Походы норманнов на Русь - Александр Леонтьев

Известный русский историк В. О. Ключевский (1841–1911) в своем «Курсе русской истории», следуя норманнской теории, полагал, что «русь среди восточных славян еще не славяне», а пришлый господствующий класс — варяжского происхождения. Первоначальное значение руси было племенное, указывал историк, но потом слово русь получило сословное значение, т. е. русью стали называть высший класс русского общества, а точнее княжескую дружину, состоявшую из тех же варягов. Позднее Русь, Русская земля получила географическое значение: после соединения варяжских княжеств в Новгороде, Изборске, на Белом озере под началом киевского князя. Именно тогда Киевское княжество получило значение Руси, Русского государства. А появление Рюрика в Новгороде, как выразился Ключевский, «неудобно считать началом Русского государства: тогда в Новгороде возникло местное и притом кратковременное варяжское княжество».[33] С чем очень трудно согласиться.

Подобных взглядов придерживался другой сторонник норманнской школы, не менее известный, русский историк С. М. Соловьев (1820–1879), который полагал, что «под именем варягов разумелись дружины, составленные из людей, волею или неволею покинувших свое отечество и принужденных искать счастья на морях или в странах чуждых; это название, как видно, образовалось на западе, у племен германских; на востоке у племен славянских, финских, греков и арабов таким же общим названием для подобных дружин было русь (рос), означая людей-мореплавателей, приходящих на кораблях, морем, входящих по рекам внутрь стран, живущих по берегам морским».[34] Указав на великий водный путь, соединявший когда-то на севере Ладожское озеро и на юге Киев, а также важность этого города в нашей истории, Соловьев решил, что именно «по его берегам образовалась первоначальная Русская государственная область». При этом он отдал предпочтение южной части этого водного пути, подчеркнув, что «название русь было гораздо более распространено на юге, чем на севере».[35] Почему историк сделал такой вывод, не ясно, так как далее он не дает комментариев, посчитав, вероятно, что здесь и не требуется никаких доказательств.

Не удивительно было, что и украинский историк Н. И. Костомаров (1817–1885) видел начало Руси также на юге. При этом он сетовал, что древний летописец почему-то не назвал южные славянские племена, обитавшие в Приднепровье, русъю, хотя, по его мнению, это название распространилось уже в XI веке «на Волынь и на нынешнюю Галицию, тогда как, по-видимому, не переходило еще на северо-восток, ни к кривичам, ни к новгородцам».[36] А в XII веке, подчеркнул историк, «под Русью разумели вообще юго-запад нынешней России. В смысле более обширном название Руси иногда распространялось на земли, связанные с Русью, сперва политически подчиненные Руси или Киеву». Далее он уточнил свою мысль: «Название Руси за нынешним южнорусским народом перешло к иностранцам, и все стали называть Русью не всю совокупность славянских племен материка нынешней России, а собственно юго-запад России».[37] Новгороду же у него была уготована роль придатка южной Руси, которая «пошла иным, своеобразным путем возрастать отлично от севера». По словам историка, «Новгород, обособленный со своею землею на севере, постоянно стремится к югу; он ближе к Киеву, чем к Полоцку или Смоленску». Когда же, подчеркнул Костомаров, «Новгород был стерт» и из разных земель составилось Московское государство, оно «легко назвалось Русским, и народ, его составляющий, усвоил знакомое прежде ему название».[38] Оставим пока без комментариев эту версию начала Руси, с которой также трудно согласиться.

Не мог допустить, чтобы Русь получила свое начало с Севера, и ярый противник норманистов Д. И. Иловайский. Придерживаясь славянофильской теории, он в споре с немецким историком А. А. Куником, опубликовавшим в 1878 году арабские известия о руси и славянах, с твердой убежденностью доказывал, что «Русь распространила свое господство не с севера, а с юга».[39] А иначе, по его мнению, не могло и быть, потому что тогда надо соглашаться с Несторовской летописью, в которой, как он считал (и справедливо! — Авт.), много путаницы, и тем самым признать образование Русского государства скандинавами.

