Частица хаоса - Александр Голодный

– Он был пешком, на машине?

– На машине. Темно-синий «Олимп», модель прошлого года.

– Номер?

– К сожалению, не запомнил. Вроде, есть девятка и шестерка… нет, не помню.

Подумав, капитан щелкает мышкой и задает следующий вопрос:

– При господине Кравцове находилось табельное оружие?

– Да.

– Это точно?

– Абсолютно. Стандартный полицейский «Вектор» в оперативной кобуре. Когда мы разговаривали в машине, Альберт расстегнул куртку, пистолет был виден прекрасно. Знаете, я увлекаюсь оружием, регулярно хожу в тир…

– Спасибо, я понял. Подождите меня минуту, сейчас я принесу несколько снимков.

Оперативник стремительно выходит из кабинета. И пусть он внешне спокоен, но я уверен – наживка проглочена.

На то, чтобы собрать фотографии, офицеру действительно понадобилось всего несколько минут.

– Взгляните: здесь есть фото вашего знакомого?

Конечно. Вот оно, из того самого полицейского архива. И, судя по ярким краскам, только что отпечатано на хорошем струйном принтере.

– Вот, господин капитан.

М-да, тут следователя несколько подвело профессиональное самообладание. Справившись с чувствами, он раскладывает еще один ряд снимков:

– Кто-нибудь из этих женщин вам знаком?

– Да.

Откладываю еще одно свежее фото:

– Это его сестра, Кравцова Анна. Та самая, с которой я поддерживал отношения.

Во взгляде оперативника читается неприкрытый интерес. Сто процентов – он мысленно прикидывает состояние моей «крыши». Не волнуйтесь, мой друг: не поехала. И пора бы вам задать проясняющий ситуацию вопрос.

– Максим Александрович, у вас есть, так сказать, документальное подтверждение вашего знакомства с указанными людьми? Например, фотографии?

– Конечно.

Достаю смартфон:

– Здесь, в телефоне, и дома на компьютере.

Вот тут офицера проняло по-настоящему. Старательно делая вид, что не замечаю выражение его лица, перелистываю снимки и комментирую:

– Это мы с Анной в ночном клубе. Она не очень любит фотографироваться, поэтому я попросил одного парня пощелкать нас вместе так, чтобы это было незаметно. Эффектная, да? Это я у них в гостях, в загородном доме. Кстати, Альберт прекрасно готовит барбекю… Ага, вот Аня пробует кусочек из первой порции. Забавная, правда?

Для капитана, похоже, ничего забавного нет:

– Когда сделаны снимки?

– На той неделе и раньше.

– Максим Александрович, их необходимо просмотреть на моем компьютере.

Появляется специальный бланк:

– Подпишите, пожалуйста.

Демонстрируя некоторое недоверие, сначала читаю документ:

«Я, ФИО, в интересах сотрудничества со следствием добровольно предоставляю капитану такому-то доступ к конфиденциальной информации (подчеркнуто «фотографиям») на моем сотовом телефоне»…

– Господин капитан, вы считаете, что это они?..

Офицер берет себя в руки:

– Пока у меня такой уверенности нет, но мы обязаны рассмотреть все версии. Если вы разрешите перебросить эти фотографии на мой компьютер, то окажете следствию серьезную услугу.

Разумеется, соглашаюсь. Почти сразу.

– Да, конечно.

Расписываюсь, пододвигаю смартфон:

– Вот, пожалуйста.

Процедура копирования файлов заняла меньше минуты, теперь офицер изучает снимки на своем ноуте. Теги, наверное, просматривает… с датами. Ну-ну, не зря же я над ними трудился.

– Господин Михеев, по какому адресу проживают Кравцовы?

Адрес назвать можно, но это значит, что пропущу много интересного. Лучше немного схитрить:

– Это дом за городом… Знаете, как-то не присматривался, меня всегда отвозил Альберт. Где-то по Восточному шоссе, могу показать. Дорогу я помню.

– Хорошо. Да, вы не обратили внимание – в доме имеется еще оружие? Или сейф для него?

– На стене в зале висят два отличных охотничьих ружья. Штуцер и карабин с оптикой, марки «Кайзер», очень дорогая вещь. Сейф… не помню.

– Хорошо. Подождите, пожалуйста, здесь, в кабинете еще немного – мне надо доложить руководству.

Полиция этого мира работает нереально быстро: уже через полтора часа еду на переднем сидении неприметного «Рейна», подсказывая водителю дорогу. На заднем сиденье руководитель операции подполковник полиции Филлипов Александр Федорович и пара обошедшихся без официального представления оперативников. Зря тот, кто рядится под Альберта, выбрал личину полицейского. С одной стороны, конечно, легче решать вопросы, а с другой… Местные ребята в мундирах к подобной ситуации относятся крайне нервно, что не сулит ничего хорошего выявленному «самозванцу». Вообще, корпоративная солидарность здесь на внушающей уважение высоте. Этим, наверное, объясняется и то, что к операции пока не подключилась служба безопасности Югороссии.

