Между Сциллой и Харибдой. Последний выбор Цивилизации - Александр Никонов

Вот эта дикость и есть «традиционные ценности» в чистом виде.

Между тем экономическую и нравственную пользу эмансипации, то есть уравнивания людей в гражданских правах, понимал даже такой авторитарист, как Наполеон. Он ведь был порождением Великой французской революции, поэтому, несмотря на свое диктаторство, говорил о необходимости эмансипации евреев и религиозных меньшинств, при его дворе блистали люди совсем незнатного рода, из низов. Уравнивание в правах — это великий европейский тренд. Это сама цивилизация. Это магистральная линия прогресса, поскольку не закрывает ни перед кем никаких дорог ни по каким признакам. Будь ты хоть негром, хоть женщиной, хоть гомосексуалистом, хоть простолюдином — стартуй и беги! Все зависит не от цвета твоей кожи, вероисповедания или пола, а только от таланта и интеллекта.

А давать изначально одним больше прав, чем другим, то есть третировать или возвеличивать людей, объединяя их в некую группу по второстепенному признаку (пола, цвета кожи, социального происхождения, национальности), есть шаг назад. Причем неважно, кому именно вы планируете подкинуть прав в ущерб другим — национальному большинству, как хотят националисты, или какому-нибудь «угнетенному» меньшинству, как это практикуется на лево-розовом Западе. И то и другое — нарушение гражданских прав. Просто в Европе маятник качнулся влево…

И правый уклон, и левый уклон есть два разных симптома одного и того же — низкого интеллекта. Просто одни простаки склонны к правизне, а другие к левизне. Одни (правые) хотят во имя идеи имманентного биологического неравенства лишить прав тех, кто на них не похож, и дать все права только «своим». Другие (левые) хотят во имя идеи тотального равенства лишить прав сильное большинство, чтобы уравнять не стартовые условия, а результаты забегов — чтобы никому не было обидно. Но и то и другое — разновидность веры.

При этом, что интересно, дураки могут дрейфовать в политическом море слева направо, не меняя своей внутренней сути. Самый яркий пример этому — американские неоконы. Сейчас я о них расскажу…

Есть такое весьма распространенное мнение, будто вера в бога является тем запалом, который поджигает имперскость. Вот, мол, Америка нынче самая религиозная страна, и потому в ней до сих пор не потух имперский запал, а ее авианосцы бороздят… На мой взгляд, это не совсем так или не всегда так. Я полагаю, что лишь та страна имеет имперский запал, в которой некая мессианская идея овладевает элитами, но эта идея вовсе не вытекает из религии.

Возьмем взлетающий Рим. Его экспансии не требовали ни Юпитер, ни Бахус. А имперскую идеологию вербализовал поэт Вергилий:Смогут другие создать изваяния живые из бронзы,Или обличья мужей повторить во мраморе лучше,Тяжбы лучше вести и движенья неба искуснейВычислят иль назовут восходящие звезды, — не спорю:Римлянин! Ты ж научись народами править державно —В этом искусство твое! — налагать условия мира,Милость покорным являть и смирять войною надменных!

Почему именно Рим должен править народами? Ну, видать, богам так было угодно…

Теперь положим на предметное стеклышко микроскопа средневековую Испанию. Вот как пишет о ней Егор Гайдар в книге «Гибель империи»: «В политической полемике конца XVI века прослеживаются идеи имперского предназначения Испании, ее священной миссии управлять Европой. Кастильская элита с конца XV века смотрит на Римскую империю как на модель для подражания, на себя — как на преемников римлян. Они — часть избранных, на которых возложена божественная миссия воссоздания мировой империи. Вне этого контекста трудно понять, зачем испанским королям нужно было тратить столько людских и финансовых ресурсов в войнах XVI–XVII веков, пытаясь распространить свое господство в мире».

Кто возложил на Испанию этот крест имперства? Иисус Христос? Нет, он свой крест отнес на Голгофу, где и передал в чуткие руки римских легионеров. Никогда Христос не говорил, что именно в испанских католиках видит основных распространителей своих идей. Испанские короли просто постулировали свое божественное предназначение — и все.

