Абсолем - Саша Глейзер

Макс почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. В ушах, словно набат, забила горячая пульсация. С трудом взяв себя в руки, он заговорил тихо, но внушительно, чеканя каждый звук:

— На протяжении всего своего существования Лига заставляла верить, что главная ее задача — безопасность людей. Вы насаждали эту мысль десятки лет, на это были направлены все ваши усилия. Вы сумели внушить человечеству уверенность в том, что во имя жизни одного вы готовы пожертвовать безграничными ресурсами.

Борджи продолжал смотреть на Макса сквозь пирамиду из ладоней. В его глазах появился интерес.

— Правильно, и это единственно верный вектор развития общественного мнения касательного Лиги. Другого быть не может. И мы успешно справляемся со своей задачей, если даже такой циник, как вы, поверил нам. А вы ведь прожжённый циник, не так ли, преподаватель Штайн? Видите ли, в чем дело, людям нужна уверенность в собственной безопасности, тогда они смогут спокойно существовать, выполнять свою работу, согласно социальному призванию, и воспроизводиться, согласно природной обязанности. Ощущение полной безопасности несёт истинный комфорт, и только в комфорте человеческая особь может полноценно функционировать. Мы даем людям этот психологический комфорт.

— Но если дело дойдёт до вторжения нового вида демонов, против которого у вас нет оружия?

— Тогда история повторится, что опять же приведёт нас к неизбежным жертвам среди населения. Я этого не отрицаю, но это, как я уже сказал, естественный процесс. Имиджевым агентам Лиги придется попотеть, но они справятся со своей задачей, поверьте мне.

Макс наконец-то отвел взгляд от Борджи. Лицо без каких-либо эмоций, не выражающее никаких чувств, спокойно рассуждающее о гибели людей, вызывало у него злость. И ему было трудно скрывать свое отношение.

— Я вижу, вы злитесь. Судя по всему, уже некоторое время вы не принимаете криодор, — проговорил Иероним Борджи, — а если учесть, что в вашем личном деле отсутствуют соответствующие пометки, то, скорее всего, вы в сговоре с вашим медицинским надзирателем. Что она вам колет? Витамин?

Макс не стал отвечать. Любой его ответ мог навредить Корин. А впрочем, вряд ли столкнувшийся со столь серьёзными проблемами, Борджи будет заниматься такой ерундой, как сознательный отказ какого-то преподавателя колледжа от криодора. Макс заговорил о другом:

— Неужели, только одна лаборатория проводила подобные исследования?

Борджи внимательно посмотрел на Макса:

— Вы мыслите в верном направлении, преподаватель Штайн. Действительно, в свое время у Натана Ора был наставник, с которым они начинали свои исследования. Натан тогда еще не работал на Лигу, а был молодым лаборантом в подчинении у одного профессора. Именно этот профессор первый высказал мысль о возможном новом витке эволюции демонов. Насколько я знаю, он добился немалых успехов, работая в этом направлении. Но в какой-то момент он резко прекратил свои исследования, бросил всё и стал вести отшельнический образ жизни.

Вот так поворот. Макс наконец-то позволил себе некое искривление лицевых мышц, отдалённо напоминавшее насмешливую улыбку.

— Речь об Иване Корсакове, не так ли?

Взгляд Иеронима Борджи стал еще более заинтересованным. Он опустил руки и посмотрел на Макса прямо, без преграды в виде сплетённых пальцев:

— Речь действительно о Корсакове. Натан Ор в отличие от своего наставника не желал прекращать исследования. И он сделал самое умное, что можно было сделать в этой ситуации, — он связался с Лигой. Конечно, десятки, сотни учёных умов желали бы работать в Лиге, ежедневно мы получаем ряд запросов, которые без устали рассматривает специальный сектор, но по большей части все это пустышки, их предложения — бесперспективные прожекты. Идеи Натана же сразу привлекли наше внимание. Уже через месяц он получил в своё подчинение штат, лабораторию и неограниченный бюджет. Натан Ор сделал для Лиги, а значит, и для человечества очень многое, поверьте.

— Вы пытались связаться с Корсаковым? — спросил Макс.

— Сразу же после нападения на лабораторию. Он не ответил на официальный запрос, тогда я лично нанёс ему визит. Мы хотели, чтобы он возглавил новую группу по исследованию вещества лимба. Согласно нашим планам, именно он должен был восстановить формулу.

— Но всё пошло совсем не по вашему плану.

— Я слышу в вашем голосе некое удовлетворение, преподаватель Штайн, — небрежно заметил Борджи, — но вы правы, всё действительно пошло вразрез с нашим планом. Корсаков ответил категорическим отказом. Этого человека нельзя сломать. Нельзя сломать то, что уже сломлено, — добавил Борджи, многозначительно глядя на Макса.

— Что с ним произошло? — Макс подался вперёд, надеясь наконец узнать, что заставило Ивана Корсакова резко прекратить исследования и скрыться от всего мира.

Но глава Верховной Лиги разочаровал его:

— На мой взгляд, в его биографии нет ничего такого, что могло бы стать причиной столь кардинальных решений касательно карьеры. Просто в какой-то момент он всё бросил. Более того, он попытался уничтожить все результаты своих исследований, от каких-то ему действительно удалось избавиться, но большую часть Натан Ор спас. Он возненавидел своего бывшего наставника, как только можно возненавидеть себе подобного. Насколько я знаю, после этого они никогда не общались.

Макс готов был дать руку на отсечение, что именно этим исследованиям и были посвящены книги, украденные из хранилища колледжа. Если восемнадцать лет назад Корсаков лично пытался уничтожить все сведения касательно своей работы, посвящённой эволюции демонов, то неудивительно, что он так обрадовался сейчас, узнав о пропаже своих книг. Понятно, что старик никогда по собственной воле не вышлет копии.

— Я рассказал вам много, даже больше чем нужно, — проговорил Иероним Борджи.

— Вы хотите, чтобы я молчал? Я буду молчать, — сказал Макс.

Впервые за весь разговор Борджи позволил себе сдержанную усмешку.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал он, — мне необходим образец крови демона, счастливым обладателем которого вы являетесь.

Макс покачал головой:

— При всем уважении я считаю, что образец лучше оставить там, где он находится сейчас. Он у моего знакомого доктора, который в ближайшее время проведёт исследования. Никто, кроме меня и него, не знает, кому принадлежит эта кровь.