Эскорт - Наталья Андреева

— Дальше как раз и начинается самое интересное, — сказал Сергей Павлович. — Подробно расскажите про поездку. Кто решил съехать с дороги к пруду? Вы? Герман Георгиевич? Нэтти?

— Нэтти? Какое имя противное! — фыркнула Наташа. — Почему все звали Вику именно так? Фу!.. Ей стало плохо в машине. Вика с трудом переносила некоторые виды транспорта. В автобусах часто жаловалась на тошноту и головную боль. Сначала у нас что‑то случилось с машиной. Ерунда какая‑то, но Герман боится автомобилей. И никому, кроме личного шофера, машину не доверяет. Я его понимаю. «Пассат» новый, безумно дорогой. Вот он и позвонил. Мы с час стояли на шоссе, потому что отъехали от Москвы уже километров на тридцать. Потом приехал шофер, устранил мгновенно пустяковую неисправность. Мы сели, поехали дальше, и тут Вике стало плохо. Ну, совсем плохо. Укачало. Я сидела впереди и слышала, как Вика тихонечко стонет. Обернулась — а она зеленая вся. «Меня, — говорит, — сейчас вырвет. Дайте водички попить». Попила, а ей не лучше. Потом она заметила вдалеке пруд, зрение у нее было отличное, и говорит: «Давайте съедем к воде. Мне умыться надо». Конечно, Герман ей не отказал. Съехали мы к пруду, вышли из машины. Как вспомню… Ужасно! — Наташа всхлипнула. — Сначала Вика бродила по берегу и все время оглядывалась. Словно искала кого‑то. Потом неожиданно отозвала Германа в сторону. О чем они шептались, не знаю. Но Герман тоже нервничал. И эти неожиданные объятия… Не понимаю.

— Какие отношения были у Вики с вашим женихом? — неожиданно вмешался в разговор лейтенант Попугайчик.

— Ты, Сережа, не спеши, — одернул его майор. Но Наташа уже насторожилась.

— Отношения? О чем это вы? Вика и Герман?! Да он терпеть ее не мог! Слышите?

— Он ведь не слишком удивился тому, что Вику убили?

Наташа в который раз вспомнила, как Герман нагнулся над телом подруги, тронул ее руку, чтобы убедиться: мертва.

— Он сказал, что нам надо уехать. Пока все не утрясется.

— А давно вы их познакомили? Викторию и Германа?

— Да вы что?! Вы думаете, что это он?! Да он же рядом стоял! Он не мог стрелять! Вы что?!

Наташа вдруг вспомнила, как Вика упала в траву после выстрела, и заплакала навзрыд. Наталья Белова была девушкой доброй. Она знала, что про покойных нельзя говорить плохо, нельзя не верить жениху, когда он говорит, что поехал по делам, нельзя брать конфеты у чужих людей, ездить одной на такси, тем более ночью, нельзя знакомиться на улице с посторонними мужчинами… Из этих «нельзя» и состояла ее простенькая жизнь. А теперь еще из любви к генеральному директору Герману Галицкому. Один раз совершила плохой поступок — и тут же настигла расплата! Нельзя было меняться с Викой паспортами. Но тогда не было бы и Германа.

— Герман все время был со мной, — повторила Наташа, пытаясь успокоиться.

— Это мы и без вас знаем. Но кто же тогда стрелял? Вы когда запланировали эту поездку на дачу? — строго спросил Сергей Павлович.

— Накануне. Договорились, что перед тем как заехать, я Вике обязательно позвоню.

— Позвонили? Ах да.

Сергей Павлович вспомнил про то, что рассказала Евгения Львовна Раскатова. Все совпадало, картина ясна. Кроме одного: ждал ли убийца на месте или ехал следом? Но ведь к пруду они съехали случайно! Вот в чем загвоздка!

— Скажите, Наташа, а за вами никто не следил? Чужую машину вы не видели?

— Машину? — удивилась она. — Не заметила. «Раскатову она тоже не заметила, — подумал Волнистый. — А Евгения Львовна за ними ехала. Убийца тоже мог ехать. И остаться незамеченным».

— Что ж, Наталья, — все так же строго сказал майор, — учитывая ваше чистосердечное раскаяние и помощь следствию… В общем, сидите пока дома под подпиской о невыезде и разберитесь наконец со своим женихом. Кстати, где он сейчас?

— На работе.

— Мы бы хотели поговорить с Германом Георгиевичем.

— А вы ему скажете? Ну, о том, что я не Вика?

— А сами не хотите сказать? — Яне… не знаю…

— Давайте адрес фирмы. И паспорт ваш давайте. Тьфу ты! Виктории Власовой.

Наташа достала из сумочки паспорт, придвинула к себе лист бумаги и по‑детски старательно начала писать, где находится офис Германа Георгиевича Галицкого. Майор Волнистый раскрыл паспорт. Фотография Натальи Беловой. Но все данные — той девушки, которая называла себя Нэтти. Год рождения, месяц, число, место рождения. Выдан там‑то. Прописана там‑то. Адрес есть. Штамп о регистрации брака. Такого‑то года, месяца и числа в таком‑то ЗАГСе. Семь лет назад. Сколько же ей было? Девятнадцать? Муж. Власов Феликс Николаевич. Ребенок. Власова Сне‑жана Феликсовна. Какие, однако, непровинциальные имена!

