Приход ночи - Артем Тихомиров

Я повалилась на пол ничком, задев правым боком край диванных подушек.

От этого мое тело чуть развернуло и приземлилась я на левое плечо. Появилась боль. За ней слабость. Из меня точно разом вынули все кости и связки и сделали мягкой игрушкой, не способной противостоять силе притяжения.

Стало трудно дышать. Разом мне вспомнилось все мое заточение.

Внутренним взором я увидела кирпичную стену и руки похитителя, показывающие мне клочки бумаги с сообщениями. Подо мной опять возился совок, собирающий экскременты. Я слышала собственную вонь.

Неужели я вновь в той комнате? Я не могла двинуть ни рукой, ни ногой.

Тело сковало параличом. Я в ужасе попробовала крикнуть.

Все повторялось. Моя неспособность двигаться, кричать простуженным горлом, чувство крайнего истощения, страх. Я будто перенеслась во времени, чтобы вселиться в ту себя, женщину, захваченную в плен. Лежа на полу в большой комнате Таниной квартиры, я испытывала чувство раздвоения. С одной стороны, четкое осознание, что я в домашней обстановке, а с другой, потрясающий эффект присутствия, вплоть до мельчайших деталей. Вновь этот проклятый стул и холод, обжигающий лодыжки и бедра.

Наверное, я все-таки кричала. Мне казалось, что невидимка тащит меня обратно в то страшное место. На этот раз он не ограничится глазами. Сейчас он отрежет уши. Или нос. Или аккуратно снимет скальп. Он же отлично понимает в хирургии. Что будет потом? Снова освобождение. До следующего раза.

Невидимка будет похищать меня, пока я не стану туловищем с головой, лишенным всяких выступающих частей.

Я замахала в темноте руками. Видения стали серыми, потеряли цвет.

Кирпичная стена исчезла. Потом растворились в пустоте и запахи.

Я лежала на спине, слыша, как Нюся впрыгивает на спинку кресла и вцепляется в обивку когтями. Наверное, мое поведение кажется ей нелепым.

Кошка принялась умываться.

В ушах моих гудело, кровь пульсировала внутри головы, и это я хорошо чувствовала. Во мне произошли какие-то изменения. Появились совсем другие желания, совсем другие мысли. Будто что-то долгое время зрело у меня внутри, а сейчас прорвалось сквозь защитную оболочку.

Было жутко от того, что я не знала, что во мне теперь не так. Я села, обхватив себя руками за плечи, и прислонилась спиной к дивану. Сервант, посуда за стеклом, какие-то незатейливые безделушки. Плюшевые медведи, собачки, зайцы и котята смотрели на меня без особенного интереса, хотя прекрасно понимали, кто и я и что здесь делаю. В окружении их взглядов я жила целый год.

— Ну что пялитесь, — прошептала я, дрожа. Нюся подняла голову и понюхала воздух, ее розовый нос шевелился. Язычок показался из пасти, скользнул по губам, и кошка продолжила умываться.

Я всего-навсего споткнулась, и не надо делать из этого трагедию. Со мной такое не раз было, когда я еще не полностью освоилась со своим новым положением. То и дело я налетала на кресло, двери, столы и ударялась пальцами о пороги. Озарение, конечно, было необычным и детали поражали реалистичностью, но это ничего не значит. Я ведь по-прежнему в безопасности, сижу за семью замками. Скорее всего, я перенервничала после разговора с Артуром и Таней. Пора расслабиться. Вероятно, меня выбила из колеи перспектива опять влиться в обыкновенную жизнь и перестать быть отшельницей.

Кажется, я собиралась выпить чаю. Поднявшись на ноги, я вдруг подумала, что было бы неплохо как-нибудь зафиксировать мою историю. Изложить всю последовательность событий, от похищения до освобождения. Нет, даже больше — сначала совершить экскурс в прошлое, постепенно приближаясь к тому черному дню, а потом поведать о той борьбе, что я вела с самой собой в больнице и здесь.

Чем не книга? Бестселлер, написанный человеком, побывавшим в камере пыток и вернувшимся живым. Да ладно, дело даже не в этом. Если изложение на бумаге или на компьютере поможет мне выдавить еще толику яда, отложившегося внутри, уже хорошо. Я стану только здоровее. Психиатр говорил мне устраивать для себя трудотерапию, придумывать постоянно какие-то занятия, чтобы не думать о плохом, но я не могла с утра до ночи намывать полы и полировать пластиковый стол на кухне. Это глупо. Пожалуй, процесс письма вполне сойдет за терапию. Труд и очищение одновременно.

Я повернулась к компьютеру, стоящему на письменном столе в углу. Мой системник и монитор были в кладовке. До лучших времен, которые никогда не наступят.

Много раз я прикасалась к Таниному компьютеру, испытывая дикое желание просто посидеть перед включенным экраном. Но я за целый год я ни разу не включила его сама. Зачем? Я ничего не увижу, даже не сумею запустить медиаплейер, чтобы послушать музыку. Всегда приходилось ждать, когда за меня это сделает Таня. Иногда мне было просто невыносимо думать, что во многом я стала беспомощной, ни на что не годной личностью.

Я подошла к компьютеру, не осознавая того, что со мной происходит.

Сейчас помню только некое ощущение, что весь мир вокруг меня стал серым, не черным, как я привыкла, а серым, как пепел. Руки, которые я протянула к компьютеру, ничего не весили. Тело тоже будто лишилось веса или тяготение перестало на меня воздействовать. Совсем как несколько минут назад, только теперь мои ноги прочно упирались в пол.

Правая рука коснулась кнопки включения компьютера, надавила на нее.

Вспыхнули желтым два сигнальных диода. Негромко зашумел кулер в системном блоке. Сердце так и рвалось из груди. Я ничего не понимала. Было чувство, что мной кто-то руководит.

О том случае осталось очень мало воспоминаний. Сидя за компьютером, на экране которого светилось окно текстового редактора Word, я писала. Стучала по клавишам с сумасшедшей скоростью. Чистый виртуальный лист покрывался текстом, строчки бежали одна за другой. Завершилась первая страница, и курсор соскочил на вторую. Мне нельзя было останавливаться, не хотелось этого делать. В жизни я не испытывала ничего подобного этому безумному вдохновению. Я была далека от мыслей, что становлюсь писателем, что создаю некий шедевр или побиваю какой-то рекорд. Работая в лихорадке, я выплескивала все накопившееся во мне за многие годы. Выяснилось, что складывать мысли во фразы и присоединять их одна к другой, было делом, хоть и трудным, но очень привлекательным. Окунувшись в этот процесс с головой, я ничего вокруг не замечала. Нюся помяукала на кухне, требуя, чтобы я подсыпала ей еды в миску, но это осталось без внимания. Прозвонил почти минуту телефон, но я не обернулась. Даже если бы в это мгновение пришло извести о пожаре в доме, даже в квартире, я бы не отреагировала. Мое сознание двинулось в долгое и не всегда безопасное путешествие по прошлому.