Скрижаль Дурной Вести - Борис Иванов

— Но и после того... — продолжал Магистр. — Но и после того как этот... этот Обреченный оказался в наших руках... произошел неожиданный, нелепый налет неких лжеполицейских на место... — Магистр воззрился на Папу Джанфранко, словно ожидая некоей подсказки.

Но такой форы не получил. Папа оставался по-прежнему туповато непонятлив. Как и подобает быть настоящему мужчине.

— На известное тебе, брат Джанфранко, место.. — продолжил Магистр чуть более задумчиво, чем требовал обычный тон деловой беседы. — Мы потеряли двоих плененных по воле Хозяина мира сего и четверых братьев. Не самых худших из служащих Хозяину...

История с перестрелкой, покойниками и другими странными обстоятельствами, приключившаяся накануне, уже тоже не была новостью для Папы. И он достаточно хорошо догадывался, чьих рук это дело. Вот только убитые — это было очень непохоже на почерк Шишела...

— Неужели вы связываете эту череду неудач с.. — подал наконец свою реплику Каттаруза. Магистр осклабился.

— Если бы я связывал эти неудачи с тобой, брат, — снова мутный и полубезумный взгляд вперился в переносицу Папы, — то мы бы уже...

Он сделал своей лет двадцать как немытой, но удивительно изящной кистью руки несколько неопределенный жест. Папа понял. Все-таки он был человеком Серого Круга... Его передернуло.

— Просто череда неудач, как ты верно выразился, брат, имеет место... И твои люди нам сильно помогут, если найдут ТОГО ЧЕЛОВЕКА... Во второй раз...

— Найти человека во второй раз, Магистр, гораздо труднее, чем в первый... — позволил себе уточнить ситуацию брат Джанфранко.

В конце концов, это было действительно так. И вдруг его осенило. Каттаруза сложил кончики пальцев в молитвенном соприкосновении.

— Позвольте предложить вам некую идею?..

— Сердце Хозяина открыто любой идее, которая ведет к Великой Цели... — напомнил Папе Магистр.

— Мне кажется, что я могу... э-э... организовать вам встречу... Встречу с Воздевшим на перст...

Секунд пять они смотрели друг другу в глаза.

— Что тебе нужно для этого? — спросил Магистр.

— Деньги, — ответил Папа. — Довольно много денег.

— Вот как? — Магистр изобразил на своей физиономии легкое удивление. — Всего-навсего деньги?

— Ну, с дневниками адмирала — все вроде без наколки, — умозаключил Шишел, извлек из компьютера дискету со своим — обезличенным — экземпляром текста дневников адмирала и стал складывать желтоватые листы оригинала в антикварного вида, аж из картона сработанную папку. — Теперь — раз по рукам так по рукам. Уговор — дороже денег. Назад пятками ходу нет... А теперь расскажи-ка мне вот про это вот... — И он извлек из внутреннего кармана своей куртки и поднес к глазам господина Апостопулоса небольшой плоский флакон. Тот протянул руку и взял его. Посмотрел на свет. Откупорил и, помахав над горлышком ладонью, вдохнул странный, горьковатый аромат.

— Похоже, это именно то, что вам надо для того, чтобы сделать следующий шаг к тому, чтобы... чтобы завершить ваши взаимоотношения с этим... предметом. — Спиро кивнул на Камень. И тот вроде чуть заметно сверкнул своими черными гранями. — Это та чаша, которую вам предстоит испить.

— Наркотик, что ли? — озабоченно спросил Шишел. Наркотой он не баловался и все с ней связанное не поощрял.

— Нет. — Апостопулос тщательно закупорил флакон и вернул его Шишелу. — Это — активатор. Он включит молекулярную микросхему, которая содержится в Камне, в вашу нервную систему. Или, наоборот, если хотите — вас самого подключит к схеме Камня. Дело в том, что те, кто создал его, не были людьми. У них был иной мозг, иные клетки... Поэтому Камень и не может достучаться до обычного человека — до вас. Мучает кошмарами, странными ощущениями... А чтобы начать слышать Камень по-настоящему, те, кто ему поклонялся, создали вот этот состав... Впрочем, все равно вы не услышите прямой команды. Ее должны будете отдать себе вы сами... Но чашу эту вам все равно придется испить. Только... Не торопитесь — прочитайте сначала дневники адмирала.

— Ну, спасибо, — выдавил из себя Шишел, поднимаясь. — Утешил...

— Чем мог... — Спиро грустно улыбнулся чему-то и плеснул коньяку в каменную чашечку притаившегося в углу алтаря Шау-тум-Шуна — Болтливого Бога Тайн.

