Время драконов (Триптих 1) - Сергей Гусаков

— А в Ильи тогда кто ходил? — спросил Пиф.

— Никто. — Сталкер вздохнул и точным щелчком отправил бычок в щель в дальнем углу грота. — Потому что Ильи против Сьян по тогдашним ‘поднятиям’ мелковаты были. Тремя километрами, прокофьевским ГКС-ом намерянными, исчислялись. Не более, да. И сложно здесь... Я сложнее вообще дыры не знаю, ‘где так вольно ещё можно дышать’... Вот после закрытия Сьянов НБС и перебрались сюда — а любители волоков и портвешка на халяву в Кисели да в Силикаты. Там им в самый как раз пришлось — системки против Сьян небольшие, заблудиться даже с большого бодуна физически негде,— и почти везде в полный рост. Да. А НБС, как уже доложил, здесь, в Ильях, с перепугу от всей этой спелеопьяни зашхерились. И к удивлению НБС-овских орлов – Система пошла. Каждый новый выход метров по сто/двести ходов прибавлял, и сталактиты с кристаллами разными… Ясное дело: нормальный спелик, пока в совершенно-непреодолимую преграду кочаном не упрётся, из Системы не выйдет. Да. Потому НБС к Ильям и прикололись, что предела им, против тех же Киселей или Силикат, не предвиделось. Как и поводов для экскурсионного любопытства всякой спелеошвали — за здешними, вполне разделяемыми нами сейчас, трудностями. А потом Шагал погиб... но об этом я трендить не буду, это сложная история. И НБС решили организоваться — уроки истории впрок пошли — и учредить свою спасслужбу, в противовес официальным. Потому что Ильи не только самой сложной пещерой были — но и очень опасной... Нехоженой. Тогда.

— И сейчас,— сказал Завхоз,— где их искать? Уж всё, считай, осмотрели — и никаких следов... Ни их, ни их вещей. Неужели они со всем шмотьём упилили в Дальнюю?

— Глупостей не пори,— недовольно проворчал Сталкер,— здесь тебе не Сьяны. Здесь с вещами особо не разгуляешься,— он пнул ногой небольшой транс с перекусом, запасным светом, аптечкой и инструментами,— даже с этим геморройно ползти. Все стояночные гроты в ста метрах от входа, да.

— Мы с Пифом в Сапфире стояли... За Сейсмозоной. Это ты по Системе вещи не попрёшь — после Сьянов своих — в Кафе или где поблизости станешь,— а мы, например, всегда подальше уходили. Проходка со шмотьём — то же гуляние по Системе, только помедленней... И очень даже в кайф бывает — идти так, без особой цели, всё твоё с тобой,— плавно/медленно, не торопясь — каждый камушек осмотреть можно, ничего не пропуская и запоминая всё... А как понравится какой грот — остановка, привал.

— Всё равно мар-разм. “Брэд оф сов кэйбл”, да. Они ведь ЧИ-ЧА-КИ. Чайники волокушные из Силикат. Что они знают здесь?.. Куда им переть вещи? Они же в двух перекрёстках заблудятся, после третьей шкуры упадут — и забудут, как маму звали... Если в Поэзии и в Кафе нет их вонючего лагеря — значит, и в пещере их нет.

— А следы? И надпись в Кафе?..

— Фигня. Сделали надпись — и ушли. Не понравилось, может. Отправились в свои Силикаты — и загудели по привычке на два дня... А на наши контрольные сроки им накласть. Сидят, небось, в Любви иль в Озёрном — и киряют, отмечая чудный розыгрыш... Да. И волок на радостях парфюмерный на ацетоне с бензином нюхают — тоже дело...

— Вещи их, может, Сашка давно нашёл,— сказал Пиф. — И насчёт чичак ты, Сталкер, не прав: куда угодно упилить с вещами могут. Совсем ведь необязательно, что чичака — слабак. Кто тебе это сказал? Ненавижу деление на стариков, чичак, магистров... Сам был чичакой. И ты был. И Ященко тоже...

— Слушай, Сталкер,— спросил Завхоз,— а почему Лютый больше не ходит?

Сталкер хмыкнул.

— “Возрастом” вышел. Он вообще с НБС только в Сьянах был — а так сам по себе. Как они начали устраивать свой порядок — он и отошёл от них. Потому что любые игры в организацию — что с диссидентством, что под землёй — всё равно от совка. Две стороны одной медали, свет-и-тень. Одно без другого просто смешно и нелепо — а я с детства не люблю медалей... И Лютый не любил, да. Организация в душе должна быть, а не снаружи. Да и магистрам НБС-овским все эти игры давно приелись: кто всерьёз на Запад собрался, кто в семью и работу уходит... По уму если — так не Коровин на контроле должен был сидеть, а сам Ященко; и ехать на спасы не чайники вроде Пита этого должны — а исключительно магистры... Но где они? Из девяти спасателей — трое? Замечательное соотношение, да! Вот они и пригревают себе смену достойную — таких, как Пищер...

— А что нужно сделать, чтобы попасть в НБС?

— Коммуняг ненавидеть физически — это первое. Второе — астрономическое образование недополучить. И по лесам, да по дырам шляться — это третье. Так что Пищер, когда выйдет, у них почётным членом станет. И по нечётным... А по мне сесть — это самое глупое. Ты вот попробуй, не сядь... В этой стране — и не продайся при этом. Как некоторые, да. А ещё они всяких юродивых да ударённых обожают — типа Егорова вашего... Тоже верный кандидат. Не дай бог, он на додиков этих напорется...

* * *

: Сашка вздрогнул, просыпаясь от секундного сна,– посмотрел на гудящие часы, вынул изо рта погасшую сигарету — фильтр был мокрый и он оторвал его; снова прикурил, затянулся и поднёс бычок к носу Коровина. Гена чихнул, открыл глаза. Сашка направил свет фонаря ему в лицо; Гена сделал движение, будто пытался прогнать муху, прикрыл глаза и пробормотал «убэри». Сашка взял его за руки, приподнял и облокотил о крепь.

— Ч-чёрт... Будто одеревенел весь... Словно избили... Колени, как каменные... У-у...

— На этом Коровин истощил свой запас удивления и полез в карман за сигаретами. Пачка “примы” была смята; ни одной целой не осталось. Сашка предложил ему свои — он носил их в коробочке от военной индивидуальной аптечки; они были целы и не отсырели.

Коровин закурил, зябко ёжась и вздрагивая; вдвоём разбудили Пита. Как и Гена, он чувствовал себя отвратительно — «всё затекло, будто в полено, холодное берёзовое полено превратился», пожаловался он — спали-то всего пять минут, не больше; просто закемарили на перекуре, кто где сидел —

— а вокруг камни холодные, сырость...

— Они где-то здесь,— сказал Сашка.

— Где? — устало переспросил Коровин,— где? Последние полштрека. Дальше пилить некуда. Если их нет за тем поворотом... Да и с какой стати им там быть — с вещами?

— Вещи их Завхоз со Сталкером могли найти.

— Глупости всё,— Коровин затянулся,— глупая ночь. Только бестолку прошлялись — ни вещей, ни следов... Шансов, что они в этой кишке, ноль-и-ноль.

— Чем больше мы осмотрели штреков, тем больше шансов, что они в оставшейся части,— заметил Саша.

— Как стул с камушками... — Гена помолчал, сплюнул и добавил: