Трагедии Финского залива - Андрей Платонов

Свои наблюдения Юдин оформил в виде докладной и отослал ее в Политуправление и Особый отдел флота для «тщательного разбирательства». Небезынтересно, почему в донесении отсутствуют фамилии высказывавшихся. Оказывается, в ходе самого разговора он их не запомнил или не расслышал — а когда беседа закончилась, прозвучал сигнал воздушной тревоги. Лектор решил, что ему не стоит задерживаться на эсминце и посмотреть на его экипаж в действии, а потому поспешил сойти с корабля.

Конечно, были случаи и явного нарушения дисциплины, в основном связанные с употреблением спиртных напитков и самовольными отлучками к семье. Например, командир Щ-406 капитан-лейтенант В.В. Максимов 22 сентября самовольно уехал в Ленинград попрощаться с эвакуирующейся сестрой. На прощание он сказал ей, что наверно они видятся в последний раз. К сожалению, пророчество сбылось. После возвращения 24 сентября на корабль его арестовали и расстреляли.

Иногда имели место случаи, трудно объяснимые, но, скорее всего связанные с желанием сохранить людей хотя бы и ценой кораблей, которые в тот момент многим казались обреченными. Например, 27 сентября севшая на мель у Кронштадта подлодка Щ-308 попала под артиллерийский обстрел с берега. Командир корабля капитан-лейтенант А.Ф. Маркелов подозвал к боту катер ОВРа, пересадил на него весь экипаж и свез на берег в безопасное место. Его сняли с должности. А вот командир крейсера «Аврора» капитан 3-го ранга И.А. Саков за аналогичное поплатился жизнью. 26 сентября, во время бомбежки и обстрела, при стоянке в Ораниенбауме уже разоруженного к тому времени корабля он увел экипаж в укрытие. Командира и политрука Н.Т. Филатова расстреляли. Тогда «Аврора» не пострадала, но 4 октября ее все равно потопили, при этом погибли люди.

Очень трудно оценить поступки этих командиров. Сейчас то мы знаем, чем все завершилось, а тогда корабли многим представлялись просто уже никому не нужным железом. Действительно, какой-толк от крейсера «Аврора» если с него сняли всю артиллерию? А что могла дать для обороны Ленинграда Щ-308?

Что касается спиртного, то пить, наверное, больше не стали — только меньше это скрывали. Причем «светились» прежде всего те, кто был вынужден сравнительно пассивно ожидать своей участи. Очень сильно это коснулось подводников, оставшихся на своих кораблях: и в море не выйти, и обороне города реально помочь нечем. Отсюда и такие эксцессы, как с командиром Щ-307 капитан- лейтенантом Н.И. Петровым. Тем самым, который 10 августа потопил германскую подлодку U144 — самая значительная победа советских подводников к тому времени[52]. Так вот, будучи не в трезвом состоянии при стоянке в Кронштадте он приказал сниматься для перехода в Ленинград, где подлодку затопить, а экипажу идти на фронт. Якобы за этот проступок его 21 октября осудили на 10 лет. Якобы — потому что, как следует из политдонесений, настоящей причиной явились его резкие критические высказывания в адрес командования КБФ и РККА, а также сомнения в возможности массового применения подводных лодок на Балтике в сложившихся условиях обстановки. Если бы не представился этот случай с попыткой увести экипаж на фронт, возможно, нашли бы какой-либо другой повод.

Судите сами. 6 сентября на плавбазе «Иртыш» в каюте капитана 2-го ранга А.Е. Орла[53] собрались вчерашний начальник штаба бригады, командир дивизиона подлодок и примкнувший к ним командир отряда канонерских лодок. Решили немного расслабиться, но развели их по своим каютам только через сутки. Ну и что? Естественно, поругали и даже наказали, но под суд их не отдали.

Можно было бы привести и другие примеры по этому поводу, но уж больно тема скользкая. Тем более что с 1 сентября на КБФ ввели «наркомовские сто грамм», таким образом узаконив употребление спиртного на кораблях и в служебное время. Однако вскоре пришлось вводить ограничения. Например, своим приказом от 4 октября командующий флотом разрешил выдавать водку только в дни фактических вылетов и выходов. Причем на кораблях только рядовому и старшинскому составу.

Работы по подготовке к уничтожению сил флота находились под пристальным вниманием особых отделов. Вот, например как выглядело одно из их донесений.

Командующему Ленинградским фронтом

генералу армии тов. Жукову

Совершенно секретно

Подготовка специальной операции по уничтожению плавсредств и боевых единиц проходит весьма неорганизованно.

Система сигналов, построенная порайонно, не отличается гибкостью и лишает права уничтожать объекты по участкам. Таким образом, может случиться, что взрывы и потери начнутся раньше, чем следует, в таких местах, где они не нужны, подвергая опасности прилегающие к этому району объекты (мосты, заводы, стройки).

