Боевое Знамя - Бернард Корнуэлл

- Пересчитайсь! - выкрикнул Адам.

- Первый! - откликнулся сержант Хакстейбл.

- Второй! - это был капрал Кемп.

- Третий! - отозвался следующий, а за ним и весь отряд. Все присутствовали.

- Кто-нибудь ранен? - спросил Адам. Никто не был ранен, и Адам ощутил, как забилось от ликования сердце.

- Отличная работа, Адам, - поздравил его Гэллоуэй сразу за рощицей. - Всё в порядке?

- Все присутствуют, сэр! Никто не ранен.

- У нас тоже! - ликовал Гэллоуэй. Взорвался очередной передок, нагруженный боеприпасами, еще одна красная вспышка осветила разгромленный лагерь. А потом с юга из темноты донесся такой внезапный и яростный треск ружейной стрельбы, что Гэллоуэй встревожился. Он испугался, что его люди будут отрезаны, а потом понял, что шум шел из таверны у перекрестка и означал, что Билли Блайз и его отряд вступили в сражение. - Вперед! - крикнул он, вонзив в бока лошади шпоры, и помчался на выручку.

- Я не чувствую себя на пятьдесят, - говорил майор Хинтон капитану Мерфи. - Даже на сорок. Но мне пятьдесят! Я старик!

- Чепуха, - отозвался Мерфи. - Пятьдесят - это еще не старость.

- Я такой древний, - пожаловался Хинтон. - не могу поверить, что мне пятьдесят.

- Будет завтра утром, если это будет угодно Господу, - ответил Мерфи. - Давай выпьем.

Дюжина офицеров направилась в таверну Маккомба, чтобы отпраздновать пятидесятилетний юбилей майора. Помещение не особенно было похоже на таверну, просто пустой дом, где продавался эль и домашний виски, наверху работали две шлюхи, а внизу две рабыни подавали с кухни огромные блюда с булками, ветчиной и кукурузным хлебом. Частный званый ужин майора Хинтона устроили в задней комнате, где на дощатой стене мелом было нацарапано меню дня.

Но Майору Хинтону не было необходимости читать счет, потому что офицеры щедро скинулись, чтобы купить редкую и дорогую свинину, которую повара Лайма Маккомба сварили специально для этого ужина. Капитан Мерфи попросил ирландца приготовить к свинине картошку, но Маккомб отказался, заявив, что в гробу видал проклятую картошку.

- Могу вынести ее только превращенной в жидкость, если вы понимаете, о чем я, капитан, - сказал он. Маккомб был шестидесятилетним человеком огромного размера и с животом как у одной из его бочек.

- Вы про самогон? - уточнил Мерфи. - Иисусе, не пробовал самогона уже лет семь.

- И вы поймете, что ожидание того стоило, капитан, - сказал Маккомб, и когда с ужином было покончено и снявшие кители офицеры распили бутылку прекрасного французского бренди, захваченного у Кедровой горы, хозяин таверны принес вниз кувшин объемом с галлон.

- Несколько глотков этого напитка, капитан, - заявил он Мерфи, - и вы поклянетесь, что снова в Баллине[15].

- Если б я только мог, - с тоской произнес Мерфи.

- Его сделала моя жена, - объяснил Маккомб, ставя кувшин на стол, - до того, как ей поплохело.

- Надеюсь, она жива? - вежливо спросил Мерфи.

- Да благословит вас Бог, майор. Она лежит наверху с лихорадкой, вот как. Это всё из-за жары. Какое-то ненормальное лето, совершенно ненормальное.

- Мы заплатим за самогон, точно, - сказал Мерфи, выглядя большим ирландцем, чем за многие годы.

- И пенни не заплатите, капитан, - возразил Маккомб. Наши с Розлин два мальчика служат в Шестом виргинском, и они хотят, чтобы вы испробовали это за так. Так что наслаждайтесь! Но пока не слишком налегайте, если собираетесь попозже и наверху получить удовольствие!

Это замечание было отмечено одобрительными восклицаниями, потому что, без сомнения, в развлечения этого вечера входило и посещение комнат наверху.

- Только не я! - сказал Хинтон, когда Маккомб удалился. - Я женатый человек. Не могу позволить себе подхватить сифилис.

- Старбак не подхватил, - заявил Мерфи, - а он, должно быть, прокрадывался сюда дюжину раз.

- Ничего подобного! - воскликнул шокированный этой новостью Хинтон.

- Что, Старбак и женщины? - спросил Мерфи. - Боже мой, майор, да это же как виски и священники - невозможно отделить одно от другого. Уж не знаю, чем его поили в Бостоне, чтобы придать такую энергию, но я не против выпить бутылку-другую этого средства. А пока попробуем самогону.

Кувшин с самогоном пустили вокруг стола. Здесь присутствовали все капитаны Легиона кроме Дэниела Медликотта, которого вызвали в штаб Фалконера, и Старбака, сидящего под арестом в палатке полковника Свинерда. Никто, даже майор Хинтон, не знал в точности, какую судьбу готовит генерал для Старбака, но лейтенант Дейвис был уверен, что Фалконер хочет, чтобы тот предстал перед трибуналом. Хинтон утверждал, что это невозможно.

