Ветви Ихуа - Александр Соловьёв

В карантине у Поля снова появилось раздолье для упоения идеей и педантической деятельности. Люди все поступали и поступали. Даже сейчас, когда в горах местами выпадал снег. В основном это были, конечно, албы — не менее трех-четырех человек в день. Из них формировали две ступенчатые группы. Иногда — раз или два в месяц — прибывшим албам удавалось привести с собой бигема. Для них был отведен отдельный корпус, одновременно в нем могло содержаться до семи особей. Сейчас кроме новенького там находился один бигем по имени Шоко, сильно пострадавший во время захвата, — он томился в своей камере уже две недели. Новый метод фермеров оглушать охотников бета-импульсаторами несколько увеличил приток бигемов, но продлил срок пребывания их в карантине. Тот, оглушенный, слабо реагировал на внушение и почти не обучался. Он сидел на полу и, обняв колени, ждал еды. Зато новенький был одним из самых любопытных экземпляров, которые Полю когда-либо приходилось видеть. Этот здоровяк спокойно согласился на дезинсекцию и прививки, однако, когда его хотели протестировать, поставил условие, что не ответит ни на один из вопросов, если ему не предоставят аудиенции с Верховным.

Поль покончил с оформлением документов, вынул из стола несколько маленьких барабанчиков, расставил их в нужном порядке и, достав из кармана палочки с мягкими наконечниками, отбарабанил «Марш отверженных» — любимое произведение, которое разучил еще будучи курсантом. Вздохнув облегченно, он спрятал инструменты.

После этого Поль обошел аудитории, где занимались албы, прибывшие в последний месяц-полтора. Все шло строго по расписанию, и Поль, напустив важности, каждому из преподавателей говорил: «Продолжайте».

Пэш сообщил, что господин Ханаран явится к новенькому бигему сам. Шеф — господин Зорге — еще не вернулся с приемной комиссии, и у Поля оставалось немного времени. Выйдя из учебного крыла, он направился в отделение бигемов.

Семь одноместных камер-ячеек за толстым стеклом были настолько компактны, что бигемы не могли в них сделать и двух шагов. Внутри была только лежанка, откидной столик, кран для воды и люк с крышкой для отправления естественных надобностей. Пройдя мимо сидевшего на полу Шоко, Поль подошел к последней камере. Новенький сидел с закрытыми глазами, подобрав под себя ноги: так бигемов учат сосредотачиваться в школе вождей службы господина Куртца, но этот парень, разумеется, ни по возрасту, ни по имеющимся данным не мог проходить обучения — да и был он типичнейшим представителем своей расы, чистейшим бигемом, без примеси албианской крови. Ни о каком интеллекте и речи быть не могло, но этот парень…

Бигем открыл глаза, поднял взгляд на Поля.

Поль включил громкоговоритель.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Лучше не бывает, — кивнул бигем. — Не думал, что у вас такая вкусная еда. Что это?

— Хм… — Поль пожал плечами. — Белковый хлеб, бульон из протеев, битки, специи, гормоны… Если примут в школу, вам дадут талоны на питание. Станете обычным наемником — будете продукты сухим пайком получать. Рекомендую быть посговорчивей и хорошенько поусердствовать, тогда сможете остаться в Поселении надолго. Может быть, в качестве грузчика, а если повезет, то и механика. Это уже полноправный труд с достойной оплатой — скажем, от трех до десяти эрдо в месяц. Таких среди бигемов — единицы, но вы, как мне кажется, имеете шанс.

— Но я не хочу быть механиком, — спокойно сказал бигем. — Вы офицер, да? Что обозначают ваши погоны?

Поль опешил. Слишком на равных держал себя с ним этот парень. Он инстинктивно шагнул в сторону, чтоб оказаться вне поля зрения отслеживающей камеры.

— Я военачальник третьего ранга. Майор, — негромко сказал Поль. — Если вас интересует военная иерархия Большого Поселения, вы сможете больше об этом узнать, попав в школу бигемов-вождей, но для этого надо выдержать тестирование.

— Как скоро придет Верховный? — спросил бигем.

— Проявите терпение. Люди в карантине ждут неделями своей участи. Верховного мало кому из рабочих удается увидеть. У господина Ханарана много дел. Между тем он дал согласие заглянуть к вам. Скажите, если не секрет… должно быть, у вас был хороший учитель?

— Может быть.

— Кто он? Бигем? Алб?

— Ни то, ни другое. Простите, майор, но я бы хотел собраться с мыслями перед разговором с Верховным.