— Скажите, Наташа, а вы когда‑нибудь видели вашего мужа? То есть Виктории?

— Феликса? — мгновенно отреагировала Наталья. Потом спросила: — А знаете, что я думаю?

— Что? — Волнистый невольно улыбнулся. Какой ребенок!

— Это Феликс ее убил. И Герман здесь ни при чем. Ему просто не нравилась Вика.

— Просто так не нравиться нельзя. А где вы видели этого Феликса?

— Он объявился недавно. И все время таскался за Викой. По‑моему, он хотел, чтобы Вика вернулась домой.

— А как он нашел свою жену?

— Не знаю. — Наташа озадачилась. — Я подумала, что это Вика ему написала.

— А вы указывали обратный адрес на конвертах?

— Нет. То есть мне письма приходили на адрес Викиной хозяйки. Раскатовой, кажется. Евгении Львовны. Это же были ее письма, Наташи… Я совсем запуталась… А Вике письма приходили до востребования. Потом мы менялись. А Феликс объявился неожиданно. Однажды мы встретились с Викой, и она сказала, что у нас обеих проблемы. Приехал муж. Мой. То есть ее, конечно. Ох, как это все сложно! Потом они пришли вместе. Вика нас познакомила.

— Зачем?

— Не знаю. Ну, я же ее познакомила с Германом.

— Я знакома с твоим женихом, а ты познакомишься с моим мужем, — усмехнулся Волнистый. — Как вел себя этот Феликс?

— Знаете, он очень противный.

— Как выглядит, кроме того, что противный?

— Нормально. — Наталья пожала плечами. — Не так, конечно, как Герман. Он такой красивый! Герман, конечно, не Феликс. Ой, о чем это я? Просто я очень‑очень его люблю. А Феликс обычный. Высокий, волосы темные, глаза… Вот у Германа замечательные глаза! Карие и глубокие‑преглубокие. А у Феликса тоже карие, но…

Майор тут же ее перебил:

— Значит, плечистый, крепкий парень, рост выше среднего. Брюнет, глаза карие. Одет в джинсы, футболку или свитер.

— А про одежду я ничего еще не говорила.

— Его видели в модельном агентстве. Похоже, из‑за этого Феликса Нэтти и занервничала. Не удивительно. Муженек ведь приехал. Наташа, а Вика много о себе рассказывала?

— Конечно. Про институт, про мужа, особенно про дочку.

— Надо срочно поговорить с вашим женихом. Сдается мне, он человек наблюдательный.

— Ой, да Герман вообще замечательный! Он… — опять затараторила Наташа.

— Все‑все‑все. Собирайся, Сережа. Герман замечательный, Феликс противный, Зинаида Николаевна — мегера. Так и запишем в протоколе.

В прихожей, молитвенно сложив руки, стояли обе Беловы. Белова‑старшая просительно сказала:

— Вы уж не сажайте ее в тюрьму. В ее положении нельзя. Она мне на ушко шепнула. Третий месяц.

Майор понял, что теперь Герману Галицкому не отвертеться. Придется жениться, кем бы ни была его невеста. Ведь Герман Георгиевич так хотел детей…

Должно быть, Наталья Белова ему все‑таки позвонила. Потому что визиту милиции Герман Георгиевич не удивился. Он был на работе, как и сказал своей невесте. Теперь на месте секретаря сидела другая девушка, не Наташа. Невеста Германа Георгиевича подобрала себе в заместительницы особу, похожую на нее как две капли воды: светловолосую простушку с голубыми глазами и миловидным круглым личиком. Майор Волнистый переглянулся с лейтенантом Попугайчиком. Похоже, что весь персонал подбирает теперь невеста Галицкого. Все сотрудники фирмы были на удивление молоды и чем‑то друг на друга похожи. Взглянув на удостоверение майора, секретарша сказала: «Класс!», а пробегавший мимо парень швырнул ей на стол какой‑то документ со словами: «Стартани, подруга!» Все «пиплы» были в белых рубашках и при галстуках, но без пиджаков, а «подруги» в белоснежных блузках и темных юбочках‑мини. Сергей Павлович вдруг почувствовал себя старым, зато лейтенант Попугайчик встрепенулся и расправил крылышки. В кабинет Галицкого они вошли вместе.

Герман Георгиевич сидел в глубоком и темном, как осенняя лужа, кресле и задумчиво смотрел на лежащий перед ним мобильный телефон. Как и в случае с Зинаидой Николаевной, майор Волнистый удивился. И в этого человека можно влюбиться с первого взгляда?! На первый взгляд ничего особенного в Галицком не было. На вид лет за сорок, худощавый, лицо вытянутое, нос хрящеватый, бородка клинышком. На голову шлем, в руки копье — и чем не Дон Кихот? А вот глаза у Германа Георгиевича и в самом деле были замечательные! Но взгляд их был печален.