Дневник бешеной моли (СИ) - Геррер Мария

* * *

Вечером я паковала вещи. До отъезда оставалась всего два дня. Коробки множились, и я уже не знала, куда их пристроить. Они громоздились одна на другой, как подарки на Новый год.

Снова взялась за дневник. Сидела в зале, пила чай и писала. Много, сумбурно. О Лизе, об Олеге и Яне. О том, как мне тяжело и что любовь бывает один раз в жизни. И кроме Олега я никого полюбить не смогу. Мысли скакали как сумасшедшие, строчки тоже. Они были неровными, нервными.

Неожиданно зазвонил домофон. Я почувствовала, что это Громов. Швырнула дневник на пол у дивана и замерла. Не стоило открывать, нам не надо встречаться наедине. Но Олег видел свет в моих окнах, и притворяться, что меня нет дома — глупо. И вообще это просто невежливо.

А если честно, мне хотелось проститься с Олегом. Я открыла дверь и ждала, пока он поднимался по лестнице. Его шаги гулко отдавались под сводами полутемного подъезда.

— Привет. Не помешал? — его голос звучал напряженно.

— Привет. Нет, проходи, — я отступила в квартиру и пропустила его.

Неловкое молчание повисло в воздухе.

— Будешь чай? — предложила я.

— Да, с удовольствием, — он неловко протянул мне пакет. — Здесь миндальные печенья от Лизы и конфеты от меня.

— Попьем чай в зале, — попросила я. — На кухне у меня кавардак — пытаюсь подготовить квартиру к продаже, освобождаю шкафы. Присаживайся, я быстро, — кивнула ему на диван.

Он достал из внутреннего кармана маленькую бархатную алую коробочку, и я замерла.

— Для тебя. На память. Я должен был вручить тебе это при других обстоятельствах. Но я протянул время и все испортил. Теперь это просто подарок. Он тебя ни к чему не обяжет.

— Прости, — мотнула я головой. — Не могу его принять. Не надо, пожалуйста. Это будут слишком печальные воспоминания.

Олег положил коробочку на журнальный столик, но я знала, что не возьму ее. И я догадывалась, что внутри кольцо. Видимо, ради этого Громов и пришел.

Возилась на кухне долго. Чашки и блюдца я уже убрала, и не могла вспомнить, куда их засунула. Родители заберут вещи к себе. Все произошло неожиданно, я ничего не успевала. Да и настроение было отвратительное, совсем не хотелось никуда уезжать.

Наконец чай был готов. Я водрузила чашки, печенья и конфеты на большой поднос и понесла все это в зал. Олег стоял у открытого окна. Он посмотрел через плечо и резко обернулся. Мне показалось, что он в замешательстве.

Олег задернул портьеру и подошел ко мне. Забрал поднос и поставил его на журнальный столик.

— Зря я заставил тебя возиться с чаем, — он внимательно посмотрел на меня.

— Мне не сложно, — попыталась улыбнуться я и подала Олегу чашку. — С сахаром?

— Нет, благодарю. Ты позволишь проводить тебя? Я приду один, без Лизы, чтобы не расстраивать ее. Или это будет неуместно?

— Лучше не надо, — призналась я. — Меня придут провожать родители. Они про тебя не знают.

— Как скажешь. Когда ты уезжаешь?

— На днях. Пока еще билеты не купила, — соврала я. Я боялась, что Громов все-таки придет меня проводить и это будет слишком тяжело.

— Позвонишь мне, когда приедешь в Москву? Хочу убедиться, что ты доберешься благополучно.

— Да, я позвоню тебе, — такая забота заставляла сердце сжиматься.

Бархатная коробочка продолжала стоять на столике.

— Может, все-таки возьмешь ее? — в глазах Олега вспыхнули странные огоньки.

— Не обижайся, не возьму, — я пододвинула ее к Громову

— Ты очень принципиальна, — хотя правильнее было бы сказать «упряма», но он выразился деликатно. — Я тоже. Поступай, как знаешь, но я назад подарки не беру.

Коробочка осталась лежать на прежнем месте. Я к ней не притронулась.

Мы допили чай, почти не разговаривая. Олег задал несколько вопросов о моей предстоящей работе в Москве. Между нами оставалось много недосказанного. И это останется теперь уже навсегда.

Проводила Громова, тихо закрыла за ним дверь. Сухо щелкнул замок. Как взведенный курок. Больше он не войдет в эту квартиру никогда. Я скоро продам ее, и воспоминания потихоньку начнут стираться из памяти. Воспоминания о безумствах, которыми мы в ней занимались. Я на это надеюсь.

