Анатомия соблазна - Дарья Десса

Думала, услышу грубый наезд по поводу поврежденного кокошника её сынули. Но Леонид, видимо, постеснялся сообщать матушке, как ему досталось по яйцам. А вот пожаловаться на мои грубость и бездушие успел. Поплакался в подол, мелкосратый. Вот она и позвонила, чтобы начать слезливую песнь о том, как грустно жить на белом свете её единственному сыночку. Ведь я для него была и остаюсь светом в окошке. Солнышком ясным. Любовью всей его жизни. Надеждой на создание прекрасной семьи и появление на свет чудесных малышей.

Пока слушаю, у меня начинается икота. Приходится рукой трубку прикрывать, чтобы не показаться слишком уж… Но это частая реакция моего организма на словоблудие. А уж в этом Изольде Сергеевне равных нет. Ей бы в депутаты пойти. Уж она бы развернулась! Произведенной ею одной лапши хватило бы, чтоб покрыть уши половины избирателей страны. Ну, а пока этот поток лингвистического поноса достаётся мне одной.

— Изольда Сергеевна, — прерываю её. — Что вы хотите от меня?

Блин. Зря спросила. Опять о том, как чудесно, когда двое любящих людей…

— Леонид не рассказывал вам, отчего я с ним рассталась?

Надо же! Поведал маменьке. Но что я слышу? «Молодо-зелено», «с кем не бывает», «это просто гормоны» и т. п. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не послать мамашу бывшего в долгое и очень трудное порнографическое путешествие. Но я ведь вежливая девушка, зачем же грубить старшим? Чтобы отвязаться, говорю, что обещаю обо всем услышанном от неё хорошенько подумать. Прощаюсь и прекращаю разговор.

— Вот же занудная тётка! — ворчу, укладываясь поудобнее. Но стоит закрыть глаза, как телефон вибрирует. Да кого там ещё черт несёт?! Одним глазом смотрю на экран и читаю:

«За твои голубые глаза

Я готов убежать на край света,

И, как вспомню, протянет слеза,

Ах, какое тогда было лето!

Груди белые — яблочный сок,

Словно сахар уста, вкус медовый,

Поутру уходил на восток

И я был весь иссиня-лиловый» (1).

Стоит мне прочесть последние строчки, как накатывает безудержный приступ смеха. Вспомнила вчерашнее приключение Леонида. Теперь, очевидно, так выглядит его побитый кокошник — иссиня-лиловый. Ой, не могу!!! Хотел как лучше, а получилось, как всегда. Но вот же привязалась ко мне эта семейка, словно банный лист к заднице!

Понедельник. Утро. Офис компании «Проспект». Стоит мне перешагнуть порог собственного кабинета и поздороваться с помощницей, как следом заходит Артур. Улыбается, весь такой нарядный, стройный, и у моей Снежаны глазки покрываются маслянистой плёночкой. Уваров явно ей очень нравится. Этого мне только не хватало!

Здороваюсь и иду в кабинет, приглашая Артура к себе. Нечего Снежане на него облизываться. Для молоденьких глупышек это заканчивается разбитым сердцем. Наслышана про подвиги Уварова, надо бы и помощнице рассказать. Едва ли поможет: по себе знаю — когда голова кругом от классного мужика, никакие аргументы не действуют. Но теперь я сама броня! Не проймешь меня, Артур.

— Какими судьбами? Что-то нужно? — спрашиваю его. Улыбочка на красивом лице бледнеет, Уваров предлагает обсудить, как он её называет, «общую концепцию рекламной кампании».

— То есть я предлагаю объединить наши усилия и действовать в интересах рекламного агентства «Проспект», — завершает он.

— А как же наша персональная конкуренция? — спрашиваю его. — Если мы станем работать вместе, Жираф не сможет выбрать достойного. Точнее, он наверняка предпочтёт тебя мне. Есть такая штука — мужская солидарность. Слышал, наверное?

— Мне кажется, ты недооцениваешь нашего босса, — дипломатично отвечает Артур. — Он будет принимать окончательное решение беспристрастно, не опираясь на принцип половой принадлежности.

— Хочется верить, — говорю недоверчиво. — Но почему ты захотел, чтобы мы всё собрали воедино?

— Мне кажется, для корпорации Tes Kott важно не то, кто из нас станет замом босса, — говорит Артур, тщательно избегая его прозвища, — а общий успех компании. Ведь если мы не получим контракт, то…

— Я понимаю. Что ж, давай попробуем, — соглашаюсь, думая о том, что для меня в этом общем деле есть своё преимущество. Я знаю Жирафа давно и успела узнать методы влияния на него. Артуру они неведомы, это даёт мне шанс вырваться вперед.

— Отлично! Когда приступаем? — спрашивает Уваров.

— Сегодня после обеда, пойдет?

— Супер!

Он уходит, и я вижу через открытую дверь, как Снежана провожает его долгим взглядом и даже вздыхает тайком.

— Снежик! Зайди ко мне, солнышко, — говорю ей приказным тоном. Помощница спешно срывается с места. — И дверь за собой закрой.

Когда Снежана оказывается напротив моего стола, первое желание — потребовать, чтобы не пялилась на Уварова. Но тут же понимаю, как это глупо. Выглядит, словно я его приревновала. Вот ещё! Потому прошу её узнать, есть ли график Жирафа не следующую неделю. Посмотрим, удастся ли мне прорваться к шефу со своими идеями. Если да, то потом ему будет казаться, что общий плод наших с Артуром усилий — по большей моя креатура.

* * *

1 — найдено на просторах интернета.

Глава 31

Жираф упрям, как осёл. Нет, как стадо баранов! Никак не желает принимать ни меня, ни Артура, ни нас обоих. Вот хоть убей, не понимаю, что происходит. Пока через несколько дней не влетает ко мне в кабинет Снежана, бледная и перепуганная, и начинает тараторить. Ни слова разобрать не могу, кроме «сенсация». Приходится на неё прикрикнуть, заставить сесть напротив, выпить воды и повторить.

Помощница озвучивает невероятную новость. Оказывается, в обозримом будущем (в переводе — хрен пойми когда, но очень скоро) состоится слияние. В любовном экстазе сольются рекламное агентство «Проспект» и наш давний конкурент — рекламный холдинг «Вертикаль».

— Может, ты ошиблась? — спрашиваю Снежану. — речь идет не о слиянии, а о поглощении?

— Нет! Я слышала слово «слияние»! Да весь офис с утра об этом только и говорит! Одна вы ничего не знаете, потому что из кабинета не выходили.

— Работу свою выполняла, — ответила я назидательно, — а не кружилась по коридорам, чтобы язычок почесать.

— Простите, — опускает Снежана глазки.

— Дальше говори, что ещё слышала.

— Больше ничего.

— Жаль, подробности нужны, понимаешь? Это может быть лишь фейк, который распустили, чтобы отнять у нас потенциальный контракт с иностранцами, — говорю я.

Отпускаю Снежану, а затем спешу в кабинет Артура. Он, так уж вышло, единственный коллега,