Сумеречное королевство - Евгения Олеговна Огнёва

Отчаяние и гнев отступали, раны исчезали сами собой, оставляя лишь пятна крови на одежде.

Девушка коснулась ладонью лица: кожа была ровной и гладкой, будто и не было страшного удара.

— Ах ты дрянь!

Жанна повернулась, и увидела мужчину в лимонном кафтане. Он несся на нее, занося над головой длинный двуручный меч. Потрясенная, она застыла. Воздух засвистел, распоротый смертоносным оружием, раздался скрежет.

— Тебе лучше уйти. — Прогремел хриплый голос за спиной.

— Она убила ее! — Прорычал верийец.

— Твоя любовница напала первой.

Жанна инстинктивно отползла в сторону от верийца в желтом, уперлась в чьи-то сапоги. Теперь она видела, как волнистое лезвие меча впилось в длинный клинок, остановив удар. Жанна знала этот меч. И знала эти сапоги. Когда-то ее словно куклу бросили прямо возле них.

Лино заскрежетал зубами от бессилия, но отступил. Его широкоплечая фигура скрылась, прихватив с собой безжизненное тело погибшей красавицы.

Все оказалось сложнее, чем у людей. То, что в Оринберге считалось убийством, в Сумеречных землях не было запрещено. Если убийство не подрывало могущество Короля — оно было оправдано. Дела Домов не касались Короны, а Корона не вмешивалась в дела Домов.

То есть ее смерть действительно ничего бы не значила: никто не стал бы доискиваться причин, ведь подобные поединки не были редкостью. Для обитателей Маледиктуса естественный отбор казался само собой разумеющейся вещью: сильные убивали слабых, если они были достаточно глупы, чтобы появиться на глаза. Существовали целые альянсы между древними родами. Иногда эти группки враждовали, иногда их участники меняли один союз на другой.

Ей просто повезло, что Кейн оказался поблизости. Он спас ей жизнь. И теперь она смотрела на него другими глазами.

Благодарность, застывшая в этих сверкающих аметистах, злила. Он чувствовал себя глупо, улавливая отголоски ее мыслей, полных восхищения и немых вопросов. Те качества, которые Жанна примеряла на короля, были ему чужды и смешны.

Он проводил ее до комнаты, не обронив ни слова.

— У тебя удивительный талант путаться под ногами и наживать неприятности. — Проворчал он, когда Жанна оказалась в безопасности.

— Спасибо… — Начала она, но Кейн не стал слушать, бесцеремонно хлопнув дверью.

Девушка больше не бродила по замку, ограничиваясь несколькими относительно безопасными и знакомыми залами и коридорами.

Маледиктус вдруг утратил свое мрачное великолепие и величие, превратившись в затаившееся чудовище. Ни удивительные орнаменты на стенах и потолках, ни изящная обстановка комнат, ни чарующие глаз витражи галерей, — ничто уже не казалось привлекательным и загадочным.

Жанна различала тени, колышущиеся в углах вопреки природе, замечала быстрые движения и тлеющие угли чужих глаз, полных презрения.

Как она могла так заблуждаться? Ее терпели в Маледиктусе, не более. Даже горничная, казавшаяся равнодушной ко всему, тайком кривила рот в брезгливой усмешке. А ведь сама она была смертной. Все это открылось ее глазам, сбросив мечтательную дымку с таинственных стен и их обитателей. Ну и пусть! Она их тоже ненавидит!

Смертных — за раболепие, верийцев — за высокомерие! О, если бы научиться, если бы узнать! Она бы камня на камне не оставила от этой черной твердыни бессмертных!

Пересудов и слухов стало еще больше. Теперь верийцы не сомневались: девица под защитой самого Кейна. Никто больше не пытался покуситься на ее жизнь, но всюду графине мерещился легкий запах корицы. Она уже знала, что кожа Истинных обладает своим индивидуальным запахом, едва уловимым, но скрыть его не могли никакие духи.

Люди не смогли бы уловить такой тонкости, но не верийцы. Они безошибочно различали тысячи ароматов. Это помогало им в охоте и выживании среди себе подобных.

Жанна храбро продолжала наведываться в огромную библиотеку Маледиктуса. Но теперь ее настороженное сознание по-другому воспринимало окружающий мир.

В один из дней Кейн бесцеремонно зашел в ее комнату. Жанна увлеченно читала книгу и подскочила от неожиданности.

— Ты должна научиться защищать себя. Иначе проживешь не долго. Даю тебе пять минут, чтобы собраться. — И он ушел.

Сразу вслед за ним прошмыгнула горничная. В руках смертной была одежда.

— Его величество велели вас переодеть и проводить на Арену. — Скучным голосом проговорила она.

Жанна недовольно приподняла бровь, но спорить уже было не с кем.

Кейн гонял ее по Арене под смешки новобранцев. Девичья рука неуверенно держала в руках меч, а скудные знания о фехтовании не спасали от тычков и подсечек. К тому же, вериец был слишком быстр для нее.

Новобранцы с диким гоготом встречали все ее падения. Они гудели и перешептывались, не скрывая своего веселья.

Опозоренная, с пылающим лицом, Жанна разгневанно бросила меч на пол и от всей души пожелала Кейну провалиться под землю вместе с надменными полукровками!

И…ее желание почти сбылось! В мгновение ока вся эта высокомерная клика и король повалились на каменные плиты Арены. Пол задрожал, рассыпаясь под ногами верийцев, обнажая под собой темные и мрачные лабиринты подвала!

Кейн среагировал быстро: он свалил Жанну с ног, добавив девчонке новых синяков на ребрах. Лоринка почувствовала, как вокруг нее воздух стал холодным и плотным.

— Еще раз используешь Дар во время обучения, — я отрублю тебе голову. — Пообещал король, не потрудившись даже помочь Жанне подняться. — Во время поединка запрещено пользоваться магией!

— Я… — Ей было обидно, и слова разбежались как мыши от кота. — Это получилось само.

Жанна охнула от боли, села и осмотрелась: все было как прежде. Разве что, наглые полукровки скрылись из виду.

— Я предупредил. Завтра продолжим.

— Я не приду.

— Это не просьба. Не придешь сама — приведут.

На следующую ночь не было ни насмешливых новобранцев, ни излишне жестоких приемов. Король на удивление терпеливо и долго объяснял, и показывал, как пользоваться оружием.

Время летело быстро, и лоринка только дивилась, куда делся издевательский тон Кейна и едкие замечания. Обучать и рассказывать король умел прекрасно, но, видимо, не всегда хотел тратить на это время.

Он был выше Жанны на две головы. Мощный и смертельно быстрый, Кейн внушал