МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1978. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Еремей Парнов

— Пожалуй, — кивнул рассеянно Грошев.

Он любил эти неторопливые рассуждения Ивонина. Мысли рождались ясные, четкие. Они то опровергали Ивонина, то подтверждали сказанное им, но всегда по-новому освещали дело и помогали двигать его вперед.

— Пожалуй, так я и сделаю — отыщу еще… необследованные машины, а уж потом… — Он задумался. — Но тут встает еще и такой вопрос. Если наша легенда верна, то ведь и тот, за портфелем которого охотятся, может оказаться отнюдь не безгрешным человеком.

— Вполне вероятно, — кивнул Ивонин и закурил. — Вот почему я и думаю, что нужно начать с тех, кого еще не проверяли жулики. Уже потерпевшие ясны, понятны и «поработать» на нашу легенду не смогут: народ, видимо, честный.

— И еще… Вам не кажется странным, что, проверяя машину — будем считать, что машины именно проверяли, — жулики вламывались в нее втроем. С точки зрения обычной воровской логики они поступали нерасчетливо.

— Верно, — довольно улыбнулся Ивонин. — Хорошо думаешь. В самом деле, зачем рисковать втроем, если одному и проще и безопасней? Двое следят, один берет, передает и остается чистеньким. А они втроем. Это очень странно. Очень.

— Вообще все это дело от начала до… середины сплошная нелогичность.

— Нет, почему же… Логика просматривается. В том числе и в поведении жуликов. Заметь, трое, судя по протоколам, явно тянут на мелкую кражу, граничащую опять-таки с мелким хулиганством. Вполне вероятно, что у них имелся предварительный сговор на случай провала. И это косвенно подтверждает, что Иван Васильевич говорит правду: воровали они не один раз. И это же, опять-таки косвенно, подтверждает и мать: Евгений Хромов собирался одним ударом повернуть свою судьбу. А вот почему они вламывались в машину втроем — непонятно.

— Они это делали, по-видимому, чтобы как можно быстрее обыскать машину. В одиночку это долго и хлопотно, да и может сразу вызвать подозрения. Втроем машину не обчищают — это ясно каждому. Но когда в машине или возле нее возятся трое, каждый подумает: ремонтируют свою.

— Ммм… Верно, пожалуй. Но что обыскивать? Машина, кажется, вся на виду, — с некоторым сомнением протянул Ивонин.

— Да нет, — возразил Грошев, — машина — как дом. В ней десяток закоулков, которые и узнаешь-то не сразу.

— Возможно. В таком случае действия жуликов логичны. И им не хватало как раз четвертого, который стоял бы, как говорят, на стреме или, в крайнем случае, принимал краденое. И тут подворачивается Иван. Схема выстроена.

— Выстроена-то выстроена… Но вот беда: если они искали нечто ценное, важное, мне кажется, им не имело смысла размениваться на мелочи, привлекать внимание к своим действиям. Осмотрели бы машину, портфель, ничего не нашли — и в сторону. Владельцы могли бы ничего не заметить, и все было бы в ажуре.

— Логично. Но там действовал Вадим. Он прекрасно понимал, что, поймайся они при осмотре машины, их действия будут квалифицированы как попытка угона. А это в данной ситуации карается строже, чем мелкая кража. Поэтому, унося краденое, они не слишком рисковали — все равно мелкая кража. А им деньги на пропой. Да и, возможно, время их подстегивало. Все осмотреть в машине было невозможно: сам говоришь — десятки закоулков. Вот они и осматривали закоулки, а портфели и все, что прихватили, — вне машины. Получалось быстро.

— И так может быть… — согласился Грошев.

Они еще долго обсуждали все варианты поведения жуликов и в конце концов снова пришли к выводу, что начинать нужно именно с проверки владельцев белых «Волг», еще не подвергшихся осмотру.

10

Утром в среду госавтоинспекция без труда предоставила Грошеву нужные сведения. Частных белых «Волг» оказалось не так уж много.

Первым в списке значился профессор одного из местных институтов. Грошев поехал к нему. Профессор — краснолицый, замкнутый, даже суровый человек лет пятидесяти — встретил Николая настороженно, на вопросы отвечал резко, исчерпывающе.

— Машину приобрел пять лет тому назад. Был случай, когда возле нее крутилось трое парней, но я наблюдал за ними из окна магазина. Я не стал ожидать развития событий, а подошел и спросил, что им угодно. Один из них, в розовой трикотажной рубашке, глупо улыбнулся и спросил, не служил ли я в армии. Я ответил, что не служил, и они ушли.

— Вы смогли бы узнать и человека в розовой рубашке и двух других?

— Да.

— Вы ездите с портфелем?

— Нет.

— Но в тот день у вас в машине был портфель? Припомните. Это очень важно.

— Вероятно, был… Я ездил с сыном и его девушкой, а сын носит портфель.

— Скажите, а что вам сказал человек в розовой рубашке, когда вы ответили, что в армии вы не служили?

— Это тоже важно?

— Все в нашем деле важно…

— Сказал, что обознался — думал, что это машина его армейского командира, который недавно уволился из армии.

— А вы в самом деле не служили в армии?

— Служил.

— А почему же вы отказались от этого?

Профессор недоумевающе, сердито взглянул на Грошева, но лицо у него вдруг помолодело.

— Понимаете, я однажды, как говорят студенты, на этом поплавился.

— Не понимаю…

— Я действительно служил в армии, десантником. — Что-то неуловимо расправилось в лице профессора, и оно стало добрым и даже чуть озорным. — И до сих пор, знаете ли, питаю слабость к парашютистам. Студенты каким-то шестым чувством учуяли эту мою слабость и стали являться на экзамены со значками парашютистов на груди. Так я выяснил, что на нашем факультете учится чуть не рота парашютистов, а ректорат был приятно обрадован высокой успеваемостью. — Лицо профессора стало лукавым и грустным. — Но вскоре я выяснил, что значки они передают по эстафете. — Профессор прикрыл глаза и развел руками: — Естественно, я вспылил, но потом вспомнил, как сам пользовался слабостями преподавателей и… стал отсылать парашютистов к ассистентам: они дотошнее.

— Напрасно, — усмехнулся Грошев. — За что же так казнить находчивых ребят?

— Тоже грешили? — нарочито строго спросил профессор.

— А кто свят в таком деле?

Они посмеялись, вспомнили студенческие проделки и расстались. Профессор пообещал в случае нужды прийти на опознание жуликов.

11

Второй владелец белой «Волги», Иван Тимофеевич Камынин, сразу показался недобрым человеком.

Наверное, виной тому было его подворье — высокий, с маленькими суровыми окнами дом из силикатного кирпича, приземистый гараж, крепкий высокий забор с колючей проволокой поверху и большая, в несколько красок, вывеска на калитке: