Приданое для Царевны-лягушки - Нина Васина

– Мы?

– Я и Квака просим тебя прекратить тащить в дом кого ни попадя, а выбирать себе отдых по принципу безопасного кайфа. Ты только скажи, Тони, я тебе любое удовольствие обеспечу по чеку и с доставкой на дом! Ну ты прикинь, чем кончился твой насморк на Аврору?

– Я... при чем здесь насморк? – ничего не понимает Платон.

– А как это еще назвать? Притащил какую-то кошелку домой, внимания на нее не обращал, в койку с собой не брал, так, поглядывал иногда, как она пылесосит. Задница у нее, конечно, ничего, и ноги тоже...

– Это становится совершенно невыносимым! Вениамин, сядь, – с напряжением в голосе попросил Платон. – Сядь, мне тебе нужно сказать кое-что важное.

– Нет, Тони, ты пообещай, что бросишь свои экстремальные потуги, – Веня сел, но не сдался.

– Веня, Аврора пришла в мой дом не потому, что я ее притащил. И не из-за меня совсем. Она пришла из-за тебя, понимаешь?

– Это полная лажа, – покачал Вениамин головой.

– Подожди, не перебивай. Ваш отец, то есть... твой отец, то есть мой брат Богуслав, он, как бы сказать...

Платон мучительно и долго подбирал слова.

– Тони, я тебя не перебиваю, – напомнил о себе Веня.

– Да...Твой брат Федор...

– Закончи с отцом, – попросил Веня.

– Не перебивай же меня! – закричал Платон, вскакивая. – Твой отец имел особенность менять женщин так же безответственно, как и домработниц. То есть все его домработницы выбирались таким образом, чтобы выполнять функции... О господи! – закричал он, стуча себя кулаком в лоб. – Как же это выговорить?!

– Тони, не подумай, что перебиваю, я просто предлагаю сделать, как на сходке. В первую очередь быстро проговорить основную тему, а потом уже все объяснять, а то можно не успеть до пальбы.

– Правильно! – заметался по библиотеке Платон, то и дело автоматически поправляя книги, выдвинутые чьей-то небрежной рукой. – Сначала – основная тема. Она у нас такая: Аврора – твоя мать, поэтому, узнав о смерти Богуслава, пробралась ко мне в дом под видом домработницы. Более того, – он спешил все быстро проговорить, – вероятно, она преследовала и еще одну цель – сделать тебя единственным наследником денег отца, поэтому просьба Федора о выстреле пришлась очень кстати.

Выговорив все это, Платон осторожно посмотрел на племянника. Тот сидел, спокойно глядя перед собой, и напряженно думал. Платон вдруг осознал, что многое бы отдал, чтобы узнать, как и в каком порядке Вениамин все сопоставляет, увязывает.

– Туфта полная, – к такому заключению Веня пришел после почти десятиминутного молчания.

Платон обессиленно опустился на диван.

– Есть неувязки, – настаивал Веня, видя выражение отчаяния на лице дяди. – Основных – две.

– Две? – слабым голосом пробормотал Платон.

– Первая. Какого хрена ей любить меня и стрелять в Федьку – он же тоже ее сын? И вторая...

– Давай по порядку, – попросил Платон. – Федор не ее сын. Он сын другой домработницы, которая работала у брата до Авроры. Я не... я не помню имени этой женщины. Мне в голову не могло прийти, что я должен запоминать такие вещи, что они жизненно важны, понимаешь? Домработница беременела, уходила, приходила следующая, опять беременела... Вдруг – раз! – в доме появляется мальчик Федя, почти двухлетний, бегает, кричит, плюется! А потом – мальчик Веня, тоже бегает...

– Это ты все – про отца? – удивился Веня. – А куда он девал этих... матерей?

– Он мне объяснил, что выкупил вас у матерей, потому что не мог доверить воспитание сыновей таким женщинам. Если порыться, наверняка можно найти у его нотариуса бумаги, подписанные женщинами в момент получения денег. Отказ от всех прав на детей и от общения с ними.

– То есть эта кош... Аврора – моя мать? Отец всегда говорил, что мы с Федором родные братья. Родные. Это значит – одна мать, так ведь?.. – Веня встал. – Я хочу ее видеть. Пусть она мне в глаза это скажет, дура недоделанная.

– Веня, она не дура, она...

– Дура последняя – стрелять в Федьку, моего брата!

Теперь Платон заметил растерянность и испуг в глазах племянника и понял, что наступил кризисный момент.

– Подожди, Веня...

– Ты, Тони, меня теперь не трогай. Я уйду, а ты меня не трогай, а то сделаю чего не так, – Вениамин решительно направился к дверям.

Отпускать его в таком состоянии совершенно невозможно.

– Чего орете? – в библиотеку вошла Илиса.

– Он сказал, что Аврора – моя мать, – Веня показал трясущейся рукой на Платона. – Прикинь, отец всю жизнь говорил, что наша с Федькой мать умерла, а Тони говорит...

