.

Сулеймана похоронили в мавзолее мечети Сулеймание, недалеко от горячо любимой жены Роксоланы.

Женский султанат. Полтора столетия власти матерей и наложниц

«Женским султанатом» (по-турецки – «Kadınlar Saltanatı») называют почти 130-летний период между 1550 и 1656 годами, когда Османской империей если и не управляли, то де-факто правили обитательницы султанского гарема. Матери, жены, наложницы и даже сестры мужчин из династии Османов в эпоху «женского султаната» обладали беспрецедентным влиянием на кадровые решения имперского правительства, внутренние дела турецкой державы, а иногда и на международную политику Порты. Обретение такой власти женщинами, многие из которых при этом оставались рабынями, обусловлено тем, что в XVI–XVII веках трон нередко наследовали малолетние дети, следовательно, в силу возраста каждому из них требовался регент[120]. Часть султанов, воспитанных властными и коварными валиде[121], даже повзрослев, продолжали зависеть от этих женщин с несгибаемым характером, способных давать мудрые советы.

Историки до сих пор спорят, считать целую череду инфантильных, бесталанных и безответственных османских правителей причиной или же, напротив, следствием возникновения такого феномена, как «женский султанат». Так, Ахмед Рефик Алтынай, автор самого термина «Kadınlar Saltanatı» на страницах вышедшей в 1913 году одноименной книги настаивает, что именно вставшие у руля турецкой державы женщины направили имперский корабль Османов прямиком на дно. Эти обвинения, хотя и чрезмерно категоричные, все же не совсем беспочвенны.

Как пресловутая кухарка вряд ли сможет эффективно управлять государством, так и вчерашним невольницам наверняка совсем непросто было разобраться в работе умопомрачительно сложного и капризного механизма огромной многонациональной империи. Если даже османские принцы, которых годами готовили к государственной службе лучшие наставники и учителя, не всегда оказывались готовы к полноценному исполнению султанских обязанностей, то чего ждать от молодых женщин, зачастую не имевших не только образования, но даже опыта реальной жизни за пределами золотой клетки гарема? Вместо обязанности быть обольстительной и покорной на их плечи вдруг обрушивалась ответственность за мудрый выбор кандидатов на должность великого визиря или начальника янычар. Вынужденные полагаться на мнение собственной свиты, женщины-регенты часто допускали ошибки. Еще хуже добросовестных ошибок были свойственные обитательницам гарема кумовство, фаворитизм и неистовая, совершенно бесстыдная коррупция.