На острие - Майкл Ридпат

– Ведь она ушла вскоре после смерти Джен, не так ли?

– Да. Примерно в то время.

– Спасибо, Мэтт.

– Не стоит благодарности.

Направляясь в подземке в Хайгейт, к Энн, Кальдер обдумывал то, что услышал от Мэтта. Нильсу никогда не удастся узнать, что происходит внутри группы деривативов, однако Тессе это могло быть известно. И если она действительно покинула «Блумфилд-Вайс» в ярости, то могла бы ему все рассказать.

От одной мысли, что придется встретиться с Тессой, у него мурашки пробежали по коже. Но, приехав в Хайгейт, он сразу же влез в сеть, нашел все основные банки и позвонил в Стокгольм по указанным телефонам. Он просил соединить его с отделом деривативов.

При третьей попытке ему повезло.

– Могу ли я поговорить Тессой Трю? – спросил он у ответившего ему на шведском языке мужчины.

– Одну минуту, пожалуйста.

Кальдер взял себя в руки. Он знал, что это будет нелегко.

– Тесса Трю.

– Привет, Тесса. Как поживаешь?

Она сразу узнала его голос.

– Это ты, Зеро?

– Да, я. Как идут дела?

– А тебя это интересует?

– Завтра я буду в Стокгольме, – сказал он, игнорируя ее сарказм.

– Только не говори, что тебе не терпится встретиться со старой подругой, – фыркнула Тесса.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– А мне этого не требуется, поэтому гуд-бай.

– Постой! Мне надо потолковать с тобой до того, как я обращусь в полицию.

Молчание. Наконец Тесса подала голос:

– И о чем же ты будешь говорить в полиции?

– Именно это я и хочу с тобой обсудить.

– Мне нечего с тобой обсуждать.

– Встретимся завтра. В семь вечера. Бар в «Гранд-отеле». О'кей?

– Нет.

– Как тебе угодно. Я там буду. И если не увижу тебя, то немедленно вылечу в Лондон и встречусь с полицейскими. Ты же знаешь, что внутри ЕС действует положение об экстрадиции.

Телефон умолк, а Кальдер снова вошел в Интернет, чтобы заказать билет в Стокгольм.

23

Из окна «Гранд-отеля» открывался отличный вид на гавань, старый город и королевский дворец. Особенно великолепен он был летом, но и в ясный зимний полдень оставался по-прежнему прекрасным. Однако в семь вечера, в дождь, когда гигантские, едва успевшие растаять капли падали с неба, никакого вида не существовало. В роскошном, но в то же время по-шведски элегантном помещении бара было тепло. Кальдер обежал взглядом посетителей. Тессы нет.

Его вовсе не удивило то, что у нее было же столь же мало желания говорить с ним, как и у него с ней. Но он все же надеялся, что она придет, хотя бы с целью выяснить, что ему известно. Полет, пусть даже в самом дешевом классе, из аэропорта Станстед был слишком долгим и дорогим путешествием ради простой выпивки. Кальдер прикончил джин с тоником и, поймав взгляд официанта, заказал еще один. К его столику подошла женщина с мышиного цвета волосами и очками на носу.

– Я могу получить то же, что и ты?

– Тесса? Я тебя не узнал.

На ней был темно-синий деловой костюм, скорее скрывавший, а не подчеркивавший достоинства ее фигуры. Цвет волос Тессы, так же как и ее макияж, претерпели радикальные изменения, а контактные линзы исчезли. Безвольный подбородок, правда, остался на месте, а если посмотреть на нее внимательнее, то можно было понять, что она собой представляет. Тем не менее однажды ей удалось обвести его вокруг пальца.

– Значит, ты тоже ушла из «Блумфилд-Вайс»?

– Верно.

– Более высокое жалованье? Гарантированные бонусы?

– Ты сказал, что обратишься в полицию, – наклонившись вперед, сказала она. – В связи с чем?

– А ты как полагаешь?

– Не надо со мной играть, – произнесла Тесса с металлом в голосе. – Либо ты мне говоришь, либо я ухожу.

– Я думаю, что год назад Джастин Карр-Джонс убил Дженнифер Тан, но готов поверить, что ты к этому не имеешь отношения.

– Боже! По-моему, ты полностью утратил контроль над своими фантазиями.

Ему показалась, что девица почувствовала облегчение, а ее тревога исчезла.

– Неужели ты считаешь, что я могу обратиться в полицию по какому-то иному вопросу?

– Миновал год. У тебя нет никаких доказательств. Я не настаивала на своем иске к тебе. Ничего из твоей затеи не получится.

– Ты уверена?