- Может, Свинерд и ослушался приказа Фалконера, но Нат лишь выполнил приказ Свинерда, - Хинтон поднес кувшин с самогоном к носу и подозрительно понюхал его. - Всё закончится, - сказал он, имея в виду, скорее, затруднительное положение Старбака, чем спиртное. - Фалконер завтра проснется и всё это забудет. Он неконфликтный человек, не то что его отец. Мне нужно выпить эту субстанцию или использовать ее для примочек?

- Пейте, - ответил Мерфи, - и почувствуете, что вам пятнадцать, а не пятьдесят.

- Да что это такое, во имя Господа? - спросил Хинтон, плеснув немного спиртного в оловянную кружку.

- Картофельный виски, - объяснил Мерфи, - из Ирландии. Если сделано точно по рецепту, майор, то это божественный нектар, но стоит только напортачить, и на всю жизнь ослепнете, а ваши кишки вдобавок в клочья превратятся.

Хинтон пожал плечами, поколебался немного и решил, что в пятьдесят ему уже нечего терять, так что он опустошил кружку бесцветной жидкости одним залпом. Он сделал глубокий выдох, покачал головой, а потом издал хриплый звук, который, похоже, обозначал одобрение. Он налил себе еще немного.

- Ну и как? - поинтересовался сидевший у окна капитан Пири, полковой квартирмейстер.

- Потрясающе, - отозвался Хинтон. - Просто дух вышибает!

- Стреляют, - сказал Пири, отодвинув предохраняющую от насекомых газовую занавеску.

По влажной местности прокатился гул взрыва, а за ним последовал треск ружейной стрельбы. Север озарился красными огнями, на фоне которых проступили силуэты деревьев, растущих между перекрестком и позициями бригады.

- Боже, - тихо произнес Мерфи, а потом вытащил из висящей на гвозде в стене кобуры револьвер и направился к главному помещению таверны, а оттуда, в свою очередь, на шаткое крыльцо.

Остальные офицеры последовали за ним, присоединившись к Маккомбу и трем другим его клиентам под деревянной крышей крыльца, с которой свисали два фонаря. Небо на севере озарилось вспышкой от второго взрыва, на сей раз пламя высветило на дороге группу всадников в плащах.

- Кто там? - крикнул Хинтон.

- Второй луизианский конный! - ответил голос с южным акцентом. Небосвод стал красным от пламени, а в лагере прозвучали новые выстрелы.

- Это налет! - воскликнул Хинтон, сбегая по ступенькам крыльца с револьвером в руке.

- Пли! - крикнул голос с южным акцентом, и на таверну из красноватой тьмы обрушился ружейный залп. Хинтона отбросило наземь чудовищным ударом в плечо. Он покатился по грязи в сторону тени под крыльцом, когда пуля разбила один из фонарей, и осколки стекла посыпались на пораженных офицеров. Капитан Мерфи дважды выстрелил из револьвера, но мощный ответный залп вынудил его нырнуть в таверну, чтобы найти укрытие.

Лейтенант Дейвис последовал за Хинтоном вниз по лестнице крыльца и каким-то образом смог безопасно перебраться через дорогу под укрытие небольшой церкви, но больше никому из офицеров не удалось покинуть маленькую веранду таверны. Пири упал через перила, кровь стекала с его подергивающихся рук.

На тяжело дышащего от боли майора Хинтона сквозь щели дощатого пола полилась кровь. Лиам Маккомб стрелял по дороге из дробовика, а потом пуля вошла в огромный живот хозяина таверны, и он согнулся пополам с удивленным выражением лица. Его дыхание перешло в глубокие дрожащие вздохи, а кровь залила сорочку и панталоны.

Мерфи побежал к боковому окну, но за секунду до того, как он добрался до цели, одна пуля оторвала газовую занавеску, а вторая прошла сквозь стену и выбила щепку от стойки таверны. На кухне причитали рабыни, а прикованная к постели жена Маккомба жалостливо звала мужа. Другие женщины наверху визжали от ужаса. Мерфи сложил руки у рта.

- Здесь женщины! Не стрелять! Не стрелять!

С крыльца этот крик подхватил другой голос:

- Не стрелять! Прекратить огонь! Здесь женщины!

- Стреляйте! - послышалось из озаренной огнем темноты. - Сволочи врут! Стреляйте!

Мерфи пригнулся, когда стену изрешетили еще несколько пуль. Мощь ружейной стрельбы предполагала, что снаружи полно врагов. Джон Торранс, капитан третьей роты, лежал в дверном проеме крыльца, очевидно, мертвый. Один из лейтенантов Легиона хромал через комнату с залитой кровью бородой, а потом рухнул на полную плевательницу, и ее вонючее содержимое выплеснулось на пол.