Инквизиtor (СИ) - Домина Елизавета

Проходящие мимо на её стороне берега мужчины восторженно любовались Анной. Она постепенно возвращала себе энергию, утраченную в момент преступления через себя. Энергия восхищения давала ей возможность восстановиться и вернуться на своё поле. Но это никак не остановило поток мыслей: сначала она анализировала его поступки с точки зрения нужной ей информации, после ‒ Аню накрыли эмоции прожитой ночи и ощущения в теле от осознания: ей хорошо с ним в моменты, когда они не ругаются. И это пугало. Работа поможет ей отвлечься, чтобы не думать о нём, не вспоминать его глаза, ласковые прикосновения, близость, с проникновением в сокровенные уголки души. Он не может её изменить, она давно сделала выбор, на чьей стороне в этой истории.

***

Мирон разложил бумаги на столе. Почему Анна соврала ему? В записях психолога описан опыт с работой над воспоминанием о прошлой жизни. Не могла же Аня быть настолько толстокожей, что сама преодолела переживания, соскочив с крючка активации принудительной инициации. Есть вероятность, что психолог подставила девушку: об этом Апостол говорил что-то, но в эту историю никак не лезет бусина. Она осведомлена про «Молот ведьм», в курсе теории квантового скачка и вот так, вдруг, не верит в потустороннее. Нелогично. А потом это признание в любви. Откуда оно взялось? Мирону проще было найти доказательства для себя в том, что Анна играет с ним, чем признаться себе в проявлении слабости. Он тоже чувствовал, что привыкает к ней, но есть Апостол и масса препятствий, чтобы нырять в омут с головой. А ещё, банальное правило: «Доверяй, но проверяй!»

Аня призналась в любви и нашла в себе силы переступить через гордыню. Это говорит о том, что их отношения не завершены. Не могли же настолько сломать её характер предыдущие партнёры, что нет больше той девушки из сна. Всю жизнь он искал родную душу, а получил какой-то суррогат. Аня однозначно сбивала его с мыслей в составлении схемы действий, и в этом был огромный минус. Намеренно она это делает или случайно, поможет узнать подарок Мирона.

Вроде бы как, после её признания в любви и его молчания в ответ, допустимо появиться с подарком, без намёка на то, что кольцо помолвочное. Руку и сердце предлагать девушке, которая может оказаться ведьмой, он точно не готов. Она поиграет и выбросит, а ему потом латай себя, собирай по крупицам!

Фиолетовый бриллиант огранки «Маркиз», обрамлённый белым золотом, сиял на сайте ювелирного бренда. Мирон оформил доставку, придумывая, каким должно быть свидание, на котором он подарит девушке это ювелирное великолепие, оснащённое микрочипом, вмонтированным в слой металла под драгоценным камнем. Слушать девушку маячок не позволит, но с вопросом определения местоположения справится вполне.

До момента, пока нет команды от Апостола, что Мирон может вернуться к исполнению своих обязанностей, и блогер нейтрализован, он не может посещать с Анной публичные места. До шабаша оставалось несколько дней. Неужели Апостол не найдёт варианты обхода отстранения, чтобы вернуть Мирона в строй. Понимание начальником, что отдел справляется исправно с работой без отстранённого подчинённого, может привести к препятствиям на пути карьерного роста. Он не готов быть замыкающим строй с барабаном. Получается, что пока он тут кувыркается с Анной, в отделе могут произойти непоправимые изменения. Но повлиять на это он не может. Он чувствовал себя словно под домашним арестом. Причина была не в том, что есть гаджет ‒ ограничитель свободы, а в том, что отдел незаметно стал смыслом его жизни. Куда бы он не попытался податься в мнимые свободные дни, везде станет механизмом подставы близких. Наверно, стоило бы завести несколько новых друзей, для рассеивания одиночества, только не чувствовал он тоски в изоляции. Ему было хорошо одному.

Солнцестояние

Что за жизнь такая: гонять круглый год нечисть, чтобы в праздничные дни магического средоточения под прикрытием присутствовать среди них, подтверждая, что обряды не запрещены? Они-то силами напитаются и дальше хулиганить будут, а в отделе дней таких не предусмотрено, когда свыше кто-то приходит, и «вам Пётр Сергеевич и вашему отделу запас энергии на год».

