Творения, том 12, книга 2 - Иоанн Златоуст

СЛОВО 22

О терпении и великодушии.

Если угодно, предложим вам, возлюбленные, в качестве увещания к терпению доблестные подвиги праведного Иова. Этот самый праведник, стяжавший себе великую славу, всеми высокоуважаемый, имя которого всюду пользовалось большою известностью, неожиданно впавши в безчестие и общее презрение, вел борьбу и с бедностью, и с болезнью, с потерей детей, с нападками врагов и неблагодарностью друзей, с голодом и телесными страданиями, со злословием и клеветою; и что всего тяжелее, - эти бедствия обрушились на него, когда он и не помышлял о них. В самом деле, тот, кто родился от бедных родителей и получил воспитание в бедном доме, легко может вынести бремя бедности, как человек уже приученный и привыкший к этому; но кто изобилует громадными средствами и владеет большим богатством, и потом неожиданно впадает в бедность, тому нелегко потерпеть такую перемену. Равным образом и при потере детей, хотя бы кто лишился и всех их, но не в одно время, находит утешение в своем горе по умершим в остающихся; и когда скорбь о раньше умерших утихнет, если и приключится спустя некоторое время смерть других детей, горе не чувствуется уже с такою остротою: оно падает не на свежую рану, а на затянувшуюся уже и залеченную; а это значительно уменьшает боль. Между тем у этого праведника вся семья была истреблена на его глазах в одно мгновение, и при том самым жестоким образом, во время пира, в доме, открытом для странников: дом стал для них гробом. Кто также может изобразить тот необычайный и не поддающийся описанию голод, и добровольный и невольный? Право, я не знаю, как его и назвать. Добровольным? Но ему хотелось вкушать лежавшую пред ним пищу. Невольным? Но пища была пред ним и никто не препятствовал ему, а между тем он воздерживался от предложенной трапезы и, видя пред собою яства, не прикасался к ним. Зловоние, исходившее из ран, покрывавших тело, уничтожало желание и самую пищу делало отвратительной. Смрад бо зрю, - говорит, - брашна моя ("До чего не хотела коснуться душа моя, то составляет отвратительную пищу мою") (Иов. 6:7). Томящий голод заставлял браться за пищу, но чрезмерное зловоние, исходившее от тела, побеждало силу голода. Как изображу я его страдания, источники червей, потоки гноя, поношения друзей, презрительное обхождение слуг? Слуги мои, говорит, не пощадили лица моего от заплеваний, и те, которых я не считал достойными псов стад моих, ныне смеются надо мною, и дают мне наставление люди отверженные. Не тяжко ли, по-видимому, все это? И подлинно, тяжко и невыносимо. И, тем не менее, когда человеколюбец Бог благоволил открыть ему причину этих браней, когда сказал именно, что все это попущено было для того, чтобы он оказался праведником, то он так воспрянул духом, как будто бы совсем и не потерпел тех бедствий. Как борцу на состязании приходится терпеть и пот, и пыль, и сильный жар, и усталость, и утомление, так точно и праведнику здесь нужно терпеть многое, и все мужественно переносить, если он желает получить блистательные венцы в жизни будущей. Если мы с похвалой говорим о теле, которое может без труда выносить холод и зной, голод и нужду, путешествия и другие тяготы, то гораздо более должны ублажать душу, которая может твердо и мужественно выносить все напасти и бедствия, и всегда сохранять непорабощенным свой ум. Как душа, пребывающая в праздности и безопасности, легко пленяется страстями, так, наоборот, упражняющаяся постоянно в подвигах благочестия не имеет даже и времени когда-нибудь подумать об этом, потому что забота о подвигах отвлекает ее от всего этого. Не только тот, кто делает добрые дела, но и тот, кто терпит зло, получает великие награды; и доказательство тому представляет Иов, прославившийся более своими страданиями, нежели добрыми делами. В самом деле, он был не так славен в то время, когда владел богатством, отверзал свой дом для бедных, и раздавал имение, как в то время, когда услышал, что дом его обрушился, и не возроптал; не так был славен, когда от волны овец своих одевал нагих, как славен и достохвален в то время, когда, услышав, что пал огонь и истребил все, возблагодарил Бога. Тогда он был человеколюбцем, теперь стал мудролюбцем; тогда сострадал бедным, теперь благодарит Господа. И не сказал он в душе своей: что же это такое? стада, от которых питались тысячи бедных, истреблены; не сказал: если недостоин был я пользоваться таким достатком, то ради хоть неимущих надлежало пощадить. Ничего такого ни сказал он, ни подумал, но знал, что Бог все устрояет на пользу. И чтобы ты знал, что он нанес более сильный удар диаволу напоследок, когда, будучи лишен всего, возблагодарил, нежели в то время, когда, владея богатством, оказывал сострадание, выслушай следующее. Когда он владел богатством, диавол имел хоть какой-нибудь предлог сказать: "разве даром богобоязнен Иов" (Иов. 1:9)? Но когда диавол все отнял у него, всего лишил, а он сохранил то же самое почтение к Богу, тогда заградились наконец безстыдные его уста и более не могли уже ничего сказать, потому что праведник оказался еще славнее, чем прежде. Действительно, лишившись всего, мужественно и с благодарностью переносить лишение гораздо более славное дело, нежели творить милостыню, живя в богатстве. Благодарить Бога, когда все идет