ЯССТ 6 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

Массивное тело Жака выбросило из машины как снаряд из пращи. То же самое случилось и с Бернаром. Я пожелал, чтобы с ними было все плохо. Машина в последний раз ударилась и остановилась. У меня было ощущение, что я стал отбивной котлетой и меня уже можно отправлять на сковороду. По голове прямо на правый глаз стекала горячая струйка крови. Браслет на руке не посчитал этот удар смертельным. Я вытер кровь рукой. Подвигал другой рукой, ногами, конечности работали исправно. Осмотрелся. В одно окно я видел камни, в другое небо и ветви дерева.

Оказаться второй раз за день в ситуации, когда смерть пощупала твой пульс, это перебор. Проверил карманы брюк. Осколок и капсула не потерялись. Кое-как, из-за примятой крыши, мне удалось найти положение, в котором я смог упереться и выбить дверь со своей стороны. Выглянул наружу и обомлел. Машина стояла на боку, упершись днищем в хлипкое деревце, растущее на склоне, а под ним зияла пропасть метров в триста, на дне которой виднелись маленькие машинки, двигающиеся по серпантину.

Я осторожно, не дыша, выбрался из машины и отпрыгнул в сторону. Баланс нарушился и она, скрипнув металлом о камни, сорвалась вниз. Как ни странно, я был цел, если не считать рассеченной головы. Но рана меня совсем не беспокоила. Ни головокружения, ни тошноты я не чувствовал. Осмотрел склон, чтобы узнать, что случилось с моими «напарниками». Реально разглядеть из моего положения ничего не получилось. Я видел только вздымающую надо мной стену из камней и деревьев и очень высоко бело-красную полосу ограждения.

И тут внезапно сверкнуло, и шарахнул такой взрыв, что я присел. Выше меня в ста метрах в воздух подлетели камни и деревья. Я спрятался под большой валун, чтобы меня не снесло возможным камнепадом. А он случился. Оползень, шурша и грохоча, пронесся совсем рядом. Я предположил, что причиной взрыва стала утилизация робота, не способного продолжить задание. Вот как не пристегиваться в машине.

Второй, значит, остался достаточно дееспособным и должен был добраться до меня. Теперь соврать про контузию не получится. Мой ум натурально раскорячился из-за нелегкого выбора, бежать или остаться. Не мог же я подставить своих друзей и семью, значит, должен остаться и принять все, что меня ждет. И неизвестно, что Ценерис предпримут после того, когда узнают как изменился мир за двадцать три тысячи лет, и что их миссия больше никому не нужна. Хоть сам отправляйся на поиски корабля и перепрограммируй.

Я полез вверх по склону. Если наткнусь на робота, то пусть он сам решает, что делать, а если нет, то доберусь до города и там дождусь, когда меня найдут помощники корабля. Очень хотелось верить, что в его программу заложены упорство и вера в свои силы. Мне нужно было время, чтобы добраться до корабля самостоятельно или отправить туда человека с хакерским устройством в желудке.

Корабль от своих помощников теперь знал, что врагам известно о его существовании и, наверное, был занят их определением и возможностями. А много ли у него было способов это узнать, кроме тех самых роботов, его глаз, ушей и исполнителей? Что если он был слеп и глух, и ему нужно больше информации, что точно убедиться в том, что ситуация неконтролируемая и пора делать большой «бадабум»? Если это так, то я располагал временем, чтобы успеть его перепрограммировать и сдать в музей.

Я поднялся метров на пятьдесят вверх и встретил выжившего робота. Это был Жак. Его ноги придавило огромной глыбой. Я попытался ее сдвинуть, но она не поддалась моим усилиям. Я решил, что он попал под обвал, когда взорвался Бернар. Защитное поле робота включалось, пытаясь защитить хозяина от повреждений, но его энергии на это не хватало. Я нагнулся над лицом Жака.

— Послушайте, с вашими помощниками приключилась беда. Мы слетели с дороги, и они повредились. Мне нужно найти портал, через который я вернусь на базу. Собираюсь подняться вверх до дороги и идти в сторону города. Ищите меня там. — Это было мое послание кораблю.

