Палач - Евгений Бабарыкин

Когда впереди показались коробки трехэтажек, я опять остановил Павла:

– Микрорайон впереди. Света нет. Нежилой?

– Да, тут никого нет. Из жителей я имею в виду. Постоянного поста тоже нет. С вашей стороны, с Уральска, в последние несколько лет вообще никого не было. Это Иваныч у нас такой – страхуется. Но перед самой площадью посты по кругу, так что нужно будет осторожнее идти. Если в темноте более-менее видишь, то давай подойдем к трехэтажкам и посмотрим как и что.

Мы так и сделали. Дойдя до многоэтажек, я сделал знак Павлу остановиться, а сам пошел вперед, держась возле стен домов. Как обычно, к ночи немного распогодилось, и сквозь облака чуть-чуть подсвечивала луна. Для таких, как Павел, это ничего не значит. Я вообще сомневаюсь, что он способен показать, где сейчас находится луна. Но мало ли, вдруг среди охранников есть кто-то, кто видит в темноте так же, как я?

У угла дома я остановился и присел. Полчаса все было тихо. Я уже хотел двигаться дальше, как сначала услышал звук шагов, а потом и увидел силуэты двух мужчин, двигающихся в мою сторону. Сначала хотел вернуться к Павлу, а потом понял, что патруль просто делает круг или «восьмерку», так же, как проверяют улицы наши охотники, – сначала центральная улица, потом по параллельной обратно, потом опять центральная и боковая, но уже с другой стороны.

Патруль приблизился ко мне на такое расстояние, что я слышал их голоса.

– Покурим?

– Давай. А у тебя есть?

– А, тогда пошли дальше!..

– Да ладно, хватит жмотиться! – рассмеялся тот, у кого не было курева. – Завтра мой будем курить. Сегодня с дежурства вернемся, не лягу спать, пока не нарублю.

– Ага, я твой уже неделю как курю, – возразил первый, но завозился за пазухой, доставая курево. – И каждый день одно и то же слушаю. Ты коли такой ленивый, то листами мне отдай, я сам нарежу.

– Да ладно тебе, Вов…

Наверное, у них уже были скручены папироски, потому что парни сразу закурили, осветив на мгновение лица огоньком зажигалки. Не знаю как здесь, а у нас в Уральске их делали из крупнокалиберных гильз, а бензина было полно в емкостях на заправках.

Парни курили, ветер дул в мою сторону, и я почувствовал запах крепкого самосада.

– Сейчас пойдем, к Стасу в пятый номер зайти нужно будет.

– Ага, достал он уже. Чего он как с цепи сорвался?

– Да хрен его знает. После того как тот придурок девку забрал, они вообще как с ума посходили. Дрын Игоря на север на месяц загнал, слышал?

– Да ты что? А какого Игоря?

– Возжикова, с Парковой.

– Ага, знаю. А за что?

– Да хрен его знает. Да какая разница? Что это за беспредел такой, на дальний кордон на месяц пацана законопачивать? Мы что тут, ссыльные?

– Тоже верно.

– Уже и не знаю, может, свалить из этой гребаной охраны?

– Ага, тогда сразу прямиком в жертвы запишись без очереди.

– Чего это?

– А что, Дрын тебе простит, что ли?

Они помолчали, потом тот, что переспрашивал об Игоре, сказал:

– Ладно бы еще своего кого отпустили, а то бабу пришлую…

– А девка красивая.

– И что? Теперь вместо нее кто-то из наших пойдет к демону.

– А он еще не вернулся?

Парень помялся, как всегда бывает, когда мы говорим об адских созданиях, потом сказал:

– Вроде нет. Я не чувствовал.

– Я тоже. Ладно, пошли, пока Стас нас искать не начал.

Они, дотягивая на ходу сигаретки, пошли в направлении площади.

Я вернулся к Павлу и сказал:

– Патруль как раз прошел, пошли и мы следом. Они сейчас пошли к какому-то Стасу, это кто-то из начальства вашего?

– Да, зам Андреича.

– Понятно. Ну что, пошли?

– А они не говорили куда? Ну, где Стас сегодня дежурит?

– Какой-то пятый номер.

– А, это пятый дом по Сталеваров… Не, пошли тогда еще глубже обойдем. Стас, он того… лучше подальше от него, ладно? Крюк только нужно будет сделать с километр, ничего?

– Да ты сам смотри, тебе виднее. Если опасно, то лучше обойти, конечно. Если сейчас нашумим, потом на площадь с боем прорываться придется.

– Это точно. Я ж говорю – там вокруг посты.

– Ладно, – хлопнул я его по плечу. – Пошли.

– Слушай, может, скажешь, чего мы сюда приперлись? А то что-то мне страшно. Слишком вы крутые для меня…

Я заколебался, говорить ли ему или нет, но потом решил, что ничего плохого не будет. К тому же уже поздновато тайны хранить – все равно обратного пути нет. Немного жалко парня. Он просто оказался не в том месте не в то время. Из-за таких, как мы с Иванычем, у кого шило в одном месте, вот такие парнишки и страдают.

