Повседневная жизнь благородного сословия в золотой век Екатерины - Ольга Елисеева

Зрителям раздавались билеты для входа на трибуны. Развлечение было открыто для всех «прилично одетых» горожан. Находясь в центре, ложа императрицы делила амфитеатр. По правую руку от нее располагались два ряда, один, оформленный в славянском, другой в римском стиле, соответственно кадрилям. По левую руку — индийские и турецкие места. Напротив ложи Екатерины, на противоположной стороне амфитеатра была выстроена ложа для царевича Павла, где он сидел со своими учителями.

В два часа пополудни сигнал трех адмиралтейских пушек возвестил об открытии карусели. По нему участники кадрилей собирались в назначенных местах. Славянская и Римская — у Летнего дворца, где на лугу стояли шатры для переодевания. Палатки Индийской и Турецкой кадрилей возвышались на Малой Морской. В четыре часа прогремел второй сигнал, призывавший дам взойти на колесницы, кавалеров сесть верхом, а зрителей занять места. Через полчаса, по третьему сигналу, все кадрили тронулись красочным шествием на дворцовую площадь. По бокам улиц стояла плотная толпа, дивясь на необычное зрелище. Вступив в амфитеатр, кадрили расположились напротив «своих» по оформлению лож. Начались состязания или, как значилось в афише, «курсы».

Первыми выехали дамы. Их колесницами правили кавалеры, а сами прекрасные амазонки стреляли из лука в цель и метали «жавелоты» (от фр. javelot — дротик). За ними пришла очередь мужчинам показать свою удаль в «ристаниях на коне». Соревнующиеся на скаку рубили головы манекенам, пронзали пиками картонных тигров и кабанов. Кроме того, всадники демонстрировали искусство управления лошадьми, они должны были сохранять выправку в седле, требовалось, чтобы конь начал скачку с правой ноги и не сбивался при беге.

По окончании состязаний все кадрили сделали круг почета по амфитеатру, выехали из него и двинулись в сторону Летнего дворца. Там на высоком крыльце их встретила императрица. Участники спешились, слезли с колесниц и были введены в большую залу. Победителей назвал фельдмаршал Миних. Возле него стояли пажи с золотыми подносами, на которых лежали «прейсы».

Среди дам особенно отличилась дочь графа П. Г. Чернышева — Наталья (в замужестве Голицына, ставшая прототипом Пиковой дамы А. С. Пушкина). Она завоевала первое место и получила бриллиантовое украшение. Второй была графиня А. В. Панина, ей досталась табакерка с бриллиантами. Третьей стала графиня Е. А. Бутурлина, которая удовольствовалась бриллиантовым перстнем. Не были забыты и возницы амазонок. Их награды украшали золото и финифть. За умелое правление колесницей Н. П. Чернышевой барон И. Е. Ферзен получил записную книжку, А. Н. Щепотьев — табакерку, граф Д. М. Матюшкин — готовальню. Но главные премии ожидали «рыцарей». В первом туре лучше всех показал себя И. А. Шаховской. Ему вручили бриллиантовую пуговицу и петлицу на шляпу. Вторым стал полковник В. М. Ребиндер, ему преподнесли трость с бриллиантовым набалдашником. Третье место, доставшееся графу Штейнбеку, как и у дам, было отмечено бриллиантовым перстнем[315].

Выступления 16 июня настолько понравились зрителям, что второго тура ждали с нетерпением. 1 июля 1766 года государыня писала фельдмаршалу П. С. Салтыкову в Москву: «Карусель весьма был хорош, граф Иван Петрович (сын корреспондента. — О.Е.) готовится через неделю при втором карусельном представлении первый прейс выиграть. При первом, против всякого чаяния, князь Иван Шаховской получил победу».

Однако сыну фельдмаршала удача так и не улыбнулась. Новые состязания состоялись 11 июля, вечером, сразу после представления во дворце оперы «Дидона». На этот раз «ристания», вероятно, происходили в сумерках при свете факелов, что придало зрелищу неповторимый облик. Среди колесниц пара Чернышева — Ферзен опять продемонстрировала высокое мастерство. Известно также, что третий приз достался Анне Петровне Шереметевой, умершей через два года от оспы. Сохранился ее портрет в карусельном костюме кисти В. Эриксена. На голове дамы изящный шлем с плюмажем, в руке стрела, красно-бордовое платье расшито золотым орнаментом в виде кольчужных пластинок. Судя по костюму, дама состояла в Римской кадрили.

