Мозг - Робин Кук

Он быстро вымылся и побрился, одежду бросил в угол. Рядом с раковинами лежала целая кипа хирургических одежд, которые так любил персонал Неотложной. Филипс выбрал куртку и штаны, на мокрую голову надел шапочку. Он даже нацепил маску. Персонал госпиталя часто носил маски вне операционной, особенно при простудах.

Посмотрев на себя в зеркало, Филипс убедился, что узнать его смогут только хорошо знакомые с ним люди. Он не только попал в госпиталь, но и выглядел, как здешний. Что же до Харви Гопкинса, то его пациенты в Неотложной часто уходят сами. Филипс взглянул на часы. Прошел почти час.

Выскочив из комнаты отдыха, Филипс прошел через Неотложную и миновал еще двух полисменов. На второй этаж он поднялся по лестнице за кафетерием. Ему нужен был детектор излучения, но в кабинет идти слишком опасно, пришлось поискать в Радиотерапии. Быстро сбежав по лестнице на первый этаж, он поспешил в клинический корпус.

Старые лифты без ушедших уже лифтеров не работали, поэтому на четвертый этаж в Гинекологию пришлось подниматься пешком. Еще в подземке, стоя между двумя очень расстроенными бизнесменами, он решил, что радиация, возможно, связана с Гинекологией, но теперь он стоял здесь с детектором излучения и прежней уверенности не испытывал. Он не знал, что искать.

Миновав главный зал ожидания Гинекологии, Филипс свернул в университетскую клинику. Уборщики еще здесь не прошли, и кругом были видны переполненные пепельницы и разбросанные бумаги. В царившей здесь полутьме все это выглядело так невинно и обыденно.

Филипс проверил стол регистратора, но он оказался заперт. Заперты и две двери позади стола. Но замки в них стояли простые, ключ вставлялся в круглую ручку. Чтобы открыть один из них, оказалось достаточно кусочка пластика со стола регистратора. Мартин вошел, закрыл дверь и включил свет.

Он стоял в коридоре, где разговаривал с доктором Харпером. Слева два смотровых кабинета, справа лаборатория или подсобное помещение. Сначала Мартин направился в смотровые. Он проверил оба кабинета, засовывая детектор в каждый шкаф, в каждую нишу и даже под смотровые кресла. Ничего. Здесь все чисто. В лаборатории он таким же образом обошел с детектором столы, открывал ящики, заглядывал в коробки. У стены стояли большие шкафы с инструментами.

Первые следы обнаружились в мусорной корзине. Излучение было очень слабое и совершенно безобидное, но все же это излучение. Часы показывали, что время быстро истекает. Через полчаса он должен явиться в квартиру Дениз. Но он пойдет туда только после того, как убедится, что Сэнсон отпустил Дениз.

Обнаружив следы в мусорной корзине, он стал повторно обходить лабораторию. Результатов — никаких, пока не подошел к шкафу. Нижние полки были забиты бельем и госпитальной одеждой, на верхних вперемешку лежали лабораторные и канцелярские принадлежности. В самом низу, на дне большой коробки с грязным бельем детектор опять дал слабые показания.

Мартин вывалил грязное белье и прошелся детектором по нему.

Ничего. Сунув прибор в коробку, он снова получил небольшой сигнал у дна.

Попробовал рукой поверхность коробки. Стенки и дно ее были окрашены под дерево и казались сплошными. Мартин постучал кулаком по дну и ощутил вибрацию. Он не пожалел времени и простучал дно по периферии. В дальнем углу фанера чуть подалась, потом опять стала на место. Нажав на этот угол, Мартин приподнял дно и заглянул вниз. Там находились два свинцовых контейнера со знакомыми предупреждающими табличками.

Из наклеек следовало, что оба контейнера получены из Брукхейвеновских лабораторий, которые поставляют разного рода медицинские изотопы. Полностью прочесть удалось только одну наклейку. На ней значилась 2-(18F) дезокси-D-глюкоза. Другая наклейка была частично сорвана, но там тоже значился изотоп дезокси-D-глюкозы.

Мартин быстро раскрыл контейнеры. Тот, что с целой наклейкой, был умеренно радиоактивен. Но от второго, с более толстым свинцовым экраном детектор излучения взбесился. Что-то очень «горячее». Филипс плотно запечатал контейнер, побросал в коробку белье и закрыл дверь.

Ему никогда не доводилось слышать ни об одном из этих соединений, но сам факт их нахождения в клинике гинекологии делал их чрезвычайно подозрительными. В госпитале действовали очень строгие правила обращения с радиоактивными материалами, применяемыми для радиотерапии, диагностики и исследований. Но ни одна из этих категорий к клинике гинекологии отношения не имела. Теперь нужно узнать, для чего используется дезокси-глюкоза.