Как уже упоминалось, большой удар по норманнской теории в 1876 году нанесла книга-исследование С. А. Гедеонова «Варяги и Русь», по мнению специалистов, непревзойденная по количеству привлеченных источников и широте охвата материала. Подвергнув резкой критике первого летописца, писавшего об основании русского государства лишь спустя два с половиной столетия, Гедеонов вопрошает: «Откуда мог он узнать, что достоверное о началах Русской земли?».[40] И сделал заключение, что Нестор писал о начале истории Руси, «основанной не на фактах, а на предположениях». Однако это не помешало историку, опираясь на летописные данные того же Нестора, доказывать не северное или, по его мнению, норманнское происхождение русского государства, а — южное, славянское. В одном месте, комментируя сообщения византийских и скандинавских писателей, Гедеонов пишет: «Под названием Гардарики они понимали всю Русъ вообще… Собственно Русь, в племенном смысле, они называли Кенугард, т. е. Киевской областью».[41] Далее он уточняет свою мысль, указав при этом на народное имя Руси, принадлежавшее всем славянским племенам, но в заключение делает упор на ее племенное название, якобы, образовавшееся именно на Юге: «Как племенное, имя Руси принадлежит южным племенам, искони признавшим старейшинство Киева… В теснейшем смысле Русью именуются только поляне и Киев; русский синоним киевского; Киев был настоящим центром Руси»,[42] причем приводит эти слова со ссылкой на ту же раскритикованную им летопись Нестора. Какая-то получается избирательность в отношении древнего письменного источника, кстати этим же «страдали» и «страдают» другие исследователи. Здесь, допустим, у Нестора все правильно, а что не подходит под мою теорию или концепцию, значит, в таких случаях летопись обязательно врет. Странная получается логика.

Если обобщить взгляды сторонников «южной» версии происхождения Руси, то она сводилась к следующему. Колыбелью Русского государства являлись земли среднего Приднепровья, на территории которой обитали племена полян со своей столицей Киевом. Именно полян и их землю первоначально прозвали Русью, которая после присоединения других славянских земель северян, кривичей, древлян и т. д. распространила свое имя и на них. Именно из Приднепровья, считают «южане», шла дальнейшая колонизация Руси на Север — в Приладожье и Поволховье, на территорию Волжско-Окского междуречья.

Такого единодушного мнения придерживалось большинство ученых советской исторической школы, такие известные, как М. Н. Тихомиров, Т. Н. Третьяков, Б. Д. Греков, Б. А. Рыбаков, В. В. Мавродин, А. Н. Насонов и многие, многие другие. Из современных российских историков, как пропагандистов южной версии происхождения Руси, можно выделить А. Г. Кузьмина, Е. С. Галкину, ученого с Украины Ю. А. Шилова, а также ученых господ Толочко.

Русская земля, делает общий вывод А. Н. Насонов, получила свое название от имени южного местного населения (это поляне, очень похоже на русь? — Авт.). «Имя это местного, исконного происхождения», продолжает советский ученый, «в изучаемую эпоху оно было уже народным и, может быть, когда-либо в очень далеком прошлом было племенным».[43]

Хотя считается, что «современными российскими учеными собраны и проанализированы многочисленные данные, убедительно доказывающие, что термин Русь изначально был связан с территорией юга России», такое заключение уважаемых академиков, оказывается, базируется все же лишь на двух-трех фразах из летописи постоянно критикуемого ими преподобного Нестора, где он, в частности, пишет (ПВЛ по Лаврентьевскому списку,): «Съде Олегъ княжна въ Киевъ, и рече Олег: «се буди мати градом Русъским»,[44] относимое летописцем к 882 году. И вторая его фраза, когда Нестор перечисляет племена, общающиеся на славянском языке, упоминает и приднепровских полян: «Ляхове и Поляне, яже нынъ зовомая Русь».[45] Это сообщение датируется летописцем 898 годом и, самое главное, обратите внимание на неслучайно им оброненное слово ныне.