Бенни. Пуля вместо отпуска. Исход - только смерть - Петер Рабе

— Они укладывают тебя и подсоединяют провода к голове, — объяснил Фелл, — а затем пичкают сочком.

— Соком? — уточнил Крипп.

— Электричеством. Делают электрошок. Они подвергли меня целой серии электрошоков, дружище, — сообщил Фелл, и Крипп услышал у себя за спиной его тяжелое дыхание, сопровождающее эти слова. — Я просыпался по утрам с помраченным сознанием.

Крипп просто вел машину ничего не говоря.

— Да, именно так, лечили электрошоком, — повторил Фелл и добавил: — А затем еще эти беседы с Эмилсоном. — Он засмеялся. — После них, дружище, у меня тоже мутилось в голове.

— Это помогало?

— Как сказать? Жить в таком месте, как ферма «Дезерт», — все равно что жить в оранжерее. Они лечат тебя в самой середине пустыни. Ты не можешь сказать, помогло или нет, пока не покинешь это заведение и не выберешься оттуда.

— Да я о шоковой терапии, — уточнил Крипп. Он уловил, как Фелл завозился на заднем сиденье, похлопал себя по карманам и фыркнул.

— Дай мне сигарету, — попросил он.

Крипп дал, и Фелл прикурил ее, и было слышно, как он глубоко затянулся.

— Это вроде твоей сигареты, — начал Фелл. — Первая затяжка, от которой першит в горле, — самое оно. Настоящее удовольствие. — Раздался шум еще одной глубокой затяжки и затем шелест ветра в машине, когда Фелл стал опускать окно дверцы. Он выбросил сигарету наружу. Когда окно было поднято вновь, ветер стих.

— Похоже, этим они ослабляют вредные факторы, — в раздумье заметил Фелл. — Все воспринимаешь как в тумане.

— Это излечивает?

— Ты видел, как я выбросил сигарету. В этом и все лечение: тебя ничто больше не волнует.

Они некоторое время помолчали, и машина начала петлять на спуске. Когда дорога вышла на ровный участок, Крипп поехал быстрее. Машина, казалось, приникла к полотну, и дорога в свете фар стала более расплывчатой. Крипп почему-то решил, что, чем быстрее он будет гнать, тем скорее окажется в состоянии начать излагать Феллу новости. Как будто скорость езды…

— Подбавь газу! — приказал Фелл в этот момент.

Крипп выжал ногой педаль акселератора и стал наблюдать, как стрелка спидометра поползла вверх. Она слегка дрожала, как стебелек травы. Снаружи ревел ветер.

— Ты можешь разговаривать? — поинтересовался Фелл.

— Конечно. — Крипп вцепился в руль так, что мышцы его больших рук заныли от напряжения.

— Давай выкладывай все, что знаешь! О Пэндере и прочем.

Голос Фелла прозвучал так, словно и не было четырех или пяти недель, проведенных в пустыне, а они еще и словом не обмолвились с тех пор, как покинули клинику.

— О Пэндере затрудняюсь сказать. Он всегда задирал нос, — начал Крипп, — но с тех пор, как ты уехал…

— Это ничего не значит. Таков его стиль.

— Да уж! Но он больно круто обошелся с ребятами. Некоторые из них слиняли, а некоторых он отправил сам собирать вещички.

— Нахамил?

— Да нет. Просто поставил перед выбором: или — или. Ты же знаешь Пэндера.

— Продолжай!

— Поэтому я сначала подумал, что мы теряем денежки, глядя на то, как он режет нам букмекерство, но, проверив недельные итоги, так и не смог найти ничего, к чему бы придраться.

— А замена выбывших? Он нашел новых букмекеров?

— Нашел… некоторых. Но и тут не все понятно. Многие из них — новые лица в городе, и большая часть просто околачивается поблизости, ничем конкретно не занимаясь.

— Какая уж тут загадка, — уточнил Фелл. — То его личная гвардия.

— Ты думаешь, он замышляет что-то по-настоящему крупное, вынашивает грандиозные планы?.. Я держался возле него, знаешь ли, пытаясь понять, но так ничего, по-видимому, у него и не выгорело. Он…

— Он еще не готов. Возможно, все еще дожидается команды сверху, но его наймиты в любом случае уже под рукой. Это придает Пэндеру уверенности.

— Да-а. Но есть и другая вещь, о которой тебе надо знать: на нас были совершены наезды.

На этот раз Крипп услышал, как Фелл резко выпрямился на сиденье, и, когда опять заговорил, в его голосе было куда больше жизни.

— Саттерфилд, должно быть, спятил. Этот хапуга не иначе как совсем рехнулся!

— И я так вначале думал, пока не выяснил причину: он не получил бабок за прикрытие.

Фелл мгновение хранил молчание, затем у него вырвалось: «Сукин сын!» Это прозвучало так, словно он имел в виду кого угодно, и Крипп непременно повернулся бы, чтобы взглянуть в лицо Фелла, не мчись машина с такой скоростью. И Крипп замедлил ее ход.

