Мышка - Алла Каргина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когда выяснилось, что кроме рук у него еще и потрясающий рот (который ее действительно натурально потряс!) и очень изобретательный язык (так вот почему он закрыл шторы!!!), она взлетела до небес и потом тихо возвращалась на землю. И все было замечательно до тех пор, пока она не услышала голос Питера совсем рядом и до нее не дошло, что ничего еще не закончилось и самое страшное по-прежнему впереди. И когда, целуя ее, Питер спросил:
— Счастье мое, ты точно хочешь продолжать? Потому что если ты передумаешь позже, я не уверен…
…То Кристина рявкнула на всю спальню:
— А давай ты заткнешься и уже сделаешь это, потому что мне очень страшно!
И тогда Питер, вместо того чтобы обидеться, крепко поцеловал ее и пропал. А потом была боль. Не сильная, но очень… неприятная. Правда, он сразу сказал (почему-то срывающимся голосом):
— Малышка, это будет быстро… Сегодня будет очень быстро…
И почти сразу же послышался странный звук: Питер будто захрипел, и все закончилось. Он упал рядом.
Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 28 ноября, 16:42
Кристина слегка пошевелилась, и он посмотрел в ее сторону. Она лежала на спине, и благодаря пробивающейся через шторы щелочке света он видел ее силуэт.
Он все же сделал это — он трахнул Кристину Линли. И на вопрос «как это было?» он бы не ответил, потому что в тот момент особо не соображал. Сначала он держал себя в руках: железный контроль был его главным козырем всегда и во всем, а потом отпустил. Совсем. Как никогда и ни с кем. Вплоть до того, что забыл о мерах предосторожности — впервые с восемнадцати лет он не предохранялся.
Если она забеременеет…
При мысли о ребенке он запаниковал:
— Мышка, как ты?
Он провел пальцем по ее скуле.
— Хорошо. А ты?
Питер чуть не расхохотался в голос. Только его девочка могла интересоваться другим человеком в такой ситуации. Но он не «другой человек». Он ее человек, ее жених, муж почти. То, что она им интересуется — нормально. И, сдержав смех, он тепло ответил:
— Я — замечательно.
Он провел пальцем по ее носу и губам и, когда Кристина вздохнула, наклонился и поцеловал ее.
Такая сладкая!
— Питер, а как же наш обед?
Питер, играющий с ее ушком, хмыкнул:
— Черт с ним! Новый приготовят!
Кристина замялась:
— Они не готовили. Я заказала. Просто, судя по реакции Рэмси, доставка задержалась.
— Доставка? Миссис Помфи должна неплохо готовить…
— Я понимаю.
Питер приподнялся в кровати:
— Расскажешь?
— Когда ты сказал про обед, то я подумала, что рестораны — это люди, и нам не дадут… пообщаться.
Он уже начал понимать, что к чему, и искренне наслаждался ее рассказом:
— Ага, и ты…
— И я позвонила Беннету, и… мы поговорили…
— Поговорили, значит?.. Обедать здесь — идея Беннета?
Кристина резко повернулась к нему.
— Нет, моя!
Питер засмеялся и потянул ее на себя:
— Верю! И что ты заказала?
— Крылышки и ножки.
Она сказала это таким несчастным тоном! Ей было так жаль любимого блюда, что остывало где-то внизу!.. Отсмеявшись, Питер спросил:
— Будем обедать?
— Скорее ужинать.
— И где?
— А можно здесь?
Питер не мог ее отпустить. Он вновь прижал ее к себе:
— Все можно. Тебе можно все!
Через три часа, поев любимых ножек и запив их уже не менее любимым шампанским с винодельни Питера, Кристина, к своему ужасу, вдруг вспомнила про прием, на который они так и не пошли, на что жених клятвенно пообещал ей отправить фонду чек.
Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 29 ноября, 10:00
Кристина проснулась от того, что ее целовали.
Питер!
Она открыла глаза. Полностью одетый, он сидел на постели и смотрел на нее:
— Просыпайся, любимая. Нам пора.
Она посмотрела в окно, за которым было серо и неуютно:
— Мы идем на работу? А нам нельзя остаться в постели?
Что-то в лице Питера переменилось. Он будто боролся с собой.
— Нет, мышка, не сегодня. Все должно быть правильно.
Не дожидаясь ее ответа, он направился к двери:
— Давай в душ — мама завезла тебе переодеться, и спускайся вниз завтракать. Жду тебя.
Кристина неохотно вытащила себя из постели и подошла к закрывшейся за Питером двери:
— Я тоже тебя люблю.
Зайдя в ванную и увидев свое отражение, она улыбнулась.
Вчера после… этого, когда встал вопрос, в чем ей ужинать, она, с подачи Беннета, уговорила Питера дать ей свою пижаму, которая оказалась ей почти впору. А потом они ужинали, и пили шампанское, и болтали, и целовались, и… все. Потому что Питер, наверно, заметил, что ей было немного дискомфортно, и, когда уже ночью в пылу жарких поцелуев она попыталась его раздеть, он ответил мягким, но отказом.
Интересно, что будет сегодня?
Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 29 ноября, 10:10
Питер быстро раздевался и говорил по телефону, прижатому плечом к уху:
— Да, вижу!.. Да, Беннет, и джинсы со свитером я тоже вижу и собираюсь их надеть. Мне не три года, благодарю вас… Этого я не знаю… Нет, этого я тоже не знаю. Какого черта, Беннет?! У вас под боком есть советчик гораздо лучший, чем я! Все! Отбой!
И, кинув телефон на валявшийся сдутым шариком костюм, он принялся одеваться.
Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 29 ноября, 10:25
Войдя в столовую, куда ее проводил лакей, Кристина поняла, что сегодня день сюрпризов. Сначала ее удивила мама, доставившая ей джинсы, толстый зимний свитер и теплые сапоги; вчерашнего своего наряда она не нашла — пришлось надевать это. А сейчас почти такой же наряд она видела на Питере:
— Ты же был в костюме…
— Я ездил в офис, подписал пару бумажек, оставил ЦУ и вернулся.
Он странно себя ведет. И одет тоже… странно… Но ему идет…
— А почему такая одежда?
Улыбнувшись, Питер сделал рукой неопределенный жест. Кристина боялась поверить:
— Мы не идем на работу…
— Нет.
Как же я люблю его улыбку!
— А куда мы идем?
Его смех… Почему он