А какая из тысяч действующих на ее территории религиозных организаций заставляет Америку тратить миллиарды долларов на поддержание порядка в мире? Да никакая! Но, однако же, в головах американских элит гуляет та же римская и совершенно нерелигиозная мысль о том, что Америка избрана провидением, дабы нести свет отсталым и судить народы. Идея эта нерелигиозна в том смысле, что напрямую не вытекает ни из какой религии. Но она по природе своей религиозна, поскольку иррациональна. Можно еще сказать, что идея эта — а равно и любая имперская идея — является квазирелигией (по Назаретяну), как марксизм или национализм.

Многие люди почему-то полагают, что вторжение США в Ирак, где тиранствовал Саддам Хусейн, было связано с нефтяными интересами Америки. Я слышал это тысячекратно и порой даже задавал встречные вопросы:

— А американцы что — эту иракскую нефть вывозят в солдатских фляжках?…

Ответа не было. Потому что никто иракскую нефть не добывал, не крал, не вывозил. Напротив, вторжение США в Ирак привело тогда к скачку цен на нефть, что для импортирующих нефть Соединенных Штатов было не очень выгодно.

Так зачем же вторглись?

— Неоконы виноваты, — просветил меня один грамотный гражданин с философским образованием.

Неоконы… Это не мормоны. Неоконами называют новых консерваторов, которые тогда были у власти в Штатах. И идеология которых как раз в том и состоит, что США должны наводить в мире порядок. Иррациональная идея. То есть основанная на вере, а не на знаниях. И лежащая в русле прочих квазирелигиозных идей.

Откуда пошли эти неоконы? А это бывшие троцкисты! Троцкизм, как известно, политическая секта марксистского толка, и тем интереснее понять, как из нее вылупились современные американские неоконсерваторы с их имперскими идеями.

Жили-были в середине XX века в Америке троцкисты. Естественно, в большинстве своем это были еврейские интеллигенты леволиберального толка из университетской среды. Они не любили Сталина, поскольку полагали, что тот загубил левый проект, и очень любили марксизм в изложении Льва Давидовича.

Со временем взгляды этих людей дрейфовали, дрейфовали и постепенно додрейфовали до консерватизма. Но одно осталось неизменным — знаменитая троцкистская «перманентная революция», то есть несение отсталым народам счастья насильственным путем — при помощи железного кулака или авианосцев. Просто, поскольку понятия счастья у неоконов додрейфовали до «свободы и демократии», изменилась только оболочка снаряда.

Кого из более-менее известных нашему читателю людей стоит упомянуть из этих бывших троцкистов? Мадам Джоан Киркпатрик, например, — политолога и бывшего посла США в ООН. Еще можно упомянуть Пола Вулфовица — бывшего замминистра обороны и президента Всемирного банка. Последний прославился тем, что, будучи при Буше-старшем заместителем Дика Чейни — министра обороны США, написал «Руководство по оборонному строительству», в котором прописал необходимость американской гегемонии в однополярном мире.

Как же так вышло, что эти люди превратились из крайних леваков в консерваторов и ястребов? Эволюцию можно проследить на «пробном образце» — Максе Шахтмане. В молодости он был теоретиком троцкизма, возглавлял журнал «Новый Интернационал». Потом вступил в компартию США. Затем в Рабочую партию социалистов, члены которой сами называли свою партию марксистско-ленинско-сталинской. Поскольку теоретик он был заметный, администрация президента Линдона Джонсона в шестидесятых годах включила некоторые его мысли в свою программу по борьбе с бедностью. К семидесятым годам Шахтман посерьезнел и поправел, перейдя в стан социал-демократов. Потом он умер, не успев развиться до полноценного консерватора, но его ученики и последователи, шедшие с покойным плечо к плечу, уже самостоятельно, без патрона, докатились до правизны. Та же Джоан Киркпатрик, которая состояла в социалистической партии Шахтмана и активно учила марксизм, в конце концов зашлась в ястребином клекоте и прикатилась в Республиканскую партию, к Рейгану, но на этом не остановилась и основала неоконсервативную организацию «Empower America».

Одним из глашатаев и теоретиков неоконсерватизма в США считается Ирвинг Кристол. Он тоже начинал как социалист и левый либерал. Потом нырнул в контркультуру. В антивоенное движение. И, пройдя все это и разочаровавшись во всем этом, закончил убежденным консерватором. После чего изрек свою знаменитую фразу: «Неоконсерватор — это либерал, измордованный реальностью».

Как видите, политические «церкви» американцы меняют столь же часто, как и религиозные.