Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник) - Роберт Хайнлайн

Перкинс через стол нагнулся к редактору.

— Здесь и так одни только факты.

— Что? Пит, не болтай глупостей.

— Значит глупостей? Так слушай.

И Перкинс поведал об обстоятельствах встречи с Кыской и о том, как была найдена газета 1898 года.

— Пит, ты, должно быть, выпивши?..

— Только кофе да томатный сок. Ей-богу. Чтоб мне света белого больше не видеть.

— А как насчет вчерашнего? Спорю, твой смерчик подошел к бару вместе с тобой.

— Я был совершенно, как стеклышко трезв, и… — Перкинс умолк, чтобы не ронять своего достоинства. — Это — моя статья. Печатай, или увольняй меня.

— Брось, Пит. Не так уж мне важно, кто будет писать — только колонку надо заполнять чем-то посущественнее. Раскопай факты о человеко-часах и средствах, затраченных на уборку улиц, сравни с данными по другим городам…

— Да кто будет читать эту чушь? Вот идем со мной. Сам все факты увидишь. Только погоди минутку — фотографа с собой прихватим.

Уже через несколько минут Перкинс знакомил главного редактора и Кларенса В. Уимса с Папашей. Кларенс расчехлил камеру.

— Его нужно снимать?

— Пока нет. Папаша, можно, чтобы Кыска нам опять показала ту стародавнюю газету?

— Конечно, — старик поднял взгляд и свистнул. — Кыска, Кыска! Иди к Папаше.

Над головой легкий порыв ветра обрел вдруг форму, подхватив клочки бумаги и опавшие листья, и смерчик утвердился на стоянке. Перкинс пригляделся к нему.

— У нее нет той газеты, — удрученно сказал он.

— Принесет.

Папаша выступил вперед, так что смерчик крутился теперь вокруг него. Можно было видеть, как он шевелит губами, но слов было не разобрать.

— Пора? — спросил Кларенс.

— Пока нет.

Смерчик прыгнул вверх и заскакал над цепочкой домов. Главный редактор звучно захлопнул рот.

Вскоре Кыска вернулась. Отбросив все остальное, она несла кусок бумаги — тот самый.

— Пора, Кларенс, — сказал Перкинс. — Сможешь заснять бумагу в воздухе?

— Эге, — хмыкнул Кларенс, поднимая «Спид График». — Чуть назад и так держать, — приказал он, обращаясь к смерчику.

Кыска медлила и, похоже, намеревалась удрать.

— Поверни потихоньку, Кыска, — добавил Папаша. — Переверни — нет, нет! Не так, другим концом кверху.

Бумага разгладилась и медленно поплыла в воздухе, разворачиваясь «шапкой» к объективу.

— Заснял? — спросил Перкинс.

— Эге, — сказал Кларенс. — Это все?

— Эге… то есть, да, все.

— Порядок, — сказал Кларенс, подхватил свой кофр и удалился.

Главный редактор вздохнул.

— Джентльмены, — сказал он, — давайте выпьем.

После четырех порций Перкинс и его начальство все еще спорили. Папаша отлучился по делам.

— Босс, да подумай ты головой, — говорил Пит. — Нельзя же напечатать статью о живом смерчике. Над нами весь город будет смеяться.

Главный редактор Гейнс распрямился.

— Политика «Форума» такова: печатать все новости и без обиняков. Это новость — и мы об этом напечатаем, — он сел вольготнее. — Эй! Официант! Повторить того же самого, только содовой поменьше!

— Но это же с научной точки зрения невозможно.

— Но ты же собственными глазами видел, так?

— Так, но…

Гейнс жестом остановил его.

— Попроси, чтобы Институт Смитсона это обследовал.

— Да они только посмеются, — сказал Перкинс. — Ты хоть про массовый гипноз слыхал?

— Чего? Ну, это не объяснение. Кларенс ведь тоже видел.

— И что с того?

— Известно, что. Чтобы тебя загипнотизировали, нужно иметь сознание. Ipso facto[10].

— То есть, Ipse dixit[11].

— Перкинс, у тебя что — икота? Тебе вообще не следует пить днем. Скажи еще раз и помедленнее.

— Откуда ты взял, что у Кларенса есть сознание?

— А ты докажи обратное.

— Ну, он живой. Значит, хоть какое-то сознание должен иметь.

— Так я именно это и говорил. Раз смерчик живой, у него есть сознание. Не, Перкинс, если эти бородатые из Смитсоновского упрутся в свою антинаучную позицию, то я, к примеру, на ихней позиции не останусь. И «Форум» на ней не останется. И ты тоже.

— Я?

— Ни на минуту. Так и знай, Пит: «Форум» — за тебя. Теперь возвращайся на стоянку и сделай интервью со смерчиком.

— Я уже сделал. Ты же печатать запретил.

— Кто запретил? Вышвырну! Давай, Пит. Мы этот город поставим на уши. Погоди! За тобой — первая полоса. А теперь — вперед!

Он надел Питову шляпу и устремился в мужскую уборную.

Пит утвердился за своим столом, прихватив контейнер с кофе, чашку томатного сока и вчерашний номер газеты. Под большим, в четыре колонки, фото Кыскиной игрушки, в рамке, на первой полосе была его статья. Жирным шрифтом (18 пунктов) приказывалось: см. редакционную статью, стр. 12. На стр. 12 еще одна жирная строчка отсылала читателя обратно к «НАШЕМУ ПРЕКРАСНОМУ ГОРОДУ», стр. 1. Это он проигнорировал и прочел: «М-Р МЭР — В ОТСТАВКУ!!!»

Прочитав это, Пит хмыкнул. «Дурные веяния…», «…символизирует духовную грязь, скопившуюся по темным углам мэрии…», «…пока ветер перерастет в бурю, а попросить коррумпированную и бесстыдную администрацию с занимаемых должностей». Редакционная статья указывала на то, что подряд на уборку улиц и перевозку мусора принадлежит мэрову шурину, и вопрошала: не выйдет ли дешевле и лучше отдать подряд смерчику.

— Пит, это ты? — раздался голос Папаши по телефону? — Меня в участок забрали.

— За что?

— Говорят, что Кыска — нарушение общественного порядка.

— Я буду прямо сейчас.

Он забежал в мастерские, взял с собой Кларенса и устремился в участок. Папаша с упрямой миной сидел в кабинете начальника участка. Перкинс вдвинулся внутрь.

— За что он задержан? — спросил он, указывая пальцем на Папашу.

Лейтенант скривился.

— Какого черта вы сюда явились, Перкинс? Вы — не его адвокат.

— Пора? — спросил Кларенс.

— Нет пока. За новостями, Думбровски, я ведь репортер. Может, помните? Так повторю вопрос: за что он задержан?

— Сопротивление офицеру полиции, находящемуся при исполнении.

— Папаша, это правда?

— Вот этот тип, — старик с отвращением бросил взгляд в сторону одного из полицейских, — явился ко мне на стоянку и хотел выдернуть у Кыски ту газету, про Манила-Бэй. А я ей сказал, чтобы не давала. Тогда он мне дубинкой пригрозил и приказал забрать у Кыски газету. А я ему и сказал, что он может со своей дубинкой сделать, — он пожал плечами. — И вот мы здесь.

— Разберемся, — сказал Перкинс, разворачиваясь к Думбровски. — Вам позвонили из мэрии, так? И вы на это грязное дело послали Дугана. Этого я, правда, не совсем понимаю. Дуган, я слышал, настолько туп, что вы даже запретили ему взимать штрафы на его же собственном участке для патрулирования.