За нашей оперативной машиной в отдалении следуют два микроавтобуса. Один знаком – в таком ездит спецназ.

Надеюсь, они с демонами справятся. Понимаю, что подставляю парней, но другого выхода как-то не вижу.

Остановившись недалеко от дома, полицейские проводят разведку. У меня имелись определенные сомнения относительно инфракрасного излучения, но приборы подтвердили наличие двух человек и работу двух мобильников. Интересно, за кем записаны телефоны? Наконец, видеокамера с дальнобойным телеобъективом засекла в окне одного из жильцов. Смотрю на дисплей ноутбука:

– Да, это Анна Кравцова.

О том, что она ненормально бледна, решил не упоминать. Но, по-моему, руководитель операции это заметил и сам.

Чем мне еще нравится местная полиция – решительностью действий. Подозреваемые выдают себя за погибших людей (один – за офицера полиции!) и вооружены – этого достаточно для немедленного принятия решения о задержании. Оперативники берут дом в кольцо, крепкие парни в боевой экипировке отправляются на штурм. Сейчас…

О том, что операция пошла не по плану, возвестила внезапно загремевшая стрельба. Темп ее вырос молниеносно, одновременно слушающий переговоры спецназа подполковник поменялся в лице. Да и я услышал доносящиеся из динамика рации отчаянные крики, обрывки мата и команд. К заливистым очередям пистолетов-пулеметов добавились хлесткие выстрелы штурмовых дробовиков. Подряд, почти сливаясь, на пределе скорости перезаряжания…

– … еще шевелится – бей!…

Наконец выстрелы стихают. Кончено?..

Заметно покрасневший (нервы! Впрочем, сам, как на иголках) руководитель подносит манипулятор к губам.

– Третий, доложите обстановку. Третий?!.

На вызовы подполковника наконец прозвучало ответное:

– Третий погиб. У нас вариант «красный». Командир, Рыжий, Булат… в клочья. Трое ранены… Нет, четверо… Кто это были, Первый?..

– Пятый, как подозреваемые?

– Уничтожены. Но это не… Они меняются!

– Что?!

– Они меняются! Тебе надо увидеть это самому! Мать!.. Кто это такие?!.

Бросив манипулятор, Филлипов поспешил в особняк. Без задержки пристраиваюсь следом – мне тоже это надо видеть самому. Подрастерявшиеся оперативники не препятствуют.

На входе пришлось притормозить – спецназовцы выносят раненых. М-да, досталось им крепко. Похоже, бронежилеты оказались не слишком эффективны.

Вот знакомый зал. Охотничьи ружья так и висят на стене – выходцам Тьмы они ни к чему. Они сами совершенное оружие. На окровавленном полу, все еще под прицелом дробовиков два изувеченных тела.

Увидев руководителя, один из бойцов нервно машет рукой:

– Смотри!..

Посмотреть есть на что.

Голова Ан осталась неповрежденной. И сейчас жуткая демоническая маска словно плывет, стекая, на глазах превращаясь в красивое девичье личико. Одновременно становится тонким и хрупким развороченное зарядами картечи тело.

Ал лишился руки и половины черепа. Но и здесь идут изменения. Когтистая лапа меняется на мускулистую мужскую руку.

Еще минута – и в рваных клочьях одежды лежат люди. Анна и Альберт Кравцовы.

– Так они выглядели, когда мы вошли. А потом за секунды… перекинулись…

Офицер спецназа снимает шлем с разодранным когтями забралом:

– Пули почти не брали… Федорович, кто это такие?

Помолчав, покосившись на меня, подполковник все-таки отвечает:

– Пока не знаю.

– Но ведь это не люди. Смотри, даже крови нет!

– Я вижу.

– Что «вижу»?! Они командира и ребят!..

Разгорающуюся разборку прерывает восклицание стоящего поодаль бойца:

– Рука!..

Лежащая у шкафа рука Ала неспешно рассыпается черным пеплом. Через секунды то же самое происходит и с телами. Черные хлопья истончаются на глазах, бледнеют… и исчезают совсем. Остаются лишь горсти деформированных картечин и пуль.

Зло матюкнувшись, крестится один из спецназовцев. К нему присоединяются еще двое.

Эта жутковатая сцена оказалась не последним мистическим событием дня.

Когда, практически зашвырнув меня в машину, Филлипов приступил к допросу с пристрастием, зазвонил мой смартфон. Стремясь хоть на миг уйти от жесткого взгляда полыхающих гневом, но все подмечающих глаз офицера, несмотря на его запрещающий жест, вытаскиваю аппарат из кармана.