Том 26.Это - серьезно. Сувенир из клуба мушкетеров. Вплоть до убийства президента. - Джеймс Чейз

— Считаю своим долгом уведомить, что в конце месяца капитан Кетчен уходит в отставку. Его место займет лейтенант Ренкин.

— Поздравляю город с этим знаменательным событием! — сказал я.

Ренкин, теребя галстук, беспокойно заерзал на стуле.

— Лейтенант отвечает за ведение следствия по этому делу, — продолжал Холдинг. — Я имею в виду два убийства на пляже Бэй-Бич.

В его словах таилась ловушка, но я сразу ее разгадал. Не побывай вечером в пляжной кабине, я не знал бы ничего о втором убийстве. Мне следовало выказать удивление, но, подумав, я отказался от этой мысли. Я понимал, что в полицию меня привезли неспроста: либо они нашли отпечатки моих пальцев, либо кто-то видел, как я входил в кабину. Кроме того, могли заметить мой «бьюик». Понимая, что иду на определенный риск, я решил выложить правду.

— Если следствие теперь ведет лейтенант, я готов сделать заявление. Я мог рассказать обо всем еще час назад, но опасался угроз капитана. Уверен, он приписал бы мне убийство девушки, сообщи я в полицию, что нашел ее там, где зарезали Джека.

Мне показалось, что напряженность во взгляде Холдинга стала менее заметной.

— Значит, вы являетесь тем человеком, который входил в кабину?

Я утвердительно кивнул.

— Не лучше ли начать с самого начала? — Ренкин потянулся вперед и взял со стола записную книжку. — С какой целью вы поехали на пляж?

— Полезно было еще разок взглянуть на место, где убили Шеппи. Понимаю, что это звучит не очень убедительно, но утром туда было трудно подступиться — кругом стояла полиция.

Мое объяснение Ренкин воспринял довольно скептически, но сомнения оставил при себе.

— В котором часу вы прибыли на пляж? — спросил он.

Я указал время и подробно рассказал, что случилось потом. Услышав завывание полицейской сирены, я понял, что застань меня Кетчен наедине с мертвой девушкой, ареста не избежать. Свой рассказ я завершил описанием панического бегства и возвращения в гостиницу.

Ренкин посмотрел на Холдинга, потом внезапно взгляд его холодных глаз потеплел, и в них появилась улыбка.

— Вряд ли можно винить вас за поспешное бегство с места преступления, — сказал он. — На вашем месте так поступил бы каждый. Но все же не советую вам повторять подобные подвиги и в будущем. Вы отдаете себе отчет, что могло произойти? — продолжал Ренкин менторским тоном. — Вас арестовали бы по обвинению в убийстве. К счастью, доктор установил, что удар ножом был нанесен, по крайней мере, за два часа до вашего появления. Он судит по характеру запекшейся крови.

— Как узнала полиция, что в пляжной кабине находится убитая девушка?

— Вас заметили на пляже и позвонили в управление.

— Что бы вы делали без наших замечательных американских зевак? — с восхищением воскликнул я и уже более спокойным тоном спросил: — Следов убийцы обнаружить, конечно, не удалось?

Ренкин отрицательно покачал головой.

Тогда я задал вопрос, который в данный момент интересовал меня больше всего:

— Кто жертва?

Загасив сигарету, Ренкин откинулся в кресле и обменялся взглядом с Холдингом. Тот пожал плечами.

— У нас нет сомнений, что она — та самая женщина, которая заходила в гостиницу за Шеппи. Однако нам пока не удалось выяснить, чем она занималась с одиннадцати часов утра до момента наступления смерти. Ведь на ней был лишь купальный костюм.

— Вы ее опознали?

— Да. Ее зовут Тельма Кауэне. Она не вернулась с работы, и квартирная хозяйка сообщила о ее исчезновении. Мы пригласили ее в полицию, где она и опознала труп. Вызвали мы, кроме нее, и человека, у которого работала Тельма. Он должен вскоре прийти.

— И как его зовут?

Ответ лейтенанта заставил меня насторожиться.

— Его зовут Маркус Хан, он владеет магазином с громким названием «Школа керамики». На мой взгляд — просто ловкий плут. Девушка работала у него в демонстрационном зале продавщицей.

Мне нужно было срочно решать, говорить ли Ренкину о найденном пакетике спичек с непонятной рекламой магазина Маркуса Хана. Пожалуй, было еще преждевременно полностью раскрывать карты. Я должен был удостовериться, что Ренкин всерьез собирается отыскать убийцу Шеппи. Хотя расследование сейчас вел он, это не означало, что ему не мог помешать тот же капитан Кетчен, последуй на то приказ Криди. Поэтому, взвесив все обстоятельства, я счел за лучшее промолчать.

