Рыжий - Alex Berest

люди и выбирали. В зависимости от количества материала светильники стоили от пяти до двадцати рублей.

Особой популярностью пользовались двойные прикроватные светильники в виде подсвечников из водопроводных труб с выключателем-вентелем, установленным на реостат. Бабуле мои осветительные приборы не нравились, и из подобных у нас дома была только одна лампа в моей комнате. Что не мешало бабушке заказывать мне их в качестве подарков на дни рождения её друзей и подружек.

В первый раз, прося меня сделать подарок, даже попыталась расплатиться. Но, уже зная её характер, я пресёк это действо, немного подкорректировав его:

— Вот, ба, — я поставил перед ней пустую полулитровую банку с пластиковой крышкой.

— Это чего такое? — она подозрительно на меня покосилась и на всякий случай отодвинулась.

— Копилка. Будешь туда класть деньги за подарки. Накопится, куплю себе магнитофон.

— Ну ты и шельмец, — восхитилась моей хитростью бабуля, видимо ожидая что я и вовсе откажусь от вознаграждения. — Весь в деда.

Но больше пятёрки за изготовленный подарок в банку не клала. Но и так прогресс на лицо, за лето скопилось двадцать пять рублей. Так, потихоньку, может я её и приручу, что я не просто «шельмец», «вахлак», «фулюган» и «dummkopf»**.

С разговорным немецким у нас с ней вполне хорошо. По субботам и воскресеньям мы общаемся исключительно на нём. И мой, как она думает — языковой прогресс, полностью записывает на свой педагогический талант. Ну, а я не против.

В начале июня снова понизил свою карму, сперев с секции юных археологов части миноискателя ИМП-2***. Они, у этих безруких археологов, чуть ли не штабелями лежат. Или поломанные, или не умеют пользоваться. Секция полным составом укатила в летний археологический лагерь. А в их кабинете ремонт затеяли и всё имущество в коридор вынесли.

Внешний блок питания с сумкой для его переноски и блок обработки сигналов в чехле. Головных радиотелефонов я не обнаружил, видимо им ноги приделали раньше меня, а все эти трубки, штанги и поисковый элемент мне не нужны. Сам сделаю. Блок питания оказался кассетным, на две плоские батарейки «3336».

Как-то раз, возвращаясь с рыбалки, наткнулся на несколько плодоносящих жердел**** в посадке. Набрал с собой, домой. Чем привел в экстаз бабулю. И потом несколько дней шерстил все пригородные лесопосадки, привозя домой пару ведер этого плода. Бабушка варила из него варенье, сушила на курагу и закатывала компоты. А еще, варила вареники, пальчики оближешь.

В одной из поездок нарвался на цыган, которые тоже промышляли добычей этого плода. Быстрее всего на продажу. Двое парней, лет по пятнадцать — шестнадцать. Попытались отобрать у меня велосипед, но не на того нарвались. Я хоть и меньше и слабее их, но сухие дрыны в лесопосадке никто не отменял. Так остервенело махал палкой, что даже в раж вошел. Несколько раз неплохо приложил этих парней по рукам, ногам и головам, из-за чего они поспешно и ретировались.

В начале августа нам, наконец, показали фильм, отснятый на турслёте. Шестиминутная короткометражка получилась. Прикольно то, что нам, туристам, её показали уже после участия этой фильмы в областном конкурсе молодёжных работ. Она даже третье место заняло. А потом спохватились, что надо бы и актёрам показать.

Сразу после фильма, Юрий Викторович который и крутил нам фильм, обратился ко мне:

— Евгений, не могли бы вы задержатся?

Я, лишь молча кивнул и, дождавшись ухода из кабинета фотокружка своих туристов, вопросительно на него уставился. Что ему ещё от меня понадобилось-то?

Фотограф сначала запер дверь и только после этого приступил к разговору:

— Молодой человек, у вас случайно нет ничего подобного, чем мы зимой менялись?

Ааа. Он про книги. Ясно — ясно.

— Есть парочка, — не стал я уточнять.

— А, что именно?

— «Мы» Замятина и «Роковые яйца» Булгакова.

— В самиздате или книгами? — он аж поддался вперёд, ко мне.

— Книги. Издательства Нью-Йорка и Риги, — подтвердил я и на всякий случай отодвинулся от него подальше.

— И? Вы готовы их обменять?

— Почему нет? Готов обменять на четыреста рублей, — наглеть так наглеть.

Юрий Викторович вздохнул и как-то нехорошо на меня посмотрел. Чего это он? Не кинется случаем? Прошлые книги выкупил без проблем, да еще за валюту.

— Это дорого, Женя.

— А какая ваша цена? — решил я отдать инициативу ему.

— Ну… — протянул он и задумался. — Триста рублей дам. Устроит?

— Вполне, — не стал я торговаться. — Завтра принесу.

На следующий день я обменял книги на деньги. Фотограф, увидев какое хорошие состояние у этих раритетных и запрещенных книг, явно повеселел. Думаю, он сможет неплохо заработать на их перепродаже. Я же, наконец, избавился от опасного имущества.

В итоге, в моём тайнике скопилось уже больше полтыщи рублей. Пока я с ними ничего сделать не могу. Но доходы от электроремонта и изготовления светильников растут, и я когда-нибудь смогу их легализовать в глазах бабули. Главное, что бы она их не отобрала и на счёт не положила, а то сгорят.

Первый пробный учебный сбор нашего, уже 5«б» класса, 30-го августа, поначалу никакой беды не предвещал. Нам выдали расписание, в которое добавились новые предметы — «Ботаника», «Физическая география», «История древнего мира» и иностранный язык. Классная руководительница напомнила, что к истории и географии, нужно докупить атласы и контурные карты.

И перешла к оглашению списка учеников, кто и какой язык будет изучать. Я не особо волновался по этому поводу, так как еще весной завуч школы, Краснопольский Георгий Алексеевич, ходил по классам и записывал кто и какой язык изучать хочет.

С иностранными языками у нас в школе вышла коллизия. В 1980 году в Москве и Ленинграде начали изучать иностранный с четвертого класса, а с 1984-го распространили и на весь Союз. И получилось, что четвертые и пятые классы изучают одну и ту же программу. Мы по старым учебникам, а они по новым, изданным специально для четвертого класса.

И тут вдруг оказывается, что я попал в английскую группу. Офигеть. Это как? Не-не, так не пойдёт. Мне в аттестате нужен немецкий язык.

— Татьяна Ивановна! А почему я