Богиня тьмы (СИ) - Вин Милена

— Пожалуйста…

Я не знала, сколько просидела так, не поднимая головы, глотая слезы и чуть покачиваясь взад-вперед. Было так больно, что я не могла нормально выдохнуть. Ничего не слышала, кроме собственного воя, ничего не видела, кроме мертвого лица сестры, мокрого от моих слез.

Пробудило меня спустя какое-то время легкое прикосновение чьей-то руки. Хотя я не знала, как долго кто-то молча сидел рядом, сжимая слегка неуверенно мое плечо. Подняв голову, поймала до ужаса печальный взгляд заплаканных глаз Нелли, сидящей подле меня и теребящей ткань плаща. Напротив — Кай и Лори. А у ног, прижавшись влажным носиком в голень, скулил Румико.

— Ливия, — тихо позвал Лориэн, и я подняла на него глаза, стараясь сдержать новую волну слез. Он мягко накрыл мою ладонь и продолжил: — Пока духи с нами, мы можем попытаться оживить ее. Возможно, нам хватит энергии…

Его слова, казалось, долго доходили до моего сознания. Поняв, наконец, суть сказанного, я шмыгнула носом, протерла пальцами глаза и шепнула сдавленно:

— Вас всего трое. А как же четвертый дух?..

На губах Лори появилась мягкая улыбка.

— Ты не чувствуешь его? — спросил он шепотом. — Дух ветра живет в тебе с самого рождения.

Его заявление показалось мне таким глупым, что я не сдержала улыбки, которая наверняка получилась вымученной и выглядела жалко на красном от слез лице. Но взгляды ребят были серьезными, и даже взгляд Кая — напряженный, внимательный — говорил о том, что это не ложь. Несмотря на то, что он сам, скорее всего, не знал ничего о духах.

— Ладно, — слабо качнула головой спустя недолгую паузу. — Что нужно делать?

Вместо ответа Лори взял мою руку, положил ее на ключицы сестры и накрыл своей. Нелли последовала его примеру — положила ладошку поверх наших, а Румико, приподнявшись на лапах, коснулся носиком щеки Далии.

Пару долгих мгновений между нами царило глубокое молчание. Сердце мое кипело все это время, как вода в котелке. Я ощущала незримое присутствие чего-то сильного, неподвластного никому из нас. Оно будоражило разум, играючи щекотало нервы. Рука дрогнула невольно, и мягкий свет внезапно растекся меж нашими пальцами.

Я вглядывалась в родное лицо, боясь упустить дрожание длинных ресниц или первый вздох. Но ничего не происходило. Она была тиха, как ночь у озера, так же холодна, как зимняя стужа, и мертва. Мертва, как тень на зданиях, и призрачна, как эта тень.

— Мне очень жаль… — наконец раздался хриплый шепот. Голос Лориэна дрожал.

Я посмотрела на него, поймала искренне сожалеющий взгляд и кивнула, благодарно улыбнувшись. За попытку и желание помочь.

— Я даже не в силах отправить ее в Пустоту… — сказала тихо, мягко погладив сестру по щеке. — Она одна из немногих, кто заслужил не только право на вторую жизнь. Она заслуживала прожить эту жизнь, которую у нее отняли… Прожить долгую и счастливую жизнь.

— Она дочь валькирии, — шепнул Кай, несильно сжав мои пальцы. — Уверен, она найдет дорогу в Пустоту.

— Я верю в это, — ответила так же шепотом, улыбаясь сквозь слезы — горя и скорби, радости и благодарности. — Не знавала никого храбрее тебя, моя Ли. Я буду очень скучать.

Эпилог

Мириады светлячков мерцали высоко над окруженным горами городом. С широкого мраморного балкона открывался изумительный вид на спокойное море, сверкающее в лунных лучах далеко за горами. Теплый ветер, будто стремясь успокоить ураган внутри меня, мягко поглаживал кожу лица, развевал невесомую длинную накидку. Сегодняшняя летняя ночь была такой же чарующей, как и предыдущие, но пока внизу царили смех и танцы, в душе моей творился настоящий хаос.