Тесса некоторое время продолжала смотреть ему в глаза, но металл в ее взгляде исчез. Она пробурчала нечто невнятное и поднесла бокал к губам.

– Что? Я не расслышал.

– Я сказала, что прошу прошения за то, что тогда сделала, – сказала она с придыханием. – Это, наверное, худший поступок в моей жизни.

Кальдера признание Тессы несказанно изумило, но желания спорить с ней у него почему-то не возникло.

– А как насчет Карр-Джонса? Что произошло между вами?

– Это случилось год назад и стало моим прошлым. Я об этом забыла… или стараюсь забыть.

– Год не такой уж и большой срок.

– Мне нечего тебе сказать, – покачала головой она.

– Брось, Тесса. Ты извинилась за то, как поступила со мной. Хорошо. Я принимаю твое извинение. Все забыто. Мне нужна не ты, а Карр-Джонс. Он наверняка сделал нечто такое, что тебя потрясло. Итак, почему ты ушла?

Тесса прикусила нижнюю губу и подняла глаза на Кальдера. Ее самоуверенность исчезла. Немного помолчав, она ответила:

– Я считала, что смогу справиться с Джастином. Мы с ним успешно работали в Токио, у меня все получалось и в Лондоне. Ему нравилось третировать меня как дурочку-блондинку, но я-то знала, что вовсе не дура. Он это тоже знал, но ни за что не хотел признавать. Джастин совершенно не понимает женщин или, вернее, отношений между мужчинами и женщинами. Я извлекала из этого пользу. Он полагал, будто понимает меня, и свято верил, что я совершаю удачные сделки лишь благодаря тому, что оказываю клиентам сексуальные услуги. Он никак не желал взять в толк, что я действительно хорошо знаю свою работу. Но он давал мне хорошие бонусы, и я считала, что манипулирую им больше, чем он мной.

Операции Джастина иногда проходили на грани фола, однако он считал – и был, видимо, прав, – что это один из ключей к успеху. В операциях подобного рода он мне доверял. Ничего незаконного, но некоторые могли посчитать наши действия неэтичными.

– Как, например, обвинение меня в изнасиловании? – спросил Кальдер.

– Да. Я с самого начала считала, что это неправильно, но тем не менее пошла на провокацию. Одним словом, примерно такие действия.

– Продолжай.

– Джен ни в чем не сумела разобраться. Она не понимала Джастина и считала, что с ним надо сражаться. Странно, что такая умная девушка повела себя так тупо. Джастин по отношению к ней вел себя просто ужасно. Он знал, как ее унизить, как убить в ней чувство уверенности. Джен не имела понятия, что следует делать.

– И тебе ее не было жаль?

– Если честно, нет. Особенно тогда. Она была святее папы в своих воззрениях на то, как коллеги должны относиться к женщинам. Я же считала, что женщина может прекрасно преуспеть, если сумеет приспособиться к окружению. Такие, как Джен, считают, что окружение должно приспосабливаться к женщинам. Но мир устроен по-иному. Ему следовало бы измениться, но этого не происходит.

– И затем она погибла.

– Да, Джастин сделал ее жизнь невыносимой, и она покончила с собой… – Тесса ощупью достала из сумочки сигарету и закурила. Кальдеру показалось, что ее руки слегка трясутся. Она сделала пару медленных, глубоких затяжек, словно пыталась выиграть время, для того чтобы снова взять себя в руки. – Это помогло мне осознать, что я делала все не так. Что из того, что мой бонус за тот год составил полмиллиона долларов? Джен вела игру не по правилам Джастина, и ее наказали. Она потеряла жизнь. В подобные игры я играть не желала.

– Ты не ощущала своей вины?

– В каком-то смысле да, ощущала. Непосредственно ей во вред я ничего не сделала, но подставила тебя, чтобы Джастину было легче ее дискредитировать. После того как Джен умерла, я не могла прийти в себя. Я должна была полностью изменить свой стиль работы, что означало смену места службы. Поэтому я ушла.

– Ты ждешь, что я поверю, будто ты стала совсем другой женщиной? – спросил Кальдер с изрядной дозой цинизма в голосе.

– Ты можешь верить во что тебе заблагорассудится, – ответила Тесса. – Это меня совершенно не трогает. Но по правилам Джастина я больше не играю. Возможно, я зарабатываю чуть меньше, но свою работу по-прежнему делаю хорошо. И что самое главное – могу жить собственной жизнью.

– Хмм… – Кальдер не был ни в чем уверен, но волосы и очки говорили о том, что произошедшие в ней изменения подлинны, что это вовсе не маска на один вечер. – Но почему Карр-Джонс и ему подобные ведут себя таким образом? Да, он сумел доказать, что способен раздавить Джен, но зачем ему это понадобилось?