Радиошпионаж - Борис Анин

Объединенными усилиями

Аннексия Австрии и все возраставшая угроза со стороны Германии побудили Англию, Польшу и Францию объединить свои усилия в области радиошпионажа. К этому времени немцы модифицировали и «Энигму», и процедуру передачи сообщений, шифруемых с ее помощью. В «Энигму» были добавлены еще 2 ротора. В зашифровании сообщений по-прежнему участвовали только 3 ротора, но непосредственно перед сеансом связи их можно было выбрать из 5, имевшихся в наличии.

Кроме того, если раньше всех немецких операторов единой сети связи заранее уведомляли, каким именно ключом следует пользоваться, то с 15 сентября 1938 г. им предписывалось выбирать свои собственные. На практике это означало, что так называемая преамбула — стандартный начальный набор коротких посылок, которые перед передачей основной информационной части сообщения должен был отправить немецкий оператор связи, — оставалась прежней. В дополнение к дате и длине сообщения оператор все еще вставлял в преамбулу ключ, используемый для данного сеанса связи. Но теперь вместо того, чтобы брать его в соответствии с каким-то правилом из заранее заготовленной таблицы, предлагалось выбирать наугад для каждого сообщения.

Изменения в практике шифрования сообщений с помощью «Энигмы» придали еще большую важность давно планировавшейся гремя странами встрече специалистов-криптоаналитиков для обсуждения сложившегося положения в деле вскрытия «Энигмы» и ускорили ее проведение. Французы и англичане на этой встрече честно признались, что они недалеко продвинулись в чтении шифровок «Энигмы». Правда, французы «забыли» рассказать о контактах со своим агентом в германской криптографической службе. Поляки отплатили им той же монетой, «забыв», в свою очередь, упомянуть о создании ими нового электромеханического устройства под названием «Бомба» для автоматического поиска ключей к «Энигме». Англичане не утаили на встрече с союзниками ничего, но не оттого, что они были благороднее своих партнеров, а просто потому, что скрывать им было особенно нечего.

Вскоре после встречи Польша потерпела сокрушительное военное поражение от Германии, и польские криптоаналитики были вынуждены переехать во Францию. С этого момента криптоаналитические методы, апробированные на практике польскими специалистами, стали применять и англичане. В начале 1940 года последние даже самостоятельно вскрыли ключ люфтваффе от 6 января 1940 г. С увеличением шансов на чтение немецкой шифрперепис-ки с использованием «Энигмы» англичане заключили соглашение с французами, ославив им и полякам ведение всех основных исследовательских работ по вскрытию «Энигмы», а сами занялись совершенствованием «Бомбы».

Золотые яйца

В Англии центром работ по вскрытию «Энигмы» стало поместье викторианской эпохи Блетчли-Парк в 100 километрах от Лондона. К началу 90-х годов оно мало изменилось по сравнению с 40-ми, когда стало приютом лучшим умам Англии. Там они работали, одержимые одной мыслью — разгадать тайну «Энигмы», скрывавшую немецкие планы. Со временем их число выросло до 9 тыс. мужчин и 1 тыс. женщин. Старый дом уже не мог вместить всех, и рядом с ним выросли построенные на скорую руку временные строения. Уцелевшие от разрушения бараки стояли там и полвека спустя, как молчаливые свидетели фантастической техники, которая скрывалась за их стенами в ту пору, когда делались первые шаги в компьютерный век. Блетчли-Парк стал своего рода университетским городком для особо одаренных английских математиков. Это была разношерстная компания эксцентричных, блестящих ученых, большинство из которых окончили Кембриджский университет. Их вечные розыгрыши, вплоть до музыкальных пародий, создавали в Блет-чли-Парк свою неповторимую атмосферу. Первым среди них был молодой чародей-математик Алан Тьюринг, которому в момент поступления в ЦПС исполнилось 27 лет. В историю он вошел как основатель науки о счетно-вычислительных машинах. Еще до войны он написал множество работ по теории автоматов (машину Тьюринга знают все, кто хоть сколько-нибудь соприкасался с этой областью математики). Именно на таких, как он, рассчитывала Англия во вскрытии немецких шифрсистем и не ошиблась в своем выборе.