Я надеялся, что был услышан. Жака затрясло, как в лихорадке. Выглядело это так, словно мои слова не пришлись ему по душе. На всякий случай я решил уйти подальше от бьющегося в припадке робота и оказался прав. Он взорвался. Это был такой мощный взрыв, что глыбу, которой он был привален, разломило пополам. Мимо меня пролетел град каменных осколков. Хорошо, что я оказался за камнями в момент взрыва. Из неприятных последствий у меня остался только шум в ушах. Я выбрался на дорогу.

На обочине у отвесной каменной стены на внутренней стороне дороги остановились четыре машины с включенными аварийками. Люди подбежали к прорехе в ограждении и испуганно смотрели на поднимающегося меня. Мужчина в шортах и гавайской рубахе подал мне руку.

— Вы ранены? Кроме вас в машине были люди? Это взорвалась машина? — Задал он сразу кучу вопросов.

— Я был один. Да, это бак машины взорвался. Хороший, автомобиль, безопасный, но с баками надо что-то делать. — Я выбрался на дорогу.

— Вас нужно отвезти в больницу. У вас кровь. — Женщина в шляпе посмотрела на меня с жалостью.

— В больницу не надо, просто отвезите меня в город. Я там сам сориентируюсь, куда мне нужнее. — Я показал им полную адекватность состояния.

— Конечно, конечно. — Женщина засуетилась. — Мы вас отвезем.

— А я подожду полицию. — Сообщил мужчина. — Мы уже вызвали их и скорую.

— Замечательно. Скажите, я с ними потом свяжусь. — Попросил я мужчину в шортах.

— Хорошо. Главное, нет пострадавших, иначе вам пришлось бы ждать.

— Да, я был один, пострадала только машина.

— Вы уверены, что вам не нужна помощь? — Переспросил мужчина в шортах. — Оформление происшествия и осмотр могли бы провести здесь, что было бы разумнее.

— Не могу ждать. Планета в опасности. — Я похлопал его по плечу. — Мадам, отвезите меня в город. — Обратился я к женщине.

— А я вас узнала, вы тот самый французский Илон Маск, ученый-изобретатель, который придумал «мыслечитку».

— Да, это я, второе происшествие за день. Мне скорее нужно успеть в город, пока не случилось третье. — Произнес я нетерпеливо, давая понять, что тратить время на автографы не намерен.

— Садитесь. Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Одно дело французская кухня, а другое наука. Никто в мире нам за ваши изобретения спасибо не скажет, кроме нас самих.

— Мадам, но полиция… — Попытался было мужчина в шортах остановить нас.

— Езжай нахрен на свои Гавайи. — Выкрикнула ему женщина в открытое окно.

— Я француз.

— Так оденься, как француз.

Несмотря на пристойный внешний вид и общее впечатление домохозяйки, мадам водила уверенно, я бы даже сказал, самоуверенно. Колеса ее маленького хэтчбека свистели на каждом крутом повороте, распугивая встречные машины. Через десять минут мы оказались на центральной площади маленького городка благоухающего цветущей зеленью.

— Спасибо огромное. Очень признателен вам за помощь. — Поблагодарил я женщину.

— А, не стоит. Очень рада, что в стране нашелся мужчина, готовый взять на себя смелость постоять за её интересы. Удачи вам и завершить начатое. — Она помахала мне ручкой и умчалась.

Мой потрепанный внешний вид и кровоподтеки вызывали ненужное внимание. Я ушел с площади, направившись узкими мощеными улочками, на которых почти никого не было. Прошел три квартала и наткнулся на темнокожего торговца сувенирной мелочью и прочими безделушками.

— Купи сувенир, мьсе. — Обратился он ко мне.

— Я без денег.

— Обкрали. — Догадался он.

— Ага, не туда зашел. По голове дали и бумажник вытащили. — Соврал я с его подачи.

— Бывает. А хочешь, я тебе подарю. Не все черные хулиганы. — Он даже не сомневался, что это сделали темнокожие.

— Спасибо, но мне сейчас не до сувениров. За мной приехать должны, ничего, если я у тебя посижу. — Попросил я.

— Конечно. Возьми мой телефон, позвони, если надо. — Предложил он.

— Нет, не надо. Найдут.

Я рассмотрел его ассортимент. Обычная сувенирная ерунда, вроде миниатюры Эйфелевой башни и разных значков с ее изображением и надписями «Paris». Так же лежали у него разные брелочки, значки, открывашки для пива, свистки для ключей и фонарики-брелоки.