Подошла к кухонному окну. Громов, как всегда, махнул мне на прощанье рукой. Помахала в ответ. Олег исчез в темном проеме арки. Наш бурный роман закончился.

Долго мыла посуду, и слезы невольно текли по моим щекам. Мне было очень грустно. Пошла в зал и поняла, что не помню, куда швырнула злосчастный дневник. Коробочка все так же одиноко стояла на столе. Я взяла ее, но открывать не стала. Повертела в руках и положила назад. Да, я возьму ее с собой. Но очевидно, никогда не решусь открыть. Этот прощальный подарок я не надену никогда. То, что внутри этой маленькой шкатулочки, там навсегда и останется.

Продолжила искать дневник. Куда же он делся? Кажется, бросила у дивана. На полу я его не нашла. Видимо, куда-то закинула в суете, когда пришел Олег. Надо будет забрать дневник с собой. Хотя он мне больше не понадобится.

Самооценку я повысила. Бешеной молью быть перестала, как ни посмотри. Была счастлива с Олегом, пусть и недолго. И стала прежней Кирой, такой как до своего злосчастного замужества. Но нет, не прежней. Нельзя войти в одну воду дважды. Я изменилась благодаря Олегу и Лизе. Жаль, что все так быстро и печально закончилось.

Я сохраню воспоминания об Олеге и Лизе на всю жизнь. И пусть воспоминания грустные, они светлые и греют душу.

Дневник я нашла на подоконнике в комнате. Как он туда пропал, ума не приложу. Видимо, положила машинально. Я вообще многое в последнее время делаю машинально.

«Вот и все», — записала я и подвела жирную черту под надписью. Больше писать не о чем.

* * *

Меня провожали родители и Даша. Мама с папой просто светились от счастья и гордости за меня. Я старалась делать вид, что тоже очень довольна. Даша в сотый раз поинтересовалась, взяла ли я загранпаспорт:

— Тебе надо развеяться. Пока официально устроишься на работу, пройдет неделя, не меньше. Сможешь смотаться на пару дней в Турцию, полежишь на пляже. Ты же об этом давно мечтала.

— Ради пары дней на море я в Турцию не полечу, — улыбнулась я. — Слишком расточительно и бессмысленно.

— Может тебе отгулы дадут.

— Ага, на новой работе, где я еще и дня не проработала. Прямо так сразу и дадут. Догонят, и еще добавят.

— Ну, знаешь, всякое бывает… — загадочно улыбнулась она. — Жизнь непредсказуема. Так ты его взяла?

— Даша, я взяла загранпаспорт, если это тебе так важно.

— Вот и чудненько. Кто знает, может он тебе в ближайшее время пригодится.

Спорить с ней бесполезно. Возможно, когда-нибудь я смогу поехать к южному морю и полежать на пляже. Одна, как и мечтала когда-то. И никого рядом не будет… Все, как хотелось. Только теперь у меня желания совсем другие…

Вскоре поезд «Златогорск — Москва» мчал меня навстречу новой жизни. Прочь от печальных воспоминаний. Решила взять купе, чтобы поменьше народа мелькало перед глазами. Но с попутчиками мне не повезло. Две дамочки, пьющие пиво, которое они предусмотрительно прихватили с собой, и очень общительная бабушка.

Последняя пыталась грузить меня фотографиями детей, внуков, их отдыхом за рубежом и прочим в том же духе… Я автоматически кивала, но разговор не поддерживала. То, что я не проявляю интереса к ее откровениям, бабушку не смущало, и она продолжала рассказывать мне историю своей жизни, начиная практически от рождения.

Через час дамы дошли до нужной кондиции и скорефанились с бабушкой. Теперь они втроем делились богатым жизненным опытом, обсуждали гороскопы, внуков, любовников и карму. Забралась на верхнюю полку и легла спать, хотя мне этого совсем не хотелось. Уснуть не смогла. Громкий стрекот общительных попутчиц продолжался до поздней ночи. Им было абсолютно начхать, что я пытаюсь отдохнуть. Голова у меня под утро была как чугунная. Мне удалось вздремнуть от силы часа два.

Поезд прибывает в столицу нашей Родины ранним утром. Метро еще не будет работать, вокзал закрыт, и мне придется где-то коротать время. Вещей у меня мало — чемодан и дорожная сумка. Обоснуюсь, тогда и перевезу все, что необходимо. Надеюсь, какая-нибудь кафешка при вокзале все-таки будет открыта. Буду пить кофе, вдыхать воздух столицы и грустить об Олеге и Лизе.