Место, что стало нашим домом, было прекрасным. Жители Тарако — древнего города драконов — приняли нас радушно, хотя и несколько настороженно. Я не сомневалась, что по большей части это была заслуга Лориэна, ведь как сын одного из представителей этой могущественной расы он внушал драконам доверие, которого мы не добились бы без его помощи.

Нас осталось мало. Почти столько же, сколько и драконов, — небольшая горстка. Кажется, это одна из причин, по которой мы жили дружно и мирно, как старые добрые соседи. Другие существа, включая людей, сюда не совались, опасаясь гнева двух сильнейших народов. А он был велик. Мы злились на людей, на весь мир за несправедливо отнятый дом, за смерть наших сородичей, за мучения и боль. Но злость эта больше не рождала жажды мести. Мы усвоили урок. Осознали, что потеряли и что обрели. Потеряли слишком много, обрели — практически ничего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы не знали, как обстоят дела у людей, но надеялись, что они, оставшись без магии, тоже усвоили этот жестокий, страшный урок. Но еще я надеялась, что случившегося больше не повторится. Что война больше не затронет этот мир. Ни спустя несколько десятилетий, ни спустя века — никогда. Но отчего-то эта надежда была так слаба; она колебалась глубоко внутри, как тоненький стебелек на ветру. Нам тоже свойственно совершать ошибки. Но пока одни люди умирают, а другие рождаются, забывая об ошибках предков, одни и те же демоны живут, помня обо всех ужасах войны.

Первое время было тяжело. Мы оплакивали погибших, не праздновали доставшуюся нам такой ценой победу, бродили в чуждом нам месте как призраки — не живые, но и не мертвые. Драконы ничем не были нам обязаны, но они помогли нам обустроиться, начать жизнь с чистого листа и отпустить прошлое.

Я правда пыталась отпустить. Отпустить их всех. Но это оказалось сложнее, чем я могла себе вообразить. Смерть Калеба и Ли оставила след в сердце — большой, несмываемый. Я не хотела забывать их, не могла отказаться от воспоминаний. Они ранили и согревали одновременно. Жизнь близких продолжалась в моей памяти. Они живы, всегда рядом, пока я их помню. И забыть — значило вновь лишить их жизни.

Подставив лицо ветру, я на мгновение прикрыла глаза. Непрошенные слезы снова покатились по щекам, но слабая улыбка не оставила мое лицо. Это были слезы не обыкновенного горя, не отчаяния, а сильной, неизреченной душевной скорби.

— Спасибо, что пришли, — шепнула сипло, уловив звук шагов.

Незаметно утерев слезы, обернулась к Нелли и Каю и улыбнулась, поймав взгляд девочки — чересчур сочувственный для ребенка такого возраста. Она подбежала ко мне, как делала это всегда, когда чувствовала мою боль, и прижалась щечкой к ноге, сжав пальцами ткань легкого платья.

— Почему вы не с остальными? — спросила, подняв глаза на Кая. — Внизу, должно быть, весело…

— Но тишина приятнее, — пожал плечами мужчина.

Даже без крыльев он выглядел внушительно, воинственно. Он не показывал, что сломлен, хотя я знала, что так и было. Потеряв крылья, Кай потерял часть себя, и заполнить эту пустоту в его душе едва ли представлялось возможным.

— Прогуляемся завтра до озера? — неожиданно задал вопрос демон, приблизившись к нам. — Нелли хочет снова половить рыбу. — Он с особой осторожностью погладил девочку по светлой головке, а второй рукой обвил мою талию.

— Конечно… — Положила голову ему на плечо и глубоко вздохнула, подавляя рвущиеся наружу слезы. — Ахта и Мира прилетали сегодня, — сказала зачем-то, вспомнив, как сокол сестры и беркут отца Калеба застали меня спящей на балконе.

— Я тоже видел их.

С минуту мы молча стояли рядом друг с другом, даря тепло и поддержку, которая была необходима каждому из нас. Сердце стучало ровно, хоть и болело. И я почувствовала впервые за долгое время, что нахожусь в нужном месте, с теми, кого люблю и боюсь потерять.

— Мой, — сказала тихо, пригладив складку на широкой мужской груди, и сжала несильно овальный кулон в виде ветвистого дерева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Щит? — спросил Кай полушепотом, и я услышала, как часто забилось его сердце.

— Жизнь.

Конец второй части