Час эльфов - Жан-Луи Фетжен

Ллиэн молча ехала рядом со своим братом Дорианом и лучником Кевином. Тишину ночи нарушали лишь крики ночных птиц и хруст снега под копытами лошадей. Все бодрствовали, но предотъездная лихорадка спустя несколько часов сменилась всеобщим молчанием. Даже Фрейр наконец угомонился. Королева отпустила поводья своей кобылы Ильры, и ее расслабленное тело мерно покачивалось в такт лошадиному шагу, а сама она погрузилась в свои мысли.

Весь день, спрятавшись на холме среди заснеженных кустов, они наблюдали бесконечную процессию покидающей Лот армии, построенной по батаям, и эта картина запечатлелась в ее памяти. Началось все на восходе дня, когда отряд конных разведчиков на полном скаку вылетел из палаточного лагеря, приведя все в варварский беспорядок. И потом длинные когорты пехотинцев, вооруженных ножами, луками, пиками, а то и чем попало, вслед за ними вышли в поход. Они шли сомкнутыми рядами, защищая обозы телег и целые стада быков и овец. Среди этого столпотворения иногда виднелись высокие кресты, которые несли как знамена одетые в темные рясы монахи, как будто им мало было крестов на щитах и плащах… Наконец показались рыцари, которых с крепостных башен приветствовали все оставшиеся в городе женщины, дети, старики и те немногочисленные мужчины, солдаты или слуги, получившие приказ остаться в Лоте и испытавшие от этого чувство стыда. Зимнее солнце ярко светило, играя на шлемах и латах. Казалось, что под лесом копий неторопливо течет нескончаемая серебряная река. Несмотря на разделяющее их расстояние, эльфы ощущали, как земля под копытами лошадей дрожит и вибрирует, словно от ударов огромного барабана. Каждый конрой нес разноцветные знамена, они весело полоскались на ветру, придавая шествию праздничный вид. Возможно ли, чтобы люди любили войну, были счастливы и горды участвовать в сражениях? Ллиэн хотела поговорить об этом с Мирддином, но он уехал с сыном Утера, и она не решалась задать этот вопрос Ульфину. А сейчас, когда их тайная процессия пришла на смену живописному шествию армии в сверкающих доспехах, уже было слишком поздно.

Впрочем, какая разница… Пусть идут в бой с песней или животным страхом – момент истины, в конечном счете, наступит для всех, когда ужас сражения обрушится на них с внезапностью морской бури. Ллиэн видела, как уходила армия, знала, что среди них был Утер, и снова почувствовала, как ее охватило то новое человеческое чувство, которое она уже испытывала раньше, на поляне среди эльфов. Утер, Мирддин и она пошли тремя разными путями, разошлись в разные стороны, и теперь Ллиэн почувствовала себя одинокой, несмотря на то, что рядом были ее брат, Тилль, Кевин и другие. Ей казалось, что больше они не свидятся. Как долог этот путь до Каб-Бага…

Вдруг ночную тишину нарушил крик, сопровождаемый звуком падающего тела, беспорядочной руганью и стремительным конским топотом. Она инстинктивно обернулась и едва успела защитить рукой лицо. Перед ней промелькнула тень, и лезвие кинжала резануло по ее тунике. Это был Герри.

– Хватайте его! – закричал хриплым голосом Фрейр. – Он украл моего коня!

Кевин уже нацелил свой лук, но Ллиэн жестом остановила его. Варвар подбежал к ним и с удивлением увидел, как она выпрямилась на своей лошади и издала пронзительное ржание. Было слишком темно, даже для глаз эльфов, чтобы рассмотреть, что творилось впереди, но они услышали, как лошадь поднялась на дыбы, подчиняясь ее приказу, и сразу после этого снова послышался звук упавшего тела.

Фрейр среагировал мгновенно. Было странно видеть, как быстро человек такого роста и сложения побежал по глубокому снегу. Ллиэн пустила рысью свою кобылу и через несколько мгновений подъехала к ним, но все же недостаточно быстро, чтобы удержать варвара. Если выбитый из седла бедняга Герри ничего не сломал при падении, то Фрейр, очевидно, собирался исправить это. Он так яростно размахивал своими огромными, словно молоты, кулачищами, что это напугало эльфов и привело в восхищение гномов.

– Фрейр, остановись! – закричала Ллиэн.

Но варвар не слышал ее, взбешенный наглостью этого висельника, посмевшего исподтишка сбросить его с лошади, чтобы украсть ее. В самом деле, на муле он не смог бы далеко уйти…

– Давай! – азартно кричал Бран, подойдя со своими спутниками поближе. – Прибей его!

Ллиэн неприязненно взглянула на него, соскочила со своей лошади и попыталась оттащить варвара. Тот с силой оттолкнул ее локтем, даже не сознавая, что делает. Но тут же, бросив свою жертву, Фрейр поспешно подбежал к королеве и подхватил ее на руки, как ребенка.

– Все в порядке, – пробормотала Ллиэн, переводя дыхание. – Теперь отпусти меня.

Варвар с виноватым видом повиновался, а потом, поскольку гномы приветствовали его громкими возгласами, хлопая в ладоши, даже слегка улыбнулся.

Ллиэн опустилась на колени возле Герри, вернее, того, что от него осталось. Его челюсть находилась под странным углом, нос и губы были разбиты, да еще было неизвестно, жив ли он. Она обернулась к остальным и как раз в этот момент заметила улыбку.

– Не над чем смеяться, – сказала она. – Если ты его убил, безмозглый болван, мы можем возвращаться в Лот или пойти на смерть вместе с Утером. Ты хочешь снова увидеться со своим сыном? Да или нет?

При упоминании Галаада лицо великана омрачилось. Он пробормотал что-то извиняющимся тоном но Ллиэн лишь пожала плечами и отвернулась от него.

Они оставались там до утра, теряя драгоценные часы, чтобы позаботиться об убийце из Гильдии. А что оставалось делать? Его невозможно было посадить в седло в таком состоянии, и пришлось ждать, пока Герри придет в себя. Раненому устроили ложе, натянув между двумя деревьями плащ, а Ллиэн и Судри, объединив свои лекарские познания, сменяли друг друга у его изголовья. При свете раннего утра обнаружилось, что состояние его еще хуже, чем казалось ночью. И ничто в мире – ни магия камней, ни лекарственные травы не могли излечить такое количество увечий. Кроме того, его лицо было изуродовано. Челюсть вправили, но Герри потерял почти все зубы и не переставал сплевывать кровь. С распухшими губами, вздувшимися, почерневшими деснами, он беспрерывно стонал и не мог стоять. На обочине дороги, на снегу, виднелись кровавые следы избиения.

Гномы развели огонь и начали что-то варить. Остальные, включая эльфов, искоса поглядывали на них, явно надеясь, что питье предназначено для всех. Запах горящих дров и горячего вина быстро распространился вокруг и достиг укрытия, где Судри спал сном праведника, неосознанно прислонившись к истерзанному телу убийцы. Ллиэн, неподвижная, как скала, наблюдала за ним, и вероятно, Герри пришло в голову, что и она тоже спит. На краткий миг он поднял голову, и королева заметила, как сверкнули его глаза под заплывшими веками, и как он уставился на кольцо у нее на пальце.