Осуждённые грешники (ЛП) - Сомма Скетчер

class="p1">Жар мгновенно приливает к моему паху, и перед моими глазами вспыхивают образы того, как она подпрыгивает вверх-вниз на моем члене с таким же энтузиазмом.

Господи. Я откидываюсь на спинку стула, одной рукой сжимаю покерную фишку, а тыльной стороной другой прикрываю рот в попытке скрыть свое недовольство. Это раздражает меня больше, чем следовало бы, зная, что мой член — всего лишь один из дюжины в этой комнате, твердеющий от ее маленькой выходки.

Я допиваю остатки из своего стакана и одариваю Рори натянутой улыбкой.

— А, ты знаешь моего нового сотрудника.

— Ага. Пенни очень милая. Раньше составляла мне компанию во время ночных смен в закусочной.

Я приподнимаю бровь.

— Ночные смены? Я что, нанял вампира?

Вместо того чтобы рассмеяться, Рори опускает взгляд на стол. Она проводит пальцем по белому решётчатому настилу и сглатывает.

— Она почти не спала после того, как были убиты ее родители.

Мои глаза сужаются.

— Что?

— Да, нам было около четырнадцати, когда это случилось. Я начала работать в закусочной в шестнадцать, а она все еще приходила почти каждый вечер, — она проводит рукой по предплечью, как будто ей внезапно стало холодно. — Я была такой же, когда умерла моя мама, но всего несколько месяцев. Полагаю, нельзя определить временную шкалу для горя.

Нико не говорил мне об этом.

Я запиваю эту новую информацию глотком виски, но от спиртного глотать ничуть не легче. Это как-то не укладывается у меня в груди. На этом Побережье людей убивают только в том случае, если Висконти нажимает на курок, а наших сотрудников — только если они предатели или воры.

Я уверен, что яблоко от яблони недалеко падает.

— И вообще, почему ты так на нее таращишься?

Я раздраженно выдыхаю.

— Я не таращусь, Рори. Это ее первая смена, я просто наблюдаю за ней, чтобы убедиться, что она не… — моя карта гибели — …плохо справляется со своей работой.

Рори пожимает плечами, нахальная ухмылка расплывается на ее лице.

— По-моему, она прекрасно справляется.

Я прослеживаю за ее взглядом и наблюдаю, как Пенелопа наливает в стакан вязкую желтую жидкость и протягивает ее одному из моих теперь уже бывших деловых партнеров в Miller & Young. Она по-девичьи хихикает и опускает в напиток зонтик и изогнутую соломинку, а Клайв взамен вручает ей пачку банкнот и визитную карточку.

Мой желудок сжимается. Господи, у меня сегодня дерьмовое настроение.

— Прошу меня извинить, сестренка.

Прежде чем Рори успевает попросить сыграть еще одну партию в Висконти Блэкджек, я вскакиваю на ноги и направляюсь к французским дверям. Мне нужно выкурить сигарету где-нибудь в темном и холодном месте, чтобы собраться с мыслями.

Где-нибудь, где смех Пенелопы не будоражит мою кровь.

Глава тринадцатая

Я прохожу мимо столика Клайва как раз в тот момент, когда он опускается в кресло с мерзкой ухмылкой на лице. В мои намерения не входит разговаривать с ним, но я все равно замечаю, что мои ноги медленно останавливаются.

Я упираюсь костяшками пальцев в стол, опускаясь ниже, пока мое тело не отбрасывает черную тень на его настороженный взгляд.

Рядом с ним Филипп сдвигается на три дюйма влево.

— Э-э, все в порядке, мистер Висконти?

В его голосе звучит страх, потому что, хотя Клайв существует в законной части моей жизни, которая наполнена заседаниями совета директоров, красными лентами и огромными чеками, он хорошо осведомлен о том, что происходит на другой стороне. Темная, грязная часть, в которой течет горячая итальянская кровь, глубокая и импульсивная. Там, где мужчины мафии заключают пари на сломанные пальцы, а кому-то могут свернуть шею за, казалось бы, пустяки, такие как заказ взболтанных коктейлей у грудастых барменш.

— Что ты пьешь, Клайв? — спокойно спрашиваю я, не переставая улыбаться.

Капля конденсата соскальзывает со стекла и с громким хлопком падает на стол.

— Замороженную Маргариту.

У меня сводит челюсти, и на станцию въезжают два поезда мыслей.

Первая: ни одному бармену с опытом работы более одного дня не придет в голову наливать Маргариту в бокал для вина.

Вторая: за все годы, что я знаю Клайва, я ни разу не видел, чтобы он пил что-то, кроме водки с содовой. И уж тем более я никогда не видел, чтобы он пил коктейль — уж точно не тот, который нужно взбалтывать вручную.

Несколько мгновений мы пристально смотрим друг на друга, и я сдерживаю неожиданное желание ударить его кулаком в челюсть. Это мимолетное ощущение, но моя рука дергается в знак согласия. Господи. Я никого не бил голыми руками с тех пор, как почти десять лет назад купил свое первое казино. Я пришел на встречу с потенциальным инвестором, а он посмотрел на мои разбитые костяшки и встал.

То, что он сказал через плечо перед уходом, запомнилось мне на всю жизнь.

Есть лишь небольшая разница между бандитом и бизнесменом, парень. У одного кровь на руках, а у другого — на чужих.

Через месяц я нанял Гриффина. С тех пор я никогда не испытывал такого удовлетворения, когда кости хрустели под моим кулаком.

Поверх лысеющей головы Клайва на меня пристально смотрит пара глаз. Я поднимаю взгляд вверх и замечаю, что Габ свирепо смотрит поверх своих карт. Он приподнимает бровь. Это едва заметное подергивание мускула, но в его устах этого достаточно, чтобы оборвать жизнь.

Я делаю паузу, прикусываю внутреннюю сторону щеки и обдумываю его молчаливое предложение. Это учитывая, что все большие шишки из Miller & Young заслужили свое место на вершине моего сегодняшнего хит-парада. В прошлый четверг цена их акций начала падать и не восстанавливалась всю неделю. Мне пришлось тащить совет директоров аж на Побережье, чтобы выяснить почему. В отношении финансового директора тайно ведется расследование по обвинению в растрате, и ни у одного из идиотов не хватило смелости поднять трубку и сообщить мне об этом.

Каждый из них в свое время встретит свою кончину, но, как и подобает манере Гриффина, они уйдут не с грохотом, а с шепотом. Глушитель, прижатый к виску на пустой парковке. Неисправные тормоза на автостраде.

Это не потому, что я выше садизма. На самом деле это не так. Просто я держу эту сторону себя в ухоженном состоянии и на коротком поводке. Я позволяю себе расслабиться только на одну неделю в месяц, когда мы с братьями играем в нашу игру. Как только все заканчивается, я надеваю на нее намордник и возвращаюсь к делегированию функций стороннему исполнителю