Взяв детектор излучения, Филипс по лестнице клиники спустился в подвал. В тоннеле пришлось замедлить движение, чтобы не напугать группы студентов. Но в районе нового мединститута он опять прибавил шаг и в библиотеку влетел, тяжело дыша.

— Дезокси-глюкоза, — выдохнул он. — Нужно прочесть. Где?

— Я не знаю, — испуганно пискнула библиотекарша.

— Чтоб тебя! — Филипс повернулся и направился к каталогам.

— Спросите справочный стол, — посоветовала женщина вслед.

Филипс вновь изменил направление и пошел в зал периодики, где за справочным столом сидела девушка на вид лет пятнадцати. Она слышала шум и обернулась к приближающемуся Мартину.

— Быстро...Дезокси-глюкоза...Где можно прочесть?

— А что это? — Девушка смотрела на Мартина встревоженно.

— Наверно какой-то сахар из глюкозы. Послушайте, я не знаю, что это такое. Поэтому и хочу прочесть.

— Может быть начать с Реферативного журнала и посмотреть указатель медицины, потом...

— Реферативный? Где это?

Девушка указала на длинный стол с полками. Филипс подскочил к нему и схватил указатель. На часы он боялся смотреть. Вот раздел глюкозы с указанием тома и страницы. Статью он просматривал с пятого на десятое и от нетерпения ничего не мог уловить. Пришлось заставить себя успокоиться и сосредоточиться, тогда выяснилось, что дезокси-глюкоза очень схожа с глюкозой, биологическим топливом мозга, и, преодолевая гематоэнцефалический барьер, усваивается активными нервными клетками мозга. Но там она, в отличие от глюкозы, не может участвовать в обмене веществ и накапливается.

В самом конце короткой статьи говорилось: «...меченая радиоактивностью дезокси-глюкоза очень удобна для исследования мозга.»

Когда Мартин захлопнул книгу, у него дрожали руки. Все начинало становиться на места. Кто-то в госпитале проводит исследования мозга на ничего не подозревающих людях! Маннергейм! Мартин не помнил себя от ярости.

Не будучи химиком, он все же помнил достаточно: если вещество типа дезокси-глюкозы сделать достаточно радиоактивным, то его можно вводить в организм человека и изучать накопление этого вещества в мозге. Если оно так сильно радиоактивно, как в этом контейнере в Гинекологии, то будет убивать поглотившие его клетки мозга. Если требуется определить проводящие пути нервных клеток в мозге, то можно этим методом селективно разрушить их, и именно посредством разрушения проводящих путей в мозге животных были заложены основы нейроанатомии. Достаточно безжалостному ученому требуется сделать всего лишь шаг до применения тех же методов к людям. Филипс содрогнулся. Только такой эгоцентричный человек, как Маннергейм, способен пренебречь моральными аспектами этой проблемы.

Мартин был совершенно убит своей находкой. Непонятно, каким образом Маннергейму удалось привлечь Гинекологию, но она, определенно, принимает в этом участие. И администрации госпиталя тоже что-то должно быть известно. Иначе, с какой стати Дрейку защищать Маннергейма, нейрохирурга — примадонну, госпитального полубога. Мартин со страхом представил себе ужасающие последствия.

Ему было известно, что Маннергейма обильно финансирует правительство; на его исследования тратились миллионы и миллионы долларов из средств налогоплательщиков. Не в этом ли причина вмешательства ФБР?

Может быть, Мартина обвиняют в том, что он ставит под угрозу крупное открытие, финансируемое правительством? ФБР может и не знать, что открытие связано с опытами над людьми. Мартину доводилось иметь дело с организационной неразберихой, когда правая рука не знает, что делает левая.

Но чтобы правительство, само не зная об этом, защищало принесение людей в жертву научным исследованиям, — это уж слишком.

Мартин медленно повернул руку, чтобы посмотреть на часы. Через пять минут ему нужно явиться к Дениз. Возможно, агенты и не причинят ей вреда, но он видел, как они обошлись с бродягами, и не собирается рисковать. Что же делать? Ему стало известно о происходящем — не все, но кое-что. Достаточно для того, чтобы в случае вмешательства какого-нибудь влиятельного лица преступление могло быть раскрыто. Но кого? Нужен человек, не принадлежащий к госпитальной иерархии, но знающий госпиталь и его структуру. Уполномоченный министерства здравоохранения? Кто-нибудь из канцелярии мэра? Комиссар полиции? Всем им наверняка уже столько всего наговорили о нем, что его сообщение просто не станут слушать.