Сама организация сигнализации создает предпосылку к помехе или преждевременному уничтожению боевых единиц.

Характерно, что 18 сентября с. г., неожиданно по флоту был дан сигнал «Тюльпан», что по ТУСу, установленному для спецоперации, означает — прекратить проведение мероприятий по уничтожению. Вскоре выяснилось, что этот сигнал был дан по таблице артиллерийских переговоров, означающий — немедленно прекратить огонь.

Мероприятия по подготовке спецоперации, с одной стороны, в большинстве случаев передоверены второстепенным людям; так, по отряду особого назначения их проводят т. т. Янсон, Клитный, командование же в лице командиров дивизионов капитанов 2-го ранга Маслова, Евдокимова предпочитает стоять в стороне, и с другой, — приняли широкую огласку.

В результате этого отмечено наличие отрицательных настроений, предрешающих печальный исход обороны Ленинграда.

Так, например:

Капитан 2-го ранга Маслов 16.09.41 г., будучи на эсминце «Строгий», заявил: «Да, я вам привез нехорошие вести. Ленинград готовят к сдаче германскому фашизму На эсминцах „Стройный“ и „Строгий“ уже положен крест. Большое начальство удирает из Ленинграда на самолетах».

Заместитель начальника штаба КБФ капитан 2-го ранга Зозуля пессимистически говорил: «Ждать нечего, остается пустить пулю в лоб».

Резолюции на документе:

Т. Исакову

Срочно расследовать, арестовать провокаторов.

Доложите, почему такая ответственная работа проходит преступно плохо.

Военному совету КБФ

Произвести расследование.

Доложить ВС, что отмеченные недочеты и ошибки устранены в окончательной разработке.

Осиновец, 24.09.41 г.

Рутковскому

Проследите за сменой условных сигналов. 28.09.41 г.

ТУС заменен.

4.10.41 г.

Во второй половине сентября бои за Ленинград, казалось, достигли кульминации. Руководству города и фронта, а вместе с ними и КБФ, иногда казалось, что германские войска вот-вот перешагнут городскую черту. Вместе с сухопутными войсками оборону держали пять бригад морской пехоты, к которым уже в сентябре присоединилось еще две. Активную поддержку сухопутным войскам оказывала корабельная и, особенно, береговая артиллерия КБФ. Можно с полной уверенностью сказать, что Ораниенбаумский «пятачок» мы сохранили исключительно благодаря флотским артиллеристам фортов Красная горка и Кронштадской крепости. 4 сентября город впервые подвергся артиллерийскому обстрелу. Когда после 10 сентября германские войска вышли к Финскому заливу в районе Стрельня — Петергоф, под воздействие их артиллерии попал Морской канал — главная коммуникация между Кронштадтом и Ленинградом.

Ожесточенные бои шли не только на сухопутном фронте, но и в воздухе. Германская авиация сначала в основном наносила бомбовые удары по переднему краю обороны и лишь периодически по объектам в самом городе, а также кораблям поддерживающим войска из района Ленинградского порта. При этом до 19 сентября в Кронштадте обстановка была относительно спокойной. Но с этого дня начались систематические налеты авиации противника и на Главную базу КБФ о чем более подробно рассказано в следующей новелле.

Здесь же интересно другое: последний массированный удар германские самолеты нанесли 27 сентября — именно в этот день германское командование окончательно отказалось от штурма Ленинграда. Ставка делалась на блокаду города. Однако маленькая «щелочка» в кольце вражеских войск все же осталась — это Ладожское озеро. Чтобы и ее прикрыть, нужно было создать второе кольцо блокады, но уже восточнее озера, где планировалось соединение германских и финляндских войск.

Сначала наступление противника развивалось для него успешно, и вопрос о возможной потере Ленинграда вновь стал актуален. По этой причине реанимировали все уже начавшие забываться планы уничтожения основных объектов города, а вместе с ними и кораблей Балтийского флота. Но теперь делалось все это как бы на местном уровне. В частности, 13 ноября члены Военного совета КБФ подписывают директиву начальнику штаба флота вице адмиралу Раллю о подготовке к уничтожению кораблей и судов в случае сдачи Ленинграда противнику. В целом эта директива повторяла уже известный план от 12 сентября. Несколько изменились ответственные исполнители и расстановка кораблей и судов. В основном это было связано с учетом потерь понесенных флотом во время сентябрьских воздушных ударов, а также близившимся ледоставом, когда большинство кораблей и судов придется уничтожать там где они вмерзнут в лед. Так же в директиве уже не шла речь о прорыве катеров на запад, на Ханко или на восток, на Волгу.