Среди конных кавалеров лучшими оказались Григорий и Алексей Орловы. Братья ни в чем не уступали друг другу и получили от судей одинаковое число баллов. Было решено провести дополнительное состязание, чтобы определить победителя. На следующий день Алексей немного уступил старшему брату, и Григорий взял первый приз. Миних вручил ему золотой лавровый венок[316].

Все: и участники, и зрители — остались довольны. В знак своего благоволения императрица пожаловала директору П. И. Репнину золотые часы с цепочкой, усыпанные бриллиантами, и четыре тысячи рублей[317].

После карусели было нарисовано несколько портретов участников в костюмах кадрилей, к которым они принадлежали. Датский художник Виргилиус Эриксен получил заказ на изображение всех четырех предводителей, но написал только два холста с портретами братьев Орловых. Эти внушительных размеров конные портреты ныне хранятся в Эрмитаже и редко выставляются. С них художником А. И. Черновым было снято несколько изображений на эмали. Григорий показан на арене перед зрительскими трибунами, на вороном жеребце, на голове у всадника кавалергардская каска с роскошным плюмажем, в руках — пика[318]. Он руководил Римской кадрилью, поэтому на нем стилизованные римские доспехи. Екатерина II любила сравнивать своего избранника именно с героями античной истории. В 1768 году она писала Вольтеру: «Генерал Фельдцейхмейстер Граф Орлов, Герой, уподобившийся тем древним Римлянам, кои существовали в цветущем состоянии Республики, и имеющий свойственную тем временам храбрость и великодушие»[319].

Сохранилось курьезное описание карусели 1766 года, сделанное даже не по горячим следам, а 68 лет спустя. В 1834 году во Франции вышла биография Екатерины II, написанная супругой наполеоновского маршала Жюно герцогиней Лаурой Абронтес. Образ главной героини получился сугубо отрицательным. «Гигантская фигура этой женщины, состоящая из сумасбродств и преступлений; колосс с глиняным телом, свинцовыми ногами и железными руками, у которого только голова казалась золотой»[320], — писала герцогиня.

Абронтес не была в России, не знала Екатерины. Однако рассказ о карусели построен так, словно герцогиня сама присутствовала на празднестве: «Две ложи, предназначенные для императрицы и великого князя, ослепляли блеском, отбрасываемым узорными кистями, бляшками и золотой бахромой. Драпировки екатерининской были вышиты жемчугом и драгоценными камнями, так же как и… полутрон, на котором она сидела. Сама она сверкала от блеска бриллиантов, которые ее покрывали. Ее одежда, совсем московитская, состоявшая из зеленого платья из шелковой парчи, смешанной с золотом и опушенной одним из тех мехов, несколько связок которого уплачивают дань целой провинции… На голове у императрицы была бриллиантовая корона неслыханной ценности; немного ниже на чело спускался знаменитый алмаз… На шейном платке она носила кресты св. Александра Невского и св. Екатерины. Через одно плечо у нее была лента св. Андрея, а через другое — св. Георгия». Далее следует описание фаворита, то есть Г. Г. Орлова: «Его тюрбан и кафтан декорировали самые красивые жемчужины. Он носил украшение в виде цапли, очень большой ценности, прикрепленное аграфом стоимостью 100 тысяч рублей. А изогнутый сирийский клинок, висевший у него на поясе, был не имеющим цены подарком, присланным неким Элфи-беем»[321].

Без сомнения, в основу рассказа легли чьи-то наблюдения, быть может, сглаженные временем и не слишком внимательные. Сама писательница с деталями небрежна. В 60-е годы Екатерина еще не пристрастилась к стилизованному русскому платью, время от времени надевать его она начнет только с середины 70-х годов. Налоги в России уже не взимали мехами. Корону императрица носила только в церемониальных случаях. «Знаменитый алмаз» — бриллиант «Орлова» — слишком тяжел и крупен, чтобы украшать лоб, его вделали в скипетр. Орденские кресты не прикалывались к шейному платку. Орден Святого Георгия был учрежден только в 1769 году, а действие происходит в 1766 году. Наконец, в тюрбане и с азиатским изогнутым клинком разъезжал Алексей Орлов — шеф Турецкой кадрили.

Однако все эти неточности досадны лишь для историка. Неосведомленная публика легко прощала их за любовные картинки, разворачивавшиеся дальше. По мнению Абронтес, карусель понадобилась Екатерине, чтобы завлечь в свои сети четвертого из братьев Орловых — Федора. Именно он, как считала писательница, и стал победителем соревнований. На самом деле Ф. Г. Орлов в «ристаниях» даже не участвовал. Зато после карусельного праздника сочинительница поместила сцену соблазнения невинного юноши похотливой старухой.