успешно, - в этом нет ничего достойного удивления; но когда поднимается буря, и ладья находится в опасности перевернуться, тогда это служит великим доказательством терпения и благородства духа. Если люди, сознающие за собою тысячи злодеяний, потерявши хотя бы малость золота, да и то часто добытого грабежом, считают жизнь свою не в жизнь, то каких же венцов достоин был Иов, когда он видел, как богатство его, собранное от праведных трудов, похищается без причины и повода, и после всего этого потерпел еще тучи безчисленных искушений, и тем не менее ни от чего не смутился и воссылал за все это подобающее благодарение Владыке? В самом деле, не говоря обо всем прочем, одних слов жены достаточно было, чтобы поколебать даже камень. Если многих, живущих в счастии и не потерпевших ничего худого, часто уговаривают жены, то подумай, как мужественна была душа, отразившая ее с таким оружием. Когда говорившей была жена, и говорила жалобные слова, и помощниками своими имела и время, и язвы, и раны, и тысячи обуревавших помыслов, то кто не признает по всей справедливости душу, которая ничего не потерпела от такой бури, твердейшею всякого адаманта? Смело могу сказать вам, что этот блаженный был если не больше, то и не меньше самих апостолов. Для последних служило утешением то, что они терпели бедствия ради Христа; а тот лишен был и этого утешения; и что еще важнее, все это он претерпел, будучи воспитан в большой роскоши, принадлежа не к числу рыбарей, мытарей, людей низкого сословия, а как человек, пользовавшийся большим почетом. И что представляется самым тяжким в рассуждении апостолов, и то он потерпел, подвергаясь именно поношениям и ненависти не со стороны врагов, а со стороны друзей, слуг и облагодетельствованных им. А что это так, давайте сравним добродетели и страдания, чтобы вам ясно знать, что не только за добродетели, но и за страдание уготованы награды, и награды весьма великие, не меньшие, чем и за добродетели. И если угодно, представим в качестве примера того же самого великого подвижника терпения - Иова, просиявшего как добродетелями, так и страданиями, и сравним, когда он был славнее, тогда ли, когда он отверзал свой дом для всех приходящих, или тогда, когда по поводу разрушения его не произнес ни одного горького слова, а воздал хвалу Богу? Когда он светлее сиял, скажи мне, тогда ли, когда приносил жертвы за детей и побуждал их к согласию между собою, или когда они засыпаны были землею и кончили жизнь свою несчастнейшим образом, а он перенес это несчастье с великим любомудрием? Когда он более блистал, тогда ли, когда от волны овец его согревались плечи нагих, или когда он, услышав, что пал огонь с неба и пожрал стада вместе с пастухами, не смутился и не впал в уныние, а спокойно перенес несчастие? Когда он был более велик, тогда ли, когда здравием тела пользовался для защиты обидимых, сокрушая зубы нечестивых и вырывая из самых зубов их добычу, или тогда, когда это самое тело, оружие обидимых, видел пожираемым червями и, сидя на гноище, сам скоблил его черепком? Обливаю, говорит, грудие земли, гной стружа ("Тело мое одето червями и пыльными струпами; кожа моя лопается и гноится") (Иов.7:5). Хотя все то были добродетели, а это страдания, однако последние сделали его более славным, чем первые. Когда у него были только добродетели, то диавол, хотя и с крайним безстыдством и наглостью, но все же попрекал его, говоря: "разве даром богобоязнен Иов" (Иов. 1:9)? Когда же случились эти несчастия, то со стыдом обратился в бегство, не смея уже бросить и тени какого-либо безстыдного попрека. Поэтому, когда ты увидишь, что какой-нибудь праведный муж отличается великими добродетелями и терпит безчисленные бедствия, не удивляйся: наоборот, нужно было бы удивляться, если бы диавол, получая множество ударов, стал молчать и спокойно переносить раны. Нечему удивляться, если змея, подвергаясь постоянным уколам, приходит в ярость и бросается на того, кто ее колет. И воину, возвращающемуся с победы и битвы, неизбежно приходится быть в крови, а часто даже иметь и раны. Итак, когда ты увидишь человека, который творит милостыню и совершает тысячи других добрых дел, и таким образом сокрушает силу диавола, и подвергается затем искушениям и опасностям, не смущайся этим: потому он и подвергается искушениям, что слишком сильный удар наносит диаволу. Но как же, скажешь, Бог попускает это? Для того, чтобы праведник еще более прославился, чтобы диавол получил еще сильнее удар. Великое, конечно, дело и при благоприятных обстоятельствах творить милостыню и преданно служить добродетели; но гораздо более еще великое дело, терпя бедствия, самоотверженно и с полнейшим усердием подвизаться за добродетель. Как грешники, не потерпевшее никакого бедствия здесь, подвергаются большему наказанию там, так и праведники, потерпевшие много бедствий здесь, получат большую награду там. И подобно тому как из двух грешников, если один подвергается здесь наказанию, а другой нет, блаженнее подвергшийся наказанию, чем неподвергшийся, - так точно и из двух праведников, если один терпит больше скорбей, а другой меньше, блаженнее тот, который терпит больше. Те же, которые не переносят вразумления Божия с благодарностью, а предаются ропоту, кроме того, что не получают от того никакой пользы, еще и подвергают себя крайним бедствиям.