– В тюрьму нам нужно попасть, вот что. Пленника освободить.

– Пленника? – озадаченно протянул Павел. – Слушай, вы, часом, не охренели совсем? Там ведь спецназовцы все время дежурят! Нас же положат как детей.

– Тю-тю-тю… Ты не горячись Паша, все будет хорошо. Я сам все сделаю. Ты мне поможешь немножко, ладно?

– А у меня есть выбор?

Я хлопнул его по плечу:

– Ладно, пошли.

Мы свернули и еще дальше отошли от шоссе, которое было центральной улицей города. Теперь идти стало совсем тяжело – тут уже чувствовалось наступление леса. Почти все было затянуто «ряской», да и еще то тут, то там торчали маленькие ели, некоторые уже до метра высотой. Если бы не я, Павел просто не смог бы тут пройти – наверняка разбил бы голову через несколько десятков метров. Или пришлось бы идти с такой скоростью, что не хватило бы и ночи.

Павел по памяти называл мне крупные ориентиры, а я вел его, как по маякам. Это было не так просто – мы чаще помним цвет, а не форму. А я, даже со своим ночным зрением, в темноте цвета, конечно, не очень различал.

Прошло почти два часа, пока мы дошли до шести пятиэтажек, образующих городскую площадь. Мы вышли сбоку, между вторым и третьим домами по правой стороне, если смотреть со стороны Уральска. Тюрьму лисинцы устроили на первом этаже третьего дома. Подъезд был нежилой. Тут вообще как-то люди меньше прятались от своего демона: в промежутке между домами я видел окна на другой стороне площади, и в нескольких из них горел свет. Керосиновые лампы висели и возле каждого подъезда.

Я опять оставил Павла за домом, а сам на корточках подполз к углу, выходящему на площадь, и замер. На самом деле свет только мешал мне. Теперь я хорошо видел все, что творилось на площади, зато за пределами освещенной зоны ослепленные светом ламп глаза уже ничего не различали.

Через полчаса наблюдений я понял, что, как и у нас, в центре Лисинска сходились практически все маршруты патрулей. Уже отсюда они двигались на свои точки. Кроме прочего, я был уверен, что в одной из квартир сидит пара бойцов, готовых в случае чего прийти на помощь патрульным. Остается надеяться, что они не слишком внимательно смотрят на площадь.

На всякий случай решил немного перестраховаться и прикрыться одной из патрульных пар, которые приходят на площадь со стороны, противоположной Уральску. Они же отвлекут внимание.

Я вернулся к Павлу и объяснил ему задачу. Он уже мелко вибрировал, и я боялся, как бы операция не сорвалась из-за какой-нибудь мелочи.

– Павел, успокойся, понял? Я тебе голову оторву, если что… И не забывай про Ромку.

– Если узнают, что мы вам помогали, нам все равно не жить.

В этом был резон, но я никак не мог придумать, как скрыть участие братьев в операции и при этом никого не убить. Придется, если все получится, как мы планировали, оставить их связанными в доме в Стариково – так у них будет хоть какой-то шанс выкрутиться. Хотя я и понимал, что после первого «косяка», когда они позволили мне вооруженным войти в город, шансов у них практически нет.

Мы сделали еще один небольшой круг и спрятались под молодой елью, выросшей прямо возле шоссе. Я выбрал момент, когда в сторону окраины города проследовала очередная пара патрульных. Когда они прошли, мы подождали еще несколько минут – я хотел попасть между патрулями, но так, чтобы, в случае если нас заметят, приняли за своих.

Решив, что пора, сделал знак Павлу. Мы вылезли из-под елки и, повесив оружие на шею, как немецкие полицаи, пошли на площадь. Я взял с собой автомат Романа, чтобы не засветиться со своим дробовиком. Мне приходилось все время «шикать» на напарника, чтобы он не спешил и не вылезал вперед. С надвинутыми капюшонами, в камуфляжных куртках – мы ничем не отличались от других патрульных. Самое главное, чтобы нас никто не окликнул, – наверняка охранники знают, кто дежурит в одно с ними время. И еще один опасный момент – войти в подъезд, где тюрьма, и выйти из него. В том, что я справлюсь с тюремщиком, я не сомневался. Намного опаснее, если кто-то увидит нас и поднимет тревогу еще до того, как войдем внутрь.

Мы дошли до площади и остановились напротив нужного подъезда, прикуривая. Постояли несколько секунд, якобы разговаривая. Я тем временем осмотрелся по сторонам. Ничего подозрительного, площадь пустая. Сделал знак Павлу идти за мной и свернул под бетонный козырек.

Напарника я пропустил вперед, а сам замер в тамбуре, отделенном от лестницы еще одной дверью. Павел пошел дальше.