Поль был задет, однако, оставаясь истинным офицером династической линии штурмовиков, он сдержал эмоции.

— Ожидайте, — сказал он.

Бигем тут же закрыл глаза.

Сигурд думал о великих дипломатах и парламентерах, чьи имена знал из вымышленной истории Федерации. Он вспоминал легенды о внедрении агентов в болгарские административные службы. Сейчас ему требовалось влезть в их шкуру. Всю дорогу он строил планы и представлял варианты своего появления среди «повстанцев». Но, оказавшись в Большом Поселении, Сигурд пришел к выводу, что все изначальные замыслы были ошибочны. Албы следят за терракотерами и надежно охраняют подступы к Поселению.

При столкновении с белоголовыми воинами в черной форме он понял: те, кто сюда попадают, уже не уходят…

Возвращение из Алгирска длилось сутки и одну ночь. Космодром они нашли только к утру. Если бы не Руна на плечах, то наверняка он прибежал бы еще засветло и, надев экран, успел бы добраться до леса.

Сигурд обошел дорогу, ведущую на космодром и, продравшись через заросли, отыскал экраны — здесь после них никто не побывал. Дорога на юг лежала через пустынную заснеженную долину, человеческие фигуры были бы на ней слишком заметны. Пришлось ждать до темноты.

Руна забыла прихватить свою шапку и чуть не отморозила уши, Сигурд тоже насквозь продрог — весь день оба они то и делали, что толкались, пытаясь согреться.

Корабля на космодроме не было. В течение всего дня на территории не видно было ни автобусов, ни людей, лишь несколько раз показывался змеерукий терракотер на колесах: он объезжал здание, на минуту задерживался за ним, и возвращался в помещение.

К вечеру они, измученные голодом, холодом и усталостью, двинулись в путь. Они не пошли через поле, а свернули на запад, сделали большой крюк, чтобы не оставлять следов. Добравшись до места, где из-под снега выпирали замысловатым хребтом исполинского зверя голые зубчатые плиты, Сигурд посадил Руну на плечи, взобрался на одну из них и стал прыгать с верхушки на верхушку, пока не достиг поросших лесом холмов. Потом он несколько часов бежал звериными тропами до начала гряды, а Руна рассказывала ему все, что знала о том, как по приметам отыскивать Большое Поселение. Сигурд ориентировался без особого труда: он хорошо помнил гряду из атласа географии, и вместе с Руной они вскоре разобрались, что по пути к каньону им предстоит пересечь Западный Перевал. Сигурд слыхал, что эти места раньше были плотно заселены албами, и он не хотел неожиданных неприятностей, потому решил обойти перевал стороной, тем более что на южный склон тучи снега не нанесли. Но когда горный массив был уже почти обойден, Сигурд оказался на скользком обледенелом склоне. Силы истощились, а ночь подходила к концу — возвращаться назад было опасно, и Сигурд рискнул бросить вызов этому участку склона. Но на одном из уступов нога его соскочила, и они полетели в пропасть. Ему все же удалось ухватиться за край камня, но скорость падения была велика, его развернуло, и Руна с размаху стукнулась о стену. Пару секунд она удерживалась, а потом руки ее разжались, и она полетела вниз. Сигурд метнулся следом и настиг ее чуть ли не в самом опасном месте, откуда уже начиналась отвесная стена. Дальше он волочил ее то на плече, то нес на руках, пока обессиленный не добрался до каньона. Тут он немного передохнул и снова пустился в путь. Тетради и несколько прихваченных Руной газет он спрятал в расщелине скалы, в укромном месте невдалеке от обвала в каньоне. С лучами восходящего солнца спустился к тому месту, где по всем признакам должен был находиться тайный вход. Там его и схватили.

Сигурд не спал две ночи, и сила скачка иссякла, но голова работала ясно. Он должен был впечатлить главного алба, заставить его сделать исключение. Для этого надо применить всю хитрость, весь ум. Если не совершить отчаянный рывок сейчас, позднее сделать это будет сложно.

Заявить главному албу, что перед ним продукт экспериментов терракотеров? Наверняка, тому станет интересно, не впихнули ли терракотеры в этого чудаковатого бигема что-нибудь такое, что можно будет использовать в борьбе с ними. Не превратят ли его тогда в объект исследований? — ведь они тоже большие любители опытов.

Надо как-то этого избежать. Следует давить на то, что для них важно. Вопрос: что для албов важно? Над этим-то он и ломал голову всю дорогу от города до Поселения. Кое-что Руна говорила, до иного сам додумался. Эти их лозунги были жестки и категоричны.