Вампиры — дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид - Ирина Молчанова

«Йоро — наш домашний любимец, — так назвал его Лайонел… — вспомнила девушка, — в Африке поймал… А что очень даже может и в Африке!»

При воспоминании о хозяине дома, златовласом красавце Лайонеле, в груди вспыхнул огонь, горло, щеки обожгло. Взгляд сам собой устремился на диск. Даже сейчас, в сотне километров от ледяных голубых глаз, она испытывала страх: необъяснимый, мучительный, как жажда, столь глубокий, что, казалось, он скребет по дну самой души.

Девушка взяла с кровати музыкальный подарок и, сняв защитную пленку, открыла дискетницу. На вложенном вкладыше были перечислены песни, а в самом низу синей ручкой каллиграфическим почерком выведено: «Думай обо мне».

Катя захлопнула диск, быстро огляделась в поисках, куда бы его спрятать, но не успела сделать и шага — на столе ожил сотовый. Вместо того чтобы метнуться к телефону, девушка швырнула диск обратно на кровать и шагнула к окну. Влад стоял на толстой ветке тополя, без куртки, в одном свитере, прижав к уху телефон. Снежные мошки садились ему на плечи, запутывались в волосах, но он не обращал на них никакого внимания.

Катя постучала пальцем в стекло.

Молодой человек жестом попросил ее открыть окно и, когда она выполнила просьбу, с грацией кошки перемахнул через подоконник. Едва ли какой-то человек был способен на подобный прыжок.

Влад молча оглядел комнату: полки с книгами, музыкальный центр, стол, кровать, подарки — затем закрыл окно. Некоторое время постояв, глядя на падающий снег, он обернулся и решительно произнес:

— А теперь спрашивай!

Катя растерялась. Он выглядел таким уверенным, как будто что-то окончательно для себя решил. Ее же, напротив, вдруг одолели сомнения. Кишевшие в голове вопросы, как трусливые зайцы, разбежались при виде волка. Влад смотрел на нее не мигая… и ждал.

Девушка нерешительно взяла его за холодную ладонь — подвела к висящему на стене овальному зеркалу. Катя не сразу решилась посмотреть в отражение, а когда осмелилась, увиденное шокировало куда больше, чем она предполагала. Из зеркала на нее смотрел некто, очень похожий на девушку из фоторамки, из комнаты родителей, только в десять раз бледнее. Она облизнула пересохшие губы и, боясь повернуть голову, чтобы посмотреть на стоящего рядом молодого человека, прошептала:

— Рассказывай.

— Мы не отражаемся в зеркалах, — негромко сказал Влад.

— Мы? — эхом повторила за ним Катя.

— Я и… — он не договорил — раздался пронзительный звонок в дверь.

Молодой человек облегченно вздохнул, как если бы казнь откладывалась, и метнулся к подоконнику.

— Останься! — услышала собственный голос Катя. Он показался ей чужим и неприятным, в нем перемешались испуг, раздражение и усталость.

Влад посмотрел на нее через плечо и, смиренно опустив глаза, пробормотал:

— Хорошо.

Родители ввалились в квартиру с пакетами, сумками, какой-то елкой и горшком цветов в целлофановом пакете.

— Нравится подарок? — передала мать Кате растение с маленькими голубенькими цветочками. — Ты же знаешь тетю Галю, у нее не квартира, а самая настоящая оранжерея! Вот, тебе передала, — рассказывала Валентина Васильевна, быстро развешивая куртки и расставляя обувь на полочку.

— Устали, с ног валимся! — Отец бросил в угол елку, буркнув: — Завтра, Валь, поставим в воду. Поздно, сейчас спать.

Катя переминалась с ноги на ногу, загораживая проход в свою комнату.

— А ты чем занимаешься? — оттесняя ее в сторону, спросила мама.

— Я, я… — Катя увидела, что мамина рука легла на ручку двери, и выпалила: — Я уже сплю! Сплю.

Не помогло — мама вошла в комнату и включила свет.

— Где же ты спишь? — изумилась Валентина Васильевна. — Постель не разобрана, сама вся одета… — Мать взялась за край покрывала, а Катя воровато огляделась. Влада нигде не было видно.

«Наверно, в шкафу», — подумалось ей. Совсем не вовремя вспомнились анекдоты на эту тему — она не выдержала и тонко хихикнула.

— Ты чего? — Мама перестала взбивать подушки и нахмурилась. — Как отметила? Что за семья у этого мальчика?

— Семья, семья, ну… — замямлила девушка, косо поглядывая на шкаф, — обычная, ничего особенного.

Валентина Васильевна отогнула край одеяла и вытащила из-под подушки сиреневую ночную рубашку. Потом заметила на краю постели цепочку.

— Он тебе подарил?

— Да. — Катя повесила на руку ночную рубашку, надеясь, что мать заметит и поскорее уйдет, но не тут то было.

— А на меня он, знаешь, не произвел впечатления, — обронила мама, разглядывая цепочку с подвеской. — Что-то в нем мне не нравится…

— Наверно, главное, чтоб мне нравилось, — краснея, сказала девушка.

Валентина Васильевна вздохнула, снова уставилась на цепочку и, посоветовав: «Ложись, дочка, ложись», начала рассказывать:

— Видела бы ты, какой парень у твоей двоюродной сестрицы. Помнишь ее, Светку?

Катя помнила. Сестра была младше ее на год. С одиннадцати лет та успела перевстречаться чуть ли не со всеми парнями в своем микрорайоне. Из школы ее вышибли за неуспеваемость, сейчас училась в ПТУ.

— Тимой зовут, — продолжила мама, — такой обходительный, такой галантный, Светку обожает! В круиз собирается везти вокруг света. Представляешь?

Девушка кивнула и быстро пошла в ванную, уверенная, что, когда вернется, мама уже уйдет.

Ошиблась.

Мать сидела на кровати и разглядывала диск.

Ничего не оставалось, пришлось надеть ночную рубашку и лечь в постель. Лишь тогда Валентина Васильевна спохватилась, сложила подарки на тумбочку, выключила в комнате свет, но, прежде чем уйти, сказала:

— Подумай как следует насчет Влада своего… Чует мое сердце нехорошее.

— Спокойной ночи, — пожелала Катя. Мама всегда умела подбодрить. Всюду ей виделось, слышалось, чудилось нехорошее. Одно раздражало — на этот раз, похоже, она не ошиблась.

Девушка подождала, пока стихнут за дверью шаги, и тихо позвала:

— Влад…

— Поговорим, когда твои родители лягут спать, — послышалось из-под кровати.

Катя свесилась с постели. Молодой человек лежал на спине, положив руки под голову. В темноте, рассеиваемой светом, исходившим от окна, блестели зеленые глаза.

— Ты можешь вылезти.

— Мне удобно тут, — возразил он.

Ожидание текло медленно-медленно. За час, который пришлось молча лежать, глядя в потолок, Катя чего только не передумала. То ей казалось, будто она слышит лишь собственное дыхание, то вдруг в голову ударяло, что все — лишь сон.

Как только дверь родительской комнаты негромко хлопнула, Катя не выдержала и спросила:

— А как мне теперь тебя называть? Ведь Влад ненастоящее имя…