Салют, Варварята! - Галина Исакова

Я вышла из здания вокзала, осмотрелась, включила голову и внутренний компас, и решила, что «мне — туда».

И пошла в ту сторону, куда влекло сердце. «Заодно и погуляю», — подумала я. Но жара была за 30 градусов, гулять не очень-то и манило.

Шла, шла, через парки, бульварчики, улички. Главное, с собой были сигареты. Вдвоем идти всегда веселее.

Через некоторое время включенная голова сказала, что я дура набитая и делаю явно лишнюю работу. Ведь знаю название ее станции метро, а метро — это же Клондайк карт и направлений!

Как все нормальные люди, я решила в буквальном и переносном смыслах не париться и просто на метро уехать. Но не разобралась с покупкой билета. На станции никого, стоят автоматы и турникет. Никаких надписей для тупых нет. У меня деньги только на карточке Visa, налички — всего ничего. Потанцевала я у турникета и вернулась к карте в вестибюле.

Определила, где нахожусь и сколько станций метро до «моей». Восемь.

А карты в метро там очень удобные: не схема на белом поле, а нормальная карта города с улицами и со значками станций. Посмотрела, на какой улице следующая станция, и пошла в том направлении.

Так, первый этап и шла — по значкам станций, благо, они были почти по прямой. Часа через полтора заметила знакомые объекты, где когда-то проезжала с приятельницей на машине. А раз проезжала, значит, иду верно.

На зрительную топографическую память никогда не жаловалась, шла смело. Иногда, прикола ради, приставала к прохожим, произнося на своем леонидско-английском языке французское название станции метро.

Верной ли дорогой, мол, иду, товарищи? Вне зависимости от понимания моих словесных круцефиксов, все брюссельцы были дружелюбны и милы. А вы можете без запинки сказать «Gribaumont»? (Про себя назвала станцию «Канал Грибоедова».).

Поход решила завершить не просто в точке Б, а с шиком, по внутреннему радару выйдя даже не к станции метро, а к магазину, расположенном за пару кварталов от дома подруги. Купила себе холодного бельгийского вишневого пива и вкусных американских сигарет.

В этом магазине мы с приятельницей и встретились. Незапланированно!

Ее челюсть долго прыгала по ступеням.

Вот какая я молодец. А теперь пошла с работы домой. Тоже, что характерно, без карты!

Двигаясь по ощущениям — на тепло, так сказать, домашнего очага.

Или вот еще случай про нашу «полковую кобылу». То есть про меня и английский язык.

Заграбастала меня служба безопасности в аэропорту Вены. По ложной наводке, подозревая в перевозке чего-то страшного (канистры водки?). Долго пытали про какого-то «резидента» (Residence — место жительства), при этом вертя в руках мой паспорт. Я думаю — если паспорт в руках, значит, место жительства можно прочитать? Или где? Притом, что спрашивают не стандартное «Where are you from?», a «Who are you resident?» Или мне так послышалось — «ху» (кто). А так как фильмов про шпионов советской страны я посмотрела больше, чем имела контактов со службой безопасности международных портов, то в голове заклинило — решила, что спрашивают про «резидента», стрелки, наркотики. На полном серьезе! Струхнула слегка. Говорю: «Нет у меня никакого резидента». Дядьки удивились, сочли меня невменяемой «гражданкой мира» — без места жительства, обшарили весь чемодан. Но водки-кокса-анаши я не везла, совесть была чиста. Летела из Брюсселя, а до этого — из Льежа, который на границе с Голландией.

Услышав про Голландию, дядьки снова оживились, я, впрочем, тоже — вспомнила о своей журналистской профессии и решила вести наблюдение за работой таможни. Вживую. Ну и пусть на примере моего чемодана.

Проваландались с чемоданами-допросами. Их трое — говорящих на английском с диким немецким акцентом, я — одна, русская, с борта франкоговорящего самолета, в немецкоговорящей стране, бекаю-мекаю на английском с диким рязанским акцентом.

В тот момент мне было не так чтобы сильно весело — дело как раз дошло до вопросов об адвокате, но по следам ситуации можно написать веселый рассказик о своем идиотизме.

Мужики-таможенники, кстати, еле от меня потом отделались: предлагала им разделить со мной радость покупки и перевозки через полмира собачьего матраса, новых поводков и поилок. Товаров, не менее важных в жизни, чем водка и кокс.

Да, с языком я на «вы». Финского приятеля, к которому я все-таки съездила в тот раз на Рождество, первое время упорно называла: «The Tommi», из закоулков памяти вытащив знание о том, что в английском языке надо все время вставлять артикли. Не важно куда. Чем чаще, тем лучше.

А как я в Стокгольме не могла вспомнить, как будет «кофе» по-английски, рассказывала? Да рассказывала точно! Но еще раз расскажу, любимая история.

