Сталь и шелк. Акт второй - Алиса Рудницкая

сильные стороны? Мы про магию? Может просто каждый покажет, что лучше всего может... – внесла предложение Брусника.

Я с трудом сдержала ироничный смешок. Увидела в черных глазах Юз такое же понимание: мои дорогие одногруппники просто не желали заранее обсуждать желание. Все, даже Брусника, тему перевели поскорее. Потому что каждый надеялся хитростью или реально по дружбе заполучить его в результате себе.

Что ж... опасно, но меня это более, чем устраивало. Правила игры приняты.

И одногруппники, невинно галдя, талантливо делали вид, что хотят лишь беззаботно оттянуться.

– Хочешь похвастаться своим талантом в вязании?

– Я не об этом! Будет ведь представление...

– Ага! Танцы, песни...

– О, танцует у нас Юз...

– Нужен интересный сценарий. А потом уже, по сюжету, будем думать кто что сможет показать..

– По-моему лучше наоборот, сначала выясняем кто что может...

– Надо что-то зрелищное!

– Болото твое было очень зрелищное. Очень-очень. Я впечатлился. И завидно. У меня совсем ничего не выходит...

– А давайте просто кресло наше покажем. И Фрая.... только выкрасим его в белый, для контраста и смысла. Будут символами нашей группы. Лаконично и со вкусом.

– Не трожь мою собаку, Эйни, – не выдержала я этот малоосмысленный поток группового сознания . – Адекватную идею слабо выдать?

– А сама-то? Только проникновенные речи в духе ректорши толкать можешь? – фыркнул Эйнар. – Но вообще... лучше действительно сначала определиться, какая у кого сильная и наглядная магия лучше всего получается и как оно может взаимодействовать – чтобы сильнее впечатлить судей. У Юз на родине... да и у меня, полно, красивых ритуалов, сказок, придумаем, как объединить. У меня уже есть мысли насчет чудесных артефактов... да и заморозить что-нибудь могу.

– Тогда и не будем тянуть время, – я воодушевленно уселась на кофейный столик – больше все же некуда было..

У меня тоже имелись чудесные мысли.

Глава 24. Абигейл

Эта неделя далась мне тяжело. Безжалостные преподаватели не стали задавать на дом меньше материала, а к домашним заданиям добавились репетиции выступления. Якоб любезно выделил нам зал для практической магии, растянув его до сумасшедших размеров как вширь, так и вверх. Впрочем, репетировали не одни мы – весь курс ходил замученный. И чем ближе был выходной, тем более уставшими становились лица студентов.

Однако я, пожалуй, перещеголяла в усталости всех.

Ну а что, в отличие от остальных не было мне покоя даже во сне. Кусок воспоминаний Малума заклинил в моей голове намертво. Он повторялся, повторялся и повторялся, сводя меня с ума. Уж что я только не пыталась с этим сделать – даже раздобыла зелье от сновидений у Кеши. Ага, обрадовалась. Треклятому кошмару было плевать на любые зелья. А на то, чтобы попытаться восстановить и принять чужую память как свою просто напросто сил не оставалось.

Второй очень важной проблемой был Мрамор. Когда мы начали вместе репетировать выступление, я было подумала, что обида затерлась. Куда там. Он вроде и разговаривал со мной, но примерно так же, как и в первые дни знакомства. Короткими фразами без эмоций и особых подробностей. И не со мной одной, Орсона он тоже начал сторониться. Будто закрылся в себе. Это угнетало, но я не знала что с этим сделать. Как поговорить с ним так, чтобы он меня понял? Я прикидывала и так, и эдак, но решиться ни на что не могла. Боялась сделать только хуже

Довершал же общую угнетающую картину моей жизни… Фрино.

Что ж… я давно уже не думала о нем как о сумасшедшем злодее. Наверное, поэтому и мне, и остальным жителям красного было так интересно за ним наблюдать. Чем дальше, тем наши отношения смягчались. Не сказать, чтобы они превратились в товарищеские, но...

Фрино все так же держался подальше ото всех и держал всех подальше от себя. К тому же он, кажется, понятия не имел что такое чувство такта. Мог взять да и выложить все что думает человеку в лицо. Многих это раздражало, а меня… подкупало что ли. Хоть кто-то не лицемерил. К тому же он ни к кому не лез с советами, не пытался командовать, всегда старался хорошо выполнить свою часть работы. И чем больше я на него смотрела, чем больше слушала, тем страннее себя чувствовала. Буквально день на второй откуда-то взялось какое-то странное смущение и желание исподволь понаблюдать за ними подольше...

И только я уже начала ко всему этому привыкать, как он, совершенно ставя меня в тупик, вдруг начал изображать из себя мою тень. Куда бы я не пошла, Фрино на некотором расстоянии следовал за мной. И смотрел, смотрел, смотрел до одурения, как у него только глаза не уставали? С каждым днем эти преследования становились все навязчивее.

Я не знала что мне и думать. Надо было, на самом деле, бояться его… но я почему-то не могла, слишком уж странно он себя вел. Из головы не шел поцелуй, о котором я даже Янке рассказать не решилась. Хотелось подойти к Фрино и спросить – зачем поцеловал? Почему преследуешь? Почему так пристально смотришь? Мы ведь вроде уже все решили? Или еще нет? Но когда я думала о том, как подойду к нему и попытаюсь поговорить, меня охватывало такое смущение, что я тут же отметала эту мысль. К тому же… он же сказал, что ненавидит меня.

Однако вскоре все решилось само собой.

После очередной – предпоследней – репетиции, я решила все же дойти до библиотеки и попросить у Гранита книги про восстановление памяти. Тянуть до конца соревнований не было никаких сил. Пришла я под самое закрытие, но мне удалось уговорить дракона найти для меня нужные книги. Радостная, я вышла в коридор и обнаружила, что уже приглушили на ночь огни. Но не это было самым неприятным. Меня поджидал Фрино.

Впрочем, он делал вид, что просто дремлет на подоконнике. Парень украдкой одарил меня усталым взглядом и тут же отвернулся, притворяясь, что я ему не интересна. Мне стало жутко и я поспешила пройти мимо. Понадеялась, что он за мной не пойдет, останется здесь. Наивная.

На его мужских туфлях имелся небольшой обитый железом каблук, издающий такой неприятный, но характерный звук, разносящийся эхом по всему коридору. Я устало подумала – ну вот, дожили. Уже даже то, как он ходит выучила. Еще бы, он ведь всю неделю меня преследовал. Но сегодня он