Выгорел, так выгорел, другого поставят.

Апостол ехал по городу, размышляя о планах на день. Рассветное солнце окрасило небосвод красными разливами. Вот бы остановиться, созерцая зарю, а всё некогда: то одна операция, то другая. По-утреннему пустынные улицы города отмывали подметально-уборочные машины. Пётр понимал, что сотрудников в отделе катастрофически не хватает, чтобы обеспечить надзором все места проведения шабашей Облачного города. По делу блогера ответа ещё не пришло, но в глубине души, не смотря на возникшие подозрения, Мирона в отделе не хватало. Не хватало начальнику лично. Подчинённый напоминал ему себя в молодости, до того, как Петра засосало в трясину работы с тёмными энергиями. Только Апостол погрузился почти сразу во все тяжкие, а Мирон умудряется сохранять свою простоту и бодрость. Эта Сила Духа подкупала начальника в моменты, когда он был свободен от подозрений в участии подчинённого в подковёрных играх.

Вадим всё ещё не предоставил фактических доказательств своих слов. Если за пять минувших дней не явились к Апостолу с беседой о необходимости сложить полномочия, значит, подозрения о том, что кто-то планирует занять его кресло, беспочвенные. С таким весомым аргументом, как видео блогера, у желающих его сдвинуть в день выхода видео уже все козыри были на руках. Но они не вскрывают свои карты. Это настораживает и наводит на постоянные мысли, что есть Домоклов меч над головой Петра. Или его так дисциплинируют? Тогда хотя бы правила игры выставили, помимо крысы в пакете. Апостол находился в режиме ожидания удара, только откуда он прилетит, выяснить не удавалось. Поэтому решил сосредоточиться на исполнении своих прямых обязанностей и отпустить из зоны внимания невидимую угрозу. Постоянное напряжение в мыслях изматывало мужчину, попытка разгадать ребус превратилась в навязчивую идею. Остановился на светофоре, быстрыми движениями пальцев по сенсору отыскал в смартфоне контакт «Мирон».

― Доброе утро! ― начал беседу мужчина, осознав, что ему эти дни не хватало общения с подчинённым.

― Пётр Сергеевич, здравия вам желаю! ― Мирон внутренне обрадовался звонку, за минувшие дни он заскучал по работе в отделе. Более того, отсутствие возможности общения с начальником держало его в неведении о принятом решении.

― Мирон, через час жду тебя у себя.

― Буду!

Апостол прочувствовал по завершении разговора, что настроение его улучшилось. Не стоило уходить в тишину все эти дни в угоду волнениям о прослушке. Может, и правда, в этот день особая энергия витает в воздухе? То, что казалось сплетённым в плотный узел интриг, так легко развязалось, оставив лишь непривычную за долгие дни улыбку в уголках губ Апостола. В отделе царила тишина, сотрудник поста охраны сонно поприветствовал начальника. Мокрый пол блестел влажной дорожкой за тряпкой швабры уборщицы.

― Вы уже на посту, Надежда Семёновна? ― поинтересовался у неё Петр, ожидая, когда пластиковый стаканчик в аппарате наполнится ароматным кофе.

― Здравствуйте, Пётр Сергеевич, рано вы! ― женщина, разогнув спину, удивлённо посмотрела на начальника.

― День такой: кому через костры прыгать, а кому службу нести.

― Так поехали бы на Лысую гору, да попрыгали с народом, с чего сторониться то обычаев предков? ― женщина сказала это с такой непринуждённостью, что Апостол задумался: в какой момент он утратил свою способность жить легко?

― Я вас в замы к себе возьму, Надежда Семёновна! Будем вместе город чистить, у вас это хорошо получается. ― Дождавшись, когда в аппарате раздастся сигнал о готовности напитка, достал из бумажника пятитысячную купюру, положил в карман халата уборщицы.

― Балуете вы меня, Пётр Сергеевич! ― Уборщица знала начальника не как другие. Она часто замечала свет в окнах его кабинета, когда все сотрудники уже разошлись, а по утрам, пересекаясь в коридоре, Апостол всегда старался поддержать женщину премией из своего кармана.