В тылу врага - Прасковья Герасимовна Дидык

— Нет, спасибо. Нам бы поскорее выбраться отсюда.

— Надо дождаться наступления темноты. Тогда перейдем в более надежное место. — С этими словами Юзек прикрыл дверь землянки.

— С чего это он так заботится о нас? — удивился Гриша.

— Мне кажется, что он чем-то провинился перед нашими или перед люблинским правительством и теперь старается искупить вину. Чует, что скоро советские и польские войска будут здесь, — предположила Мариана.

Вечером опять пришел Юзек и рассказал, что облава была безуспешной. Немцы страшно злятся. Они обещали много денег за поимку русских.

— Они думают, что поляки продаются. Не знают, что мы от души симпатизируем русским. А немцев, поработивших нашу страну, поляки ненавидят, — сказал Юзек.

Он всячески старался убедить разведчиков в преданности своих соотечественников Советскому Союзу.

— Юзек, а как вы узнали о нас? — вдруг спросила Мариана.

— Хм. Пан Стась, хозяин дома, куда вы попали, аковец, пани. Он выполнил свой долг, сообщив нам о своих неожиданных гостях.

Когда окончательно стемнело, разведчики вышли из землянки. Шли вдоль большой просеки. Юзек шел впереди, рядом с Марианой, показывая дорогу. Чувствовалось, что он знает здесь все тропинки.

По дороге Юзек интересовался успехами Советской Армии на фронте, расспрашивал о жизни советских людей.

— Пани, а какова будет Польска после войны? Советская или самостийная? — этот вопрос, видимо, мучил его больше всего.

— Что значит советская? Поляки сами установят у себя такой строй, какой им будет по душе.

— Видите ли, пани, я спрашиваю потому, что поляки считают так: если русские освободят нас от немцев, то они останутся здесь.

— Это придумали немцы, чтобы запугать и держать в подчинении вашу страну, пан Юзек! — сказала Мариана. — Советская Армия не имеет целью оккупировать чужие территории. Ее священная цель — изгнать фашистов со своей земли и помочь в освобождении других народов. Кроме того, вам должно быть известно, что вместе с русской армией сюда идет и войско польское.

— Настоящее войско польское? — удивился Юзек. — Немцы говорят, что это русские, переодетые в польскую форму.

— Я знаю, что немцы так говорят. Эту ложь они распространяют из опасения, как бы поляки не взялись за оружие и не повернули его против оккупантов в их тылу.

— Они уже взялись, пани. Почти все мужчины ночью вооружаются и совершают нападение на немцев. Вся Польша воюет, — сказал Юзек. — Они это прекрасно знают и ночью очень осторожны. Войска их движутся, главным образом, днем. Знали бы поляки, что там вправду воюет польское войско, то двинулись бы ему навстречу, уверяю вас, пани.

— Верю, пан, верю. И все же мне непонятна ваша пассивность. Ваши действия не мешают немцам продвигаться по железным дорогам, взлетать их самолетам с аэродромов со смертоносным грузом, — сказала Мариана, шагая в ногу со своим новым знакомым.

— Понимаю, что пани хочет сказать, — оправдывался Юзек. — Но не забывайте, кто нами руководит. Лондонскому польскому правительству не очень-то хочется, чтобы русские войска вступили на польскую землю…

— А вы бы слушались не лондонского голоса, а люблинского. Это правительство по-настоящему заботится о судьбах всей Польши, а не только о верхушке, как ваш Миколайчик, — ответила Мариана. — Тогда бы люди знали правду.

— О! Я вижу пани разбирается в политике, — заметил Юзек.

— За Польшу мне больно так же, как и вам, я такая же полька, как и вы, — ответила Мариана, наблюдая за своим собеседником.

Юзек внимательно выслушал Мариану и неожиданно протянул руку.

— Предлагаю вам свою дружбу.

— А как же аковцы?

— Я их обведу вокруг пальца.

— Их или нас?

— Вот бог свидетель, — Юзек поднял глаза к небу, — я буду выполнять все ваши поручения. Я буду вам полезен, пани Неля…

— Юзек, вы слишком быстро согласились, — прервала его Мариана, останавливаясь, чтобы остальные могли их догнать. — Подумайте хорошенько. Есть вещи, с которыми нельзя торопиться. А вам действительно надо решиться: или мы или они. На двух стульях сидеть рискованно.

— Мне хочется, пани, сказать вам вот что. Уже три года как я хожу с карабином на плече, а зачем — не знаю. К немцам я не пристал, не терплю их. К Миколайчику не примкнул, потому что не доверяю ему. Я запутался. Одно время мне казалось, что большевики не одолеют, и я пробовал шагать в ногу с немцами. Совершил кое-какие глупости. Теперь вижу, что ошибся. Только с русскими мне по пути. Давно искал я возможности помочь русским партизанам или парашютистам, но не выпадало случая… Если хотите, мне не доверяли… А сейчас судьба мне вас послала. Прошу вас, пани Неля, не прогоняйте меня, я буду вам полезен.

— Хорошо, пан Юзек, мы посоветуемся. А сейчас надо избавиться от этой облавы…

— Спасибо, спасибо, — ответил Юзек и крепко пожал ей руку, прикасаясь к ней губами.

— Что он тебе крестным братом заделался? — удивленно спросил Андрей девушку, заметив оживление Юзека.

Прибыв на новое место, группа расположилась в доме знакомого Юзека. Стояла еще довольно ранняя весна, так что жить в лесу было слишком холодно. Удобным, а главное безопасным жильем группа была обязана польскому другу Юзеку.

Юзек старался быть полезным. Он употреблял всю свою смелость, свою энергию, которая, казалось, не иссякает.

— Я оправдаю доверие, друзья, — часто повторял Юзек. Поляк был неизменно любезен с девушками группы. Он удвоил свою заботу, когда понял, какую трудную и рискованную работу выполняют они.

— Ценить нужно наших девушек, — говорил он ребятам. — Немного все-таки таких.

Особую симпатию он питал к чернявой Ольге. Ее чуть вздернутый нос, теплые карие глаза, видно, крепко запали ему в сердце. К тому же Юзеку льстила дружба с советской девушкой из Молдавии.

— Пани Неля наша, полька, а вот как пани Ольга решилась выброситься с парашютом так далеко от родины?

Когда он говорил «пани Неля наша, полька, ей, мол, бы сам бог велел воевать за Польшу», ребята втихомолку посмеивались.

— Видал? Не колеблясь, принял Мариану за свою, — засмеялся Гриша.

Юзек окружал Олю трогательным вниманием. Это чувство было понятным. Человеку, которому дорога дружба с Советским Союзом, дорог каждый советский человек. А тут еще девушка решилась на такой подвиг. Он буквально не сводил с нее глаз и старался подчеркивать во всем свое уважение к советской отважной девушке. К Неле-Мариане он тоже относился с большой чуткостью, но повторяя каждый раз, что она, Неля, дома, на родной земле, а значит меньше нуждается в его поддержке.

Андрей с Гришей решили разыграть Ольгу.

Андрей как-то сказал:

— Влопался парень по уши…

— Не шути, Андрей, — оборвала его Мариана, беря Юзека под защиту и стараясь не обидеть Ольгу,