С ведьмой наедине (ЛП) - Анетт Блэр

— Я думал, на маяке только одна спальня, — заметил отец Моргана.

Дестини почесала нос.

— На самом деле там четыре спальни, мистер Джарвис.

Морган прочистил горло:

— Но только одна кровать. Вот почему я очень рад, что ты научила меня делиться, мама.

Отец закашлялся в салфетку, у матери сделалось кислое лицо, а Дестини пнула Моргана под столом.

— Прекрати тыкать в тигра палкой, — прошептала она, а потом обратилась к его отцу: — А если серьезно, мистер Джарвис, почему в доме нет ни одной фотографии Мегги?

Отец поперхнулся кофе, который решил глотнуть, чтобы справиться с кашлем. Дестини поднялась налить ему воды из графина на столе.

— Может, не стоит пить кофе, если вам нездоровится? — спросила она.

— Я прекрасно себя чувствую. Лучше, чем когда бы то ни было. Почему ты думаешь, что…

Мать Моргана громко покашляла, поправила салфетку на коленях, и отец замолчал.

— Мама, пап, — Морган встал и помог подняться Дестини, — нам пора. Спасибо за обед.

Он поднял с пола сумочку Дестини и поставил на стол. Она упала набок, и огромный розовый леденец в виде члена выкатился прямо на середину стола.

Мать завизжала, будто это был не леденец, а крыса.

От смеха отец согнулся пополам, держась за живот. Никогда в жизни Морган не слышал, чтобы Гордон Джарвис так хохотал.

— Что ж, пап, похоже, ты и правда здоров как бык. Спасибо за беседу. Потаскуха вас тоже благодарит.

Морган буквально потащил Дестини к двери, но у самого порога она резко остановилась, дернув его за руку. У него появилось плохое предчувствие — Дестини явно вернулась к своему обычному упрямству.

— Между прочим, миссис Джарвис, — сказала она, обернувшись, — я ведь…

Морган развернул ее к себе и заткнул первым пришедшим на ум способом — поцеловал. И целовал, и целовал, и целовал, пока не почувствовал, что у них обоих закружилась голова. Потом поднял Дестини на руки и понес по тротуару к своему бунтарскому «мустангу». Усадил на пассажирское сиденье, обошел машину и сел за руль.

Он бы сразу уехал, если бы из дома не вышел отец. Его руки были засунуты в карманы. Морган опустил стекло, но отец прошел прямиком к пассажирской двери. Дестини опустила свое стекло и, словно они с отцом всю жизнь были на одной волне, подняла лицо для поцелуя.

Чмокнув ее в щеку, отец проговорил:

— Моему сыну с тобой повезло. Ты мне нравишься.

Затем обошел машину, встал перед дверью Моргана, но, как всегда, не мог подобрать слов.

— Говори, пап. Тебе, черт возьми, можно говорить все, что вздумается.

Несчастный человек, который редко позволял себе говорить в присутствии собственной жены, даже покраснел от гнева, но все-таки, наверное, впервые в жизни Моргана, потрудился отклеить язык от неба:

— Я люблю тебя, сынок. Будь счастлив. — Он сжал плечо Моргана и добавил: — У тебя хороший вкус на женщин.

Договорив, он отвернулся и пошел обратно в дом, чтобы встретиться лицом к лицу с праведным гневом Злобной Олив.

Не знай Морган так хорошо своего отца, он бы решил, что его только что поздравили с тем, что он наконец переспал с женщиной.

— Трогай уже, — сказала Дестини, — пока твоя мама не явилась с метлой по мою душу.

— И поделом бы тебе было. Ты же чуть не выболтала, что ты ведьма.

— Ну, извини, меня понесло.

— Да неужели?

Дестини опять расхохоталась. Эта женщина каким-то чудом буквально за секунду уничтожала на корню его плохое настроение. Что, честного говоря, пугало до чертиков.

Глава 31

— Останови здесь, — попросила Дестини через несколько минут.

У Моргана волосы на загривке встали дыбом, хотя удивляться было нечему.

— Где?

— На кладбище, где же еще? Хочу увидеть могилу Мегги и прочитать молитву.

Он не стал спрашивать, как Дестини узнала, где именно остановиться, но ему нужно было знать зачем.

— Дес, что ты ищешь?

— Баффи. Надгробие с ней — самое высокое на всем кладбище, но ты и сам это знаешь. — Она остановилась и прикрыла глаза от яркого солнца, согревающего царящее бабье лето. — Вон она.

Мегги назвала их ангела-хранителя Баффи, когда они с Морганом ходили в детский сад.

Он остановился посмотреть, действительно ли Дестини пойдет к могиле Мегги, но ему не стоило в ней сомневаться. Когда он присоединился к ней, она уже стояла на коленях и водила пальцами по выгравированному имени Мегги.

Словно из ниоткуда, налетели бабочки всех видов и цветов. Они кружили вокруг них и садились на Мегги, вырезанную из камня, в объятиях ангельских крыльев. Ни на одной другой могиле бабочек не было, и потому все они казались покинутыми и унылыми.

Бабочки напомнили Моргану о рое божьих коровок, и он подумал о том, не найдет ли бабочек в новых рисунках Дестини. Впрочем, у нее самой была татуировка в виде бабочки.

Она еле слышно заплакала, повергнув его в шок, потому что своими слезами словно открывала запертые в его сердце, словно в клетке, чувства. Она скорбела вместе с ним.

Морган снова стал чувствовать. И это было больно. Больно, словно его жалили одновременно тысячи пчел.

Он встал на колени у могилы и обнял Дестини, чтобы утешить и ее, и себя. Впервые за почти двадцать лет он горевал, как в детстве.

Ему не хватало Мегги, но сквозь плотный туман боли Морган понимал, что на женщину, плачущую рядом с ним, непонятным ему образом отзываются самые тонкие струны его души.

— Кто-то из нас определенно спятил, — проговорил он, доставая носовой платок, чтобы стереть слезы Дестини.

— Нет, мы оба экстрасенсы, но я не хочу ссориться, так что не отвечай. — Она приложила палец к его губам, и Морган прижал его крепче, накрыв ее ладонь своей.

Их взгляды встретились, и в этот момент в нем что-то перевернулось. Что-то значительное, такое же необходимое, как потребность дышать. Он почувствовал, что хочет быть с этой женщиной так долго, что это могло бы его напугать. Может быть, даже до конца своих дней.

Тем не менее, ощущение не ошеломило его, а пришло осторожно, хоть и настойчиво. Словно его стукнули по макушке… игрушечной собакой Мегги? Морган оглянулся посмотреть, не увидит ли сестру, и ему показалось, что он заметил тень, мелькнувшую за надгробием. В легком ветре зазвенел давно знакомый смех. Он сомневался, что действительно слышит его, но этот веселый перезвон он узнал бы и через сто лет.

На волосы Дестини села бабочка, и Дес глянула в сторону, чтобы ее рассмотреть.

— В кельтской традиции, — начала она, — бабочка символизирует преображение и возрождение, бесконечный цикл духовного и физического. Бабочки появляются из куколок и напоминают нам, что, когда проходит боль, жизнь становится прекрасной. Держу пари, ангел Мегги с помощью бабочек пытается помочь тебе все это понять.