С первым успешным опытом чтения немецкой шифр-переписки в начале 1940 года перед англичанами встала проблема: нужно было, с одной стороны, не скомпрометировать, а с другой — максимально полно использовать источник информации. Поэтому было решено представить дело так, будто данные исходят от высокопоставленного агента в Берлине под псевдонимом Бонифаций. Однако среди тех, кому предназначалась эта информация, Бонифацию доверяли слабо: ЦПС явно нуждался в военных, которые могли бы осознать ценность радиошпионских данных и соответствующим образом преподнести их высшему руководству страны. Событиям 1940 года было суждено в корне изменить положение дел.

Весной 1940 года Гитлер приступил к покорению Западной Европы. По принципу домино одна за другой к его ногам пали Дания, Норвегия и Бельгия. В начале мая того же года немцы повели массированное наступление против войск Англии и Франции. Первым его признаком было усиление активности немецких радиостанций. Задним числом после 20 дней сражений в ЦПС удалось прочитать шифрпереписку люфтваффе за 20 мая 1940 г. Затем чтение стало регулярным, что давало примерно по тысяче дешифрованных сообщений в день. Хотя полученная информация касалась только люфтваффе, она позволяла представить картину боевых действий во всей ее полноте, так как германская авиация работала в тесном контакте с вермахтом. Однако английские и французские войска отступали настолько хаотично, что воспользоваться данной информацией им не удалось.

В это же время для ЦПС началась новая фаза в войне. К лету 1940 года Англия осталась один на один с Германией. Подразделение ЦПС, занимавшееся чтением шиф-рпереписки Японии, перехватило и дешифровало сообщение, переданное японским послом из Венгрии в Токио, о том, что, беседуя с премьер-министром Венгрии Хорти, он получил сведения о подготовке высадки немецких войск в Англии. Грозным оружием Англии в предстоявшей схватке не на жизнь, а на смерть должны были стать молодые гении, собравшиеся в Блетчли-Парк. Именно им предстояло отыскать верный путь в сложнейшем электрическом лабиринте, который представляла собой «Энигма». В мае 1940 года их задача усложнилась еще больше: немцы внесли изменения в практику обмена шифрсообщениями, имевшие весьма негативные последствия. Эти изменения касались преамбулы и заключались в следующем.

До 1 мая процедура была достаточно простой. Отправитель шифрсообщения проверял, правильно ли им установлен ключ: какие 3 ротора из 5 выбраны, в какой последовательности они установлены, правильно ли задана коммутация на ШП. Далее в открытую он посылал запрос на установление связи с получателем сообщения. После прихода подтверждения о готовности установить связь отправитель ставил роторы в нужное положение, задаваемое 3 буквами латинского алфавита (например, НТС), по своему собственному желанию. Эти 3 буквы составляли начало шифрсообщения. Чтобы передать эти 3 буквы, от оператора требовалось наугад выбрать еще 3 буквы, скажем, BLG. Используя BLG для задания начального положения роторов, оператор 2 раза набирал на клавиатуре «Энигмы» НТС и получал RWSANW. Получатель брал BLG из преамбулы и устанавливал роторы своей «Энигмы» в требуемое положение. Далее расшифровывался участок текста RWSANW и получался ключ для расшифрования всего принятого шифрсообщения.

С 1 мая 1940 г. НТС зашифровывалось только один раз, и вместо привычных 2 5-буквенных комбинаций BLGRW SANW... в перехватываемом сообщении появлялись лишь буквы BLGRW S... До этого нововведения прежде, чем определить положение роторов, криптоаналитики ЦПС должны были установить остальные элементы ключевой системы, что производилось на основе одной только 9-буквенной преамбулы с использованием «Бомбы». Потеря 3 букв в преамбуле оказалась решающей. Постепенно, по мере распространения немцами нововведения, «Энигма» перестала вскрываться. У команды, собравшейся в Блетчли-Парк, оставались считанные месяцы, чтобы преодолеть неожиданно возникшее препятствие. Объяснялась такая спешка тем, что именно летом 1940 года немецкие ВВС были полны решимости сокрушить английские еще до начала высадки войск на острове. Маршал немецкой авиации Геринг широко использовал «Энигму» в своих наступательных операциях, поскольку был твердо уверен, что ее шифрсообщения прочесть невозможно. Но он ошибался: буквально накануне начала широкомасштабной операции люфтваффе команде из Блетчли-Парк удалось с помощью примитивной счетно-вычислительной техники, анализа перехвата и сообщений английских агентурных шпионских служб раскрыть тайну изменения преамбулы и вновь приступить к вскрытию ключевых установок «Энигм» в ВВС Германии. Они успели как раз вовремя.