Пол Родмен тяжело вздохнул: если бы кто сказал ему всего несколько дней назад, что ему придется работать в качестве взломщика, он немало посмеялся бы над этим предсказанием. Однако же вот: он корячится над замком черного хода Галереи Джеймса, а его непосредственный начальник — полицейский офицер Генри Харрис — в патрульном «форде» стоит (сидит, вообще-то говоря) на стреме, ожидая наступления решающей фазы операции, за которую обоим им — до конца дней — трубить где-нибудь на Седых Лунах. И что инструктаж по использованию электронных отмычек, приведению в негодность систем сигнализации и тому подобным материям будет давать им матерый медвежатник, которого не прочь пошерстить не только криминальная полиция, но аж и Федеральное управление, и контрразведка...

Инструктаж, однако, был неплох: обе двери, последовательно преграждавшие путь во внутренние залы галереи, сдались после непродолжительной борьбы, и система сигнализации не заорала в ночной тиши. Пол включил рацию и посвистел немного условным кодом. Через минуту патрульная машина, за рулем которой восседал сержант Харрис, въехала во внутренний двор галереи, чтобы, не дай бог, не привлечь своим неуставным, пустующим видом внимания какого-нибудь излишне бдительного остолопа.

План галереи был составлен грамотно и отработан путем неоднократного посещения сего вечно пустующего очага культуры обоими участниками операции, так что к забранной бронированной ставней витрине, таящей в себе половинку Симметричного Набора, оба стража законности прошли, не отвлекаясь на рысканье по сумеречному лабиринту многочисленных экспозиций, являющих взору любого, отмусолившего пять баксов посетителя сокровища древних, современных и новейших искусств Планеты вообще и Малой Колонии в частности.

Здесь дело обошлось слесарной работой. Некоторое время оба стража порядка рассматривали открывшийся их взорам набор побрякушек, затем Пол пожал плечами.

— И за что только люди платят бешеные деньги... — задумчиво пробормотал Пол, перекладывая тускло поблескивающее барахло в кожаный кисет.

— Теперь делай все как было, — распорядился сержант Харрис. — Следующие два дня галерея стоит закрытая — устанавливают новую экспозицию. Так что — не сразу хватятся...

Двери послушно закрылись за ними в той же последовательности, как и открывались под действием электронных отмычек.

— Так, — тихо сказал сержант. — Здесь код — букво-цифровой... Надо выставить как было... — Он достал из кармана бумажку. — Набирай: «Тринадцать, двадцать четыре, ФРОДО...»

«Тринадцать, двадцать четыре, БИЛЬБО», — набрал Пол.

Взревела сирена.

К тем свойствам характера Толстяка Финни, что вот уже который десяток лет позволяли ему неизменно маячить за стойкой «Кентербери», в то время как в Малой Колонии сменилась пара политических режимов, а в той ее части, что была подводной громадой огромного социально-политического айсберга здешней планетной системы, — полдюжины паханов и крестных отцов теневого мира, относилась главным образом его способность не изменять выражения лица в самых необычных ситуациях. Бармен в четвертом поколении, он оставался им всегда и всюду. Такими и детей вырастил, и внуков растил.

Вот и сейчас печать собственного достоинства, с легкой примесью беспокойства об абсолютной чистоте тяжелого, литого стекла бокала, который он прокручивал через кипенно-белую салфетку, не исчезла с его лица, когда из напоенного табачной мглой сумерка бара выплыла кривоватая физиономия Хромого Лумиса, с большим значением кивнувшего ему — выйди, мол, в бильярдную... Финни решительно и не без сожаления вернул стакан на его законное место и двинулся куда просили. В бильярдной, пустой в этот час, его ждала еще более нежеланная, украшенная облезлой бородой физиономия Шишела.

— Рискуешь, Бородатый, — сказал Финни в пространство перед собой. — В розыске ты... И Папа тобой интересовался, и федералы... И наши контрики...

— Ну и как — заработать желания не появилось? — осведомился Шишел.

Последовала некая пауза.

— Вот что, Бородатый, — определил порядок действий Финни, — пошли-ка мы в приватный кабинет — во всем таком разберемся...

В приватном кабинете Финни, не сбрасывая с физиономии выражения достойной озабоченности своим делом, предложил Шишелу присаживаться у тяжелого, под старину сработанного стола.

— Ты чего — заколдованный, что ли? — спросил он в пространство. — Или слово какое выучил? Тебя уж вся Система обыскалась, а ты вот так запросто к Финни пивка засосать возникаешь?