— В чем дело? — возмутился Фелл. — Что стряслось? Давай жми!

— Да так… ничего, Том. — Крипп снова прибавил газу. — Просто я никогда не слышал прежде, чтобы ты ругался.

— Что… ах, это… — Звук, послышавшийся сзади, мог означать, что Фелл чуть было не рассмеялся или, возможно, просто фыркнул. Крипп различил шорох кожаного сиденья, а затем шумное дыхание Фелла. Тот растянулся вдоль сиденья и упер ноги в окно дверцы. Тон его голоса был вполне нормальным, когда он произнес: — Это еще цветочки, Крипп. Слышал бы ты, что я произношу мысленно сейчас! — Он испустил короткий смешок.

Крипп тоже засмеялся.

— Жаль, что не слышу, — заметил он. Затем оборвал смех и зажег сигарету.

— Оно и хорошо, — уверил его Фелл. — А то уж я было подумал, что ты слышал: больно громкими мне показались мои мысли.

Фелл ничего больше не сказал, и, пожалуй, к лучшему: неизвестно еще, какими бы бредовыми могли оказаться его следующие слова. Крипп испытал навязчивое желание немедленно развернуть машину и двинуть обратно к доктору Эмилсону, но затем ему пришло в голову: то, что сказал Фелл, не показалось бы ему столь уж странным, если бы у него до этого не состоялся разговор с тем же самым Эмилсоном. И Крипп немного расслабился. Судя по шумному дыханию, которое доносилось с заднего сиденья, Фелл, как он подумал, больше разговаривать не намерен. Но, оказывается, он ошибся.

— Что поделывает Баттонхед? — внезапно донеслось с заднего сиденья.

Целая минута понадобилась Криппу, чтобы врубиться. Фелл должен был бы спросить: «Где у нее сейчас бега?» — чтобы Крипп вспомнил, что речь идет об одной из лошадей Фелла.

— Полагаю, она в Ривердаунсе, — ответил Крипп и тут же поправился: — Нет, две недели назад она была еще в Цинциннати. На этой неделе — в Ак-Сар-Бен.

— Это хорошо, — заметил Фелл, — не так далеко. Последнее время она приносила деньги?

— Нет, за исключением одного раза.

— Только раз за год?

Крипп быстро на память прочел вслух все, что откопал на страницах своей запоминающей головной машины.

— Четвертая — дважды, и один раз — шестая в Ривердаунсе. Первая — всякий раз в Карборо. Первой была и в «Файрмаунт-парк», но во все остальные разы она приходила четвертой. Я еще не слышал, как она бегает в Омахе.

— Какая погода в Омахе?

— Неделю шел дождь, — сообщил Крипп.

— Она лучше смотрится на сухой дорожке, — заметил Фелл.

— Пока не вижу этому доказательств, — возразил Крипп. Он знал, как Баттонхед бегала два последних года. Не знал лишь одного, что заставляет Фелла так цепляться за эту лошадь, а главное — чего ради он думает о ней именно сейчас. И вообще Фелл продолжает перескакивать с темы на тему. Упоминал ли и об этом Эмилсон?..

— Следи за развилкой, Крипп.

Крипп сделал разворот и поехал дальше в ожидании, что еще скажет Фелл. Но ожидания оказались напрасными. Фелл включил в салоне лампочку и начал сооружать себе подушку из кипы газет, затем выключил свет и устроился спать.

Глава 6

Они проехали через Сен-Пьетро в два часа ночи, когда город выглядел более оживленным, нежели в полдень.

Заводы работали по двенадцать часов в сутки, так что имело смысл миновать его ночью, да и в это время было гораздо прохладнее. Они проезжали мимо все еще открытых в столь поздний час супермаркетов, по гораздо более оживленной, чем в дневное время, улице, обрамленной стоянками для подержанных машин, и уже ближе к утру автомобиль свернул в ту часть города, где особняки стоили от сорока тысяч и выше. Фелл не просыпался, пока машина не остановилась на подъездной дорожке, но повел себя при этом так, словно сон и не прерывал их вечернего разговора.

— Где Дженис? — спросил он.

Крипп поднялся над рулем, потому что Фелл выдвинул вперед левое заднее сиденье, чтобы таким образом выбраться из машины. Когда ему это удалось, он захлопнул за собой дверцу и взглянул на дом. Одно окно светилось. Затем, по-видимому, включился свет и в холле.

— Благодарю, — произнес Фелл и кивнул Криппу. — Увидимся завтра.

Он понаблюдал за тем, как машина, сделав круг, выехала к другим воротам, а затем взглянул на газон. Трава на лужайке выглядела в тусклом свете сочной и темной и пахла влагой. «Как ферма „Дезерт“, — подумал он, — как газон в этой проклятой оранжерее посреди пустыни. Я сделаю этот газон таким, каким он должен быть: выключу дождевальные установки, и пусть эта трава растет так, как ей хочется…» Луч света внезапно упал из двери на лужайку, резче обозначив на лице Фелла жесткие линии и суровые складки. Он повернулся и взглянул на открывшую дверь Дженис.