– Да, она твоя мать. Поэтому и рвалась в дом Платона Матвеевича, – спокойно заявляет Илиса. – Я сначала не знала, что она уже здесь, а потом поздно было – ни выгнать, ни уговорить.

– Ты знала? – поразился Вениамин.

– Да, – Илиса подходит к дивану и буднично сгребает в кучу постельное белье, выдернув угол простыни из-под ошалевшего Платона. Бросив белье на пол, она садится рядом. – Я с Авророй познакомилась давно. Она искала хорошего адвоката, на эту тему мы и сблизились. Еще она пила, хотела вылечиться.

– Не вылечилась, – констатировал Веня и хихикнул.

– Вылечилась. Пока меня не увидела на сватовстве. Ее сразу переклинило.

– Я пойду, – направился к двери Веня.

Илиса посмотрела в глаза Платону.

– Минуточку, ты говорил, что есть две неувязки, – деловым тоном напомнил Платон и показал глазами Илисе – что делать?

– Я принесу выпить, раз уж такие новости открылись, – встала та. Подойдя к двери, она стукнула в нее и громко попросила: – Лужана, убери ухо от двери, открываю!

– Нет, пусть она мне в лицо это скажет! – забегал по комнате Веня, выдергивая за корешки некоторые книги наружу.

– Так какая же вторая неувязка?

Илиса принесла вино и бокалы. Подкатила к дивану столик на колесиках. Платон открыл вино, взялся было за бокал, но от сильного щипка в бедро подпрыгнул и чуть не уронил венецианское стекло. Она вытащила из его руки бокал и дала другой.

Пометавшись, Веня все же сел с ними. Выпил вина, глядя перед собой пустыми глазами, и вдруг строго заметил:

– Она не могла знать, что отец умер.

– Что? – не понял Платон.

– Вторая неувязка. Ты сказал – Аврора узнала, что отец умер, и сразу приехала. Она не знала. Никто не знал вообще. Могла эта женщина приехать искать меня при живом отце?

Платон с облегчением отметил, что Веня заговорил медленно и порывистость в движениях пропала.

– Исключено, – убежденно заявил Платон. – Зная, что Богуслав жив, она бы не сунулась. Я уверен – она знала о его смерти, она знала, когда вы прилетаете, и приехала в аэропорт! Нет, при его жизни она бы не подошла к тебе ближе чем на полкилометра, об этом Богуслав побеспокоился, он все свои сделки обставлял очень качественно, поверьте. И с детьми он тоже сделал все качественно.

– Почему же ты думаешь, что Аврора не могла знать о смерти Богуслава? – спросила Илиса и взяла Веню за руку, слушая пульс.

– Табличка в морге. Номер 302 – это номер неопознанного трупа.

– Какого неопознанного трупа? – не понимает Платон.

– Когда привозят жмурика без документов, – Веня уже еле ворочал языком, – там свои номера. С трехсотого начинаются неопознанные. Батю привезли в морг как неопознанного. Никто из братвы не знал, что он умер. Ну и мы с Федькой, конечно, молчали, потому что хотели его похоронить быстрей и без лишних ушей. Тони, ты сам прикинь, за это время ты грохнул Пончика... тс-с-с... – он прижал палец к губам и показал на дверь. – А нам с Федькой – ничего. Ни одного наезда, ни пальбы – ничего! Братва еще не включилась, что Богомола нет!

– Но ведь была взрывчатка в двери, – вспомнил Платон, уже жалея, что Илиса успокоила Веню почти до состояния отключки.

– А вот ты возьми и спроси у своего друга – страхового агента, который... как его? Птица Страус?

– Цапель, – подсказала Илиса.

– Да. Спроси у него, что там по экспертизе этой взрывчатки. Уж за столько времени могли бы распознать – откуда она.

– Подожди, подожди... Если Богуслав был отправлен в морг как неопознанный... И никто, кроме Птаха, не знал имя этого человека?.. Откуда же вы тогда узнали?

– Ат-ад-атвоката, – кивнул Веня.

– От адвоката? От того, у которого гувернантка из хосписа, – пробормотал Платон, чувствуя внутри уже знакомый холодок страха, потому что, если думать дальше и сопоставлять, можно увязнуть во что-то жуткое. А сил на ужасы уже нет.

Илиса посмотрела на него внимательно и вдруг протянула на ладошке конфету.

– Барбарис... – прошептал Платон.

– Тони, а как ты думаешь, если я умру, куда попаду – в ад или в рай? – тихо спросил Веня, расслабленно привалившийся к спинке дивана.

– Это одно и то же, только палочки разные.

– Ну не скажи... какие палочки?

– Для еды. У меня есть знакомая компания, раз или два в месяц мы собираемся в хорошем ресторане или кафе и заказываем большую еду. Так называемую большую жрачку. Одно из мест, где можно хорошо поесть, – китайская закусочная. Туда мы приходим редко – на рыбу. Или на жирную свинину, приготовленную во фритюре и обсыпанную сахарной пудрой. Так вот хозяин и повар этого заведения как-то пожелал нам взять с собой в гроб палочки для еды, потому что уверен – это выход из любого положения.