— Мы собираемся выяснить, что за дела были у Шеппи с этой девицей, — сказал Ренкин. — Возможно, что здесь не обошлось без ее дружка: он мог застать их в кабине и, не долго думая, разделаться с обоими.

Я посмотрел на Холдинга: тот с безразличным видом продолжал забавляться письменным прибором.

— Думаю, что узнать, с кем она проводила время, довольно легко, — сказал я.

— Об этом, вероятно, что-нибудь знает Хан. — Ренкин посмотрел на часы. — Пожалуй, мне лучше пойти в морг. Он должен быть уже там. У вас нет возражений? — спросил он Холдинга.

— Нет, конечно.

Я хотел встать, но Холдинг поднял руку:

— Задержитесь, я хочу еще раз послушать, что вы сейчас рассказывали, мистер Брэндон. Вы можете идти, лейтенант.

Ренкин поднялся и, кивнув мне, вышел. Некоторое время Холдинг молчал. Достав из кармана трубку, он не спеша набивал ее табаком. Официальная часть была позади, и, поняв, что теперь нам предстоит непринужденная беседа, я вытащил пачку сигарет и тоже закурил.

— Итак, сегодня утром вы уже разговаривали с капитаном Кетченом? — не глядя на меня, спросил Холдинг.

— Это был односторонний разговор, говорил все время Кетчен. Но я все же высказался под конец и заработал оплеуху.

— Мне известно, что вы упоминали имя Ли Криди, — сказал Холдинг, устремив взгляд в потолок.

— Я был вынужден это сделать, — ответил я, внимательно наблюдая за собеседником.

— Вы думаете, Криди был клиентом вашего компаньона? — Теперь Холдинг смотрел мне прямо в глаза. — Да.

Холдинг раскурил трубку и, нахмурившись, выпустил через нос клубы дыма.

— Какие у вас основания?

— Шеппи записал фамилию Криди в блокноте. Он не стал бы этого делать, не будь Криди клиентом.

— А разве не могло случиться, что неизвестное нам лицо попросило собрать о Криди кое-какие сведения? Об этом вы подумали?

— Мне приходил в голову и такой вариант, но с ним не вяжутся другие факты.

Я рассказал о разговоре по телефону с секретарем Криди и о том, как в кабинет миллионера меня провели в обход других посетителей. Я не забыл упомянуть и об угрозах в мой адрес, и о нападении Херца.

Попыхивая трубкой, Холдинг слушал меня с отсутствующим выражением.

— Я уверен, что Криди нанимал моего компаньона, — закончил я. — Теперь же, во избежание возможных неприятностей, он решил отрицать этот факт.

С минуту Холдинг размышлял.

— Вы в самом деле заинтересованы в том, чтобы выяснить, кто убил Шеппи? — сказал он наконец.

— Безусловно.

— Когда мне сообщили о вашей встрече с Кетченом, — сказал Холдинг, — я позвонил в прокуратуру Сан-Франциско и попросил навести о вас справки. Я получил довольно лестные отзывы: ваше агентство не раз помогало полиции. Вы неплохо зарекомендовали себя и за время работы в городской прокуратуре. Я разговаривал с помощником прокурора. Он не утверждал, что вы образец дисциплинированности, но когда вам предоставляют свободу действий, вы неплохо проводите расследование.

— Он так высоко отозвался о моих способностях потому, что до сих пор не вернул десять долларов, — сказал я, недоумевая, к чему клонит Холдинг.

— Ну хорошо, вернемся к делу. Значит, вы пытаетесь установить обстоятельства смерти Шеппи?

— Да. И я не намерен прекращать расследование из-за чьих-то угроз.

Холдинг понимающе кивнул.

— Наверное, мы сумеем помочь. — Он потер щеку. — В разумных пределах, конечно. Но гарантий успеха, естественно, дать не можем.

— Мне мешает Кетчен. Если он оставит меня в покое, с Херцем я сумею справиться сам.

— С Кетченом я поговорю, он перестанет вмешиваться. Но Херц может оказаться орешком покрепче, чем вы думаете. Его не следует недооценивать.

— Я не враг самому себе.

Помолчав, Холдинг сказал:

— Вот, пожалуй, и все. Время позднее, давно пора спать.

— Странно, отчего это вдруг мне решили предоставить свободу действий? — в раздумье покачал я головой. — По-видимому, я буду таскать для вас каштаны из огня, и мне хотелось бы знать о них чуточку побольше.

Кадык у Холдинга нервно заходил вверх-вниз, но его лицо оставалось по-прежнему непроницаемым.

— Я не ставил бы вопрос в такой плоскости, — осторожно сказал он. — Речь идет об убийстве вашего компаньона, и мне казалось, что вы, как специалист в этой области, заинтересованы в проведении отдельного расследования.