После очередной экскурсии по местам боевой славы Карлсона, который, как известно, мотылялся по крышам Стокгольма, мы с подругой решили заскочить в кафе и выпить кофе с «пироженкой». В кафе было тихо и безлюдно, за стойкой стояла приветливая китаянка (кореянка, японка). Она улыбнулась нам и произнесла что-то, отдаленно напоминающее «бурбурбур-мур-мурмур». То есть на классическом английском в легком шведском флере.

Поняв, что ей надо что-то немедленно ответить, причем тоже на английском, я впала в состояние, которое психиатры называют «ступор». То есть стояла и, глядя на китаянку (кореянку), неприлично пучила глаза и беззвучно разевала рот. Как по-английски будут «кофе» и «пирожное» я забыла напрочь. Барьер языковой случился, тудыть его в качель!

Китаянка ждала и вежливо улыбалась.

Я молчала.

Пауза затягивалась.

Китаянка рискнула еще раз: «Бурбрумур?»

Я собралась, вдохнула, выдохнула и выдала: «Ху из он дьюти ту дэй?» («Кто сегодня дежурный?»), так наша школьная учительница приветствовала класс все 6 лет.

Подруга засмеялась и выбежала из кафе. Китаянка непонимающе улыбалась и хлопала ресницами. Потом сказала — больше сама себе: «Ок, coffee».

Я вышла с чашками на терраску и, вытирая трудовой лингвистический пот, села рядом с подругой пить кофе. Пироженое она потом нам отдельно купила.

В общем, с иностранными языками у меня все хорошо!

Но мой звездный час случился, когда я улетала из Вены и везла с собой маленькую собачку породы бассенджи. Живую. Из Европы в Екатеринбург. Ну, мамка-нянька-самолетная.

В аэропортном «накопителе», еще в Вене, решила порисоваться перед согражданами, уже накопившимся для перелета в Россию, и живенько (хотя и не отходя от дежурных двух-трех фраз) «болтала» на английском с провожавшим нас с бассенджи австрийцем Чарли — мужем русской девушки Татьяны, знакомой по форуму. Чарли — сотрудник «Австрийских Авиалиний», поэтому дошел с нами до «накопителя» и проследил, чтобы мы с собачкой погрузились в самолет. Я усиленно изображала перед зрителями европейскую дамочку: раскованную, веселую и с собачкой. Громко говорила: «Окей!» и хохотала, хотя хохотать, улетая из Австрии в январский Урал, особо не над чем.

В полете, заботясь о собачке, громко общалась с австрийскими стюардессами. То воды дайте («вассер»), то плед («бланкет»), то салфетки (уже и не помню, как они будут на англо-немецком).

В аэропорту Екатеринбурга мой чемодан (ну конечно же, как же иначе!) где-то потерялся. А заодно еще у одной девушки. И вот стоим мы с ней у транспортера, смотрим на пустую ленту и грустим. Пять минут стоим, десять… Спрашиваю у нее: «Вы не знаете, может, заявить куда-то надо о пропаже чемоданов?»

А девушка вздрогнула, уставилась на меня, как на Огнедышащего Дракона: «Ой, а Вы что, по-русски говорите?!»

Вот это был мой звездный, звездульский час! Вот это был мой триумф! Если бы это слышала моя преподавательница английского на курсах, она бы тихо заплакала в уголке и с чувством выполненного долга ушла бы на пенсию выращивать кабачки.

Скромно улыбнулась (как все звезды) своей попутчице: «Да. Я говорю по-русски…»

Плёхо, не софсем верный, но гаварю. Иногда и не остановишь.

На День города мы с Варварой традиционно не ходим. Не с кем. Да и незачем. Салютов за год мы навидались под завязку, концерт баянистов нас не интересует, выставка цветов будет на даче, а выпить пива можно и дома. Целее будешь.

Праздник отметили помывкой Варвары, массажем и чесанием, новой «Пелагией», а вот теперь — целой горой горячих душистых лепешек, с хрустящей корочкой и поджаренным бочком. Завтра мы молодой картошечки отварим да вприкуску с зеленым луком и крепким малосольным огурчиком тут же ее и употребим — пока не остыла.

А пока, гости дорогие, угощайтесь, пожалуйста, лепешками — пышными, пусть немножко кособокими и кое-где с подгорелым краешком, но все равно вкусными и масляными. Вот еще холодная сметанка к ним…

Варвара помогала изо всех сил. Руководила — куда маслица подлить (жарили на двух сковородах), где муки поменьше, чтоб не подгорали; хвалила — чтобы не покинуло меня вдохновение во время жарки. Мы подпевали приемнику, я раскатывала сочни и притопывала ногой, а Варвара — хвостом.