Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация - Мария Юрьевна Данилевская

компромиссами и утратой его былого литературного значения. Переезд из Москвы в Петербург был для Полевого вынужденной мерой: «Московский телеграф» был закрыт, и в Петербурге он искал средства к существованию. Как литератор, по выражению В. Г. Белинского и И. И. Панаева, да и по собственной оценке, он «пережил сам себя»[427]. Несмотря на эту оценку, Полевой оставался в литературе до конца жизни, причем в 1844 г. перешел в «Литературную газету» Ф. А. Кони[428].

Взаимоотношения Некрасова и Полевого нашли отражение в комментариях, «Летописи жизни и творчества Н. А. Некрасова», основных литературоведческих работах. Но они не стали предметом специального исследования. М. А. Ванюшина, обратившаяся к последнему десятилетию жизни и деятельности Полевого[429], подробно рассматривает историю его отношений с В. Г. Белинским. Но М. А. Ванюшина даже не ставит вопрос о проблеме личных и творческих контактов Полевого с будущим поэтом и редактором[430]. К тому же период с 1841 по 1846 г. охарактеризован ею очень лаконично. Деятельность Полевого в 1840-е гг. анализируется также в специальной статье В. И. Ганичевой «К полемике В. Белинского с Н. Полевым (1840-е годы)»[431]. Но в ней имя Некрасова даже не упомянуто. Наконец, в диссертационном сочинении О. Я. Гусаковой «Творческий портрет Н. А. Полевого в литературных воспоминаниях 1850-х-начала 1860-х годов»[432] проанализировано восприятие Н. А. Полевого его современниками. Как показывает исследовательница, в 1850-1860-е гг. оценка Полевого, даваемая писателями, критиками и мемуаристами, не была однозначной и целостной, но показывала осознание связи литературной и в частности критической деятельности Полевого с современным литературным процессом. Однако и в этом исследовании его оценка деятельности Некрасова обойдена вниманием, так же как литературный портрет Полевого, созданный Некрасовым в совокупности его текстов разного времени.

История творческих взаимоотношений «с другой стороны» – Полевой как объект критики Некрасова – рассмотрена в ряде работ. Укажем прежде всего на статью Г. О. Берлинера[433], специальные исследования М. М. Гина[434], отметим также внимание Б. В. Мельгунова к публицистике Некрасова и, в частности, его статью, посвященную памфлетным изображениям Некрасова[435]. Но литературная полемика рассматривается этими учеными преимущественно с точки зрения истории народно-освободительного движения. Выступления Некрасова против Полевого и Полевого против Некрасова (роман-памфлет) анализируются как публицистические выступления общественно-политического характера. Однако их же относят к литературной критике: статьи Некрасова о драматургии Полевого считаются одними из наиболее значительных его критических выступлений, а отзыв Полевого о «Статейках в стихах» традиционно учитывается в библиографиях критических отзывов о Некрасове.

Как показано в главе III, в ряде случаев публикации Некрасова появлялись практически одновременно с печатными выступлениями Белинского против Полевого, и напротив – в изданиях, где сотрудничал Полевой, печатались отзывы о Некрасове, написанные не им, но с близких позиций. Поэтому актуально рассмотреть критические отзывы Полевого о Некрасове в контексте их полемического диалога, точней сказать – полилога.

Критико-публицистические выступления Некрасова и Белинского, с одной стороны, Полевого и Булгарина, с другой стороны, очень показательны. В них отражены поиски литературной критикой своих форм и средств, а в некоторых случаях – подмена предмета и понятий. Подробный анализ контекстуальных связей творческого диалога Некрасова с Полевым представляется необходимой базой для исследования характера части критических отзывов о поэте – их содержания, стилистики и, что весьма важно, – соразмерности масштабу Некрасова на конкретном этапе его творческого роста.

В некрасововедении традиционно упоминаются: личное знакомство почти сразу по приезде Некрасова в Петербург; первая публикация Некрасова в «Сыне отечества» Полевого (Летопись I: 31); тот факт, что Некрасов жил у Полевого некоторое время (Летопись I: 36); полемика Полевого и Белинского о поэтах и поэзии в 1840 г.; критические статьи Некрасова о драматических произведениях Полевого; рецензия Полевого на «Статейки в стихах, без картинок» (Летопись I: 130–131); памфлетный образ Некрасова в романе Полевого и Ф. В. Булгарина «Счастье лучше богатырства» (IX-2: 321).

Задавшись вопросом о критической оценке Полевым Некрасова-поэта, из перечисленных указаний можно заключить, что речь идет о нескольких лаконичных, малозначительных репликах, посвященных ранним и малозначительным произведениям Некрасова, и идеологической борьбе. Остается непроясненным, какими задачами и критериями руководствовалась литературная критика в оценке Некрасова, в какой форме и посредством каких приемов она выражалась, каковы отношения между литературной (не только поэтической) деятельностью Некрасова и печатной критической оценкой. Высказанные в главе I соображения в пользу атрибуции Г. П. Верховского Полевому рецензии на «Мечты и звуки» прибавляют важный факт к истории критических оценок Полевого.

Кроме того, вывод о малозначительных суждениях, посвященных малозначительным же произведениям поэта, не скоординирован с уже сделанными в литературоведении выводами о критической деятельности Некрасова в эти годы. А эти выводы дают представление о более высоком уровне профессиональной подготовленности и значимости Некрасова, чем можно было бы судить по критическим суждениям современников. Следовательно, еще до специального анализа каждого из эпизодов можно предварительно указать на многоуровневости восприятия Некрасова его современниками, которая должна быть учтена при уяснении прижизненной критической оценки поэтического творчества Некрасова.

В этой главе представлена попытка осветить причинно-следственные связи динамики личных и творческих взаимоотношений Некрасова и Полевого в привязке к историко-литературному контексту. Они проясняют специфику критической оценки Полевого, специфику фельетонной и «писательской» критики, специфику критической оценки творчества Некрасова с учетом его складывающейся литературной репутации; дополняют сложившиеся представления о биографии и творчестве Некрасова в конце 1830 – первой половине 1840-х гг. и корпусе критических высказываний Полевого, которые ранее не рассматривались как возможно принадлежащие ему. Совокупность известных фактов позволяет реконструировать малоизученную историю личного знакомства Некрасова с Полевым и скорректировать представление о роли одного из крупных русских литераторов на самом раннем этапе творчества поэта. Речь идет о житейском участии Полевого в дебютанте и о собственно литературной деятельности.

§ 2. Знакомство и житейское участие

Около 27 июля 1838 г. Некрасов приехал в Петербург, где обрел первые знакомства – семью Ферморов. Вскоре Н. Ф. Фермор представил Некрасова Полевому. Датировка этого события расплывчата.

В «Летописи» знакомство датируется так: «август – начало сентября» (Летопись I: 1838); основанием служит ссылка на статью Б. Л. Бессонова «Некрасов и Г. Ф. Бенецкий (предание и факты)»[436]. Но на указанной в «Летописи» странице статьи Б. Л. Бессонова содержится только ссылка на дневниковые записи Полевого от 3 и 30 октября и отсутствует обращение к примечанию, сделанному Петром Николаевичем Полевым.

3 октября 1838 г. Полевой пишет: «Вечером был <Н. Ф.> Фермор и юноша Некрасов» (Полевой Дн: 669). В примечании к его фамилии П. Н. Полевой указывает:

«Это первое посещение Николая Алексеевича Некрасова