Тайны наследников Северного Графства - Алёна Реброва

— Да.

— Все равно отведи меня к ней.

— Прямо сейчас?

— А когда еще?

— Хорошо. Подожди, я спрошу у матери, что им отнести можно. Соберись пока, если тебе нужно.

Нольг встал и своей размеренной медвежьей походкой пошел на задний двор, откуда слышался голос Эргеи, разговаривавшей с какой-то соседкой.

Я пошла в дом, чтобы не только собраться, но и привести себя в порядок. Когда встала, а до сих пор хожу лохматая, в мятой рубашке и без своего снаряжения!

На кухне, на лавке, под которой была моя сумка, я увидела Арланда в позе убитого ленью ленивца.

Он даже не заметил меня, когда я села на пол возле его «кровати» и принялась вытаскивать из-под нее свою сумку. Только когда я чисто ради интереса пихнула инквизитора, проверяя, не умер ли он и вправду, он подал признаки жизни.

— Что это с тобой? — удивляюсь. — У тебя день лени?

— О, а вот и ты! — заметил он, открыв один глаз. — Пошли на рыбалку?

— Что!?

— Я еще вчера спрашивал у Валлена, у него есть удочки. Пошли? Время подходящее, утро только настало…

— Ты что, издеваешься? — возмущаюсь. Я уже откопала в сумке свою расческу и приводила в порядок волосы. — Мы должны помочь выздороветь Хоге, а не на рыбалки ходить! О чем ты только думаешь?

— Я хочу поймать рыбу и зажарить прямо на берегу реки, потом выбросить ее остатки в воду. Тогда всплывет русалка и устроит скандал. Я так понял, что на Хоге проклятие или кто-то просто навел на него болезнь. Он парень озорной, я ему вот «инквизиторскую» рогатку смастерил, он птиц стрелять побежал… Я думаю, он чем-то насолил местным русалкам, вот они на него и обозлились. Пойду проверю, заодно порыбачу… давно я рыбы не ел. Пошли со мной? — повторил он, не сводя с меня озорного взгляда.

— А, вот, в чем дело, — понимаю. Перед походом к старухе, которая живет в лесу, я решила убрать волосы в косу, чтобы не цеплялись за ветки и не собирали мусор. Приступаю к поискам нормальной рубашки. — Нет, не могу я с тобой на рыбалку пойти. В семью на днях разозленная ведунья приходила, просила Эргею, чтобы та велела Нольгу выйти за нее. Девицу выгнали. Подозреваю, она и навела, чтобы семье досадить.

— Неплохо. Но у меня работенка все равно гораздо приятнее, — усмехнулся инквизитор. — Как хочешь. Один пойду на рыбалку.

— И хорошо хоть чем-то займешься! — хмыкаю. — К ведунье тебе ведь все равно нельзя, ты же инквизитор.

— Верно, — кивнул Арланд.

Так и не найдя рубашки, я решила, что сегодня похожу в старом, а вечером устрою большую стирку. Повесив на пояс черепок домового, кинжал, перекинув через плечо небольшую сумку со всем самым необходимом, надев плащ, я вышла на улицу, где меня уже ждал Нольг.

В руках у него была большая и наверняка тяжелая корзина, накрытая белым полотенцем.

— Пошли, — буркнул он и направился к воротам.

По деревне мы шли молча. Неразговорчивый Нольг все время смотрел вперед и, кажется, даже не моргал. Те немногие селяне, которые уже проснулись и вышли из домов, провожали нас удивленными взглядами, за спинами спусти десять минут пути стали раздаваться перешептывания.

Нольг не обращал на это никакого внимания, а мне стало как-то не по себе: вспомнились события в Верегее. Но тут, думаю, меня в обиду не даст Нольг, да и Арланд пока не так далеко… Нет, уж лучше не думать о плохом, а занять себя другими мыслями, по делу.

Вот интересно, для этого рыжебородого гиганта такой интерес общества привычен или он просто по жизни невозмутим, как сам пень? Судя по словам Эргеи, их семья тут самый главный объект для сплетен. Хотя это не так удивительно. Дом у них стоит отдельно от прочих, по сравнению с другими он очень большой и даже внешне отделан так, что выделяется из толпы обычных черных избушек. Одеты его хозяева почти как горожане, в той таверне я бы не взялась сказать сразу, откуда они. Табун лошадей в тридцать восемь голов, конюшня, пастбище, и все у одной семьи. Действительно, тут есть чему завидовать.

Интересно, как это они приобрели такое богатство? Семейно дело, передавшееся по наследству одному из супругов? Надо будет узнать. Конечно, вряд ли это важно, но мне любопытно…

— Нольг-Нольг, а куда ты идешь? — вдруг подбежала к нам какая-то девочка лет пяти.

— Навестить старушку Агапу в лесу, — улыбнулся медведь, садясь на корточки перед девчушкой. — А ты куда бежишь? От мамки зачем ушла?

— Она меня стирать заставляет, — сморщила курносый носик девочка. Я умиленно улыбнулась, глядя на это деревенское чудо в платочке и с русыми косичками.

— Надо матери помогать, — наставительно сказал ей Нольг. — Иди к ней и не убегай больше, а я вернусь и сделаю тебе деревянную лошадку.

— С гривой? — загорелись серо-зеленые глаза.

— С гривой и хвостом, — кивнул Нольг серьезно. — Ну все, беги, а я пойду.

— Ага! — кивнула девочка, потом развернулась и весело поскакала куда-то. Нольг встал с земли и посмотрел на меня.

— Инга, — объяснил он.

— Тебя и дети любят? — удивленно спрашиваю.

— Любят. И я их люблю. Чего их не любить? Они хорошие, веселые, у них перед глазами и мир другой, — сказал Нольг, продолжив путь. — А ты, ведьма? Ты думаешь, что дети — это бестолковые животные, не умеющие мыслить по-человечески?

— С чего ты взял? — пораженно смотрю на него. — Не могу сказать, что я в большом восторге от детей и люблю возиться с ними, но и неприязни не испытываю. Дети и дети. Но руку на них не подниму и вредить им ни за что не стану.

— Ведьма.

— Да что ты все «ведьма» да «ведьма»!? — возмущаюсь. — Я совершенно обычный человек! Просто у меня больше прав и возможностей, вот и все. Я не виновата, что родилась с такими способностями. И не надо мне приписывать черты идеала всемирного зла!

— Вы, ведьмы, на людей даже не похоже, — заметил Нольг. — Одеваетесь, как мужчины, говорите, как мужчины. В вас ни нежности, ни мягкости женской нет. Вы не пойми кто, на вид вроде и обычные девушки, а как внутрь заглянешь, так упадешь, сколько там темноты.

— Ты же меня совсем не знаешь! — пытаюсь оправдаться, хотя понимаю, что он прав. — Откуда такое предвзятое отношение к ведьмам? Много ты их вообще видел?

— Достаточно для того, чтобы знать вас и судить. У вас у всех одинаковые души, очень малым вы друг от друга отличаетесь. Я еще не встречал живых женщин, которые не любят детей и не готовы любить. Это плохо и против самой вашей природы. Но все ведьмы к детям никаких особых чувств не имеют.

— Много ты знаешь о моей природе, деревенщина…

— Ну ладно, любишь ли ты кого-нибудь? Хоть бы и мужчину? — охотно пошел на попятную Нольг.