Покрышкин - Алексей Тимофеев

Патруль, пятерку «мессершмиттов», Покрышкин увидел над светлой лентой Прута, в лучах летнего солнца. «Я так ждал этой встречи с врагом, что кроме нее ни о чем не думал. Сближаемся. Всплыло в памяти твердое предупреждение Иванова: ««В бой не вступать! Главное — разведка!» Приказ командира — сильнее жажды боя». Покрышкин и Семенов отвернули от немцев, но те уже заметили их. От боя уйти нельзя. Немецкий лидер и Покрышкин разминулись в лобовой атаке, едва не врезавшись друг в друга. Покрышкин ведет МиГ вертикально вверх, для победы нужна высота. План боя решен. Александр Иванович уверен, что немцы, как и наши летчики, имеют привычку к левым боевым разворотам. Сам же он уходит правым, этот прием отработан им в учебных боях. Вот они немцы, там, где и должно им быть, ниже и впереди. Их ведущий — в прицеле. Но немцев больше, трасса ведущего верхней пары проходит рядом с крылом МиГа. Снова вертикальный уход вверх. От перегрузки перед глазами — черная пелена. Сейчас она пройдет. О здоровье будут думать потом те, кто останется в живых после войны… Сибиряк уверен, что ни один немец такого не выдержит: «Хочется крикнуть: «Вот теперь давай сразимся! Вы побоялись перегрузок и после атаки пошли в набор высоты под углом. Вот почему теперь вы оказались подо мной… Хозяин неба сейчас я!»»

В этот момент Покрышкин видит, что Семенов, не сумевший повторить маневры ведущего, остался далеко внизу, самолет его дымит, в хвосте — «мессер». «Сам погибай, а товарища выручай» — этому суворовскому правилу Александр Иванович не изменял никогда. Он бросает самолет вертикально вниз и на выходе из пикирования расстреливает ведущего немцев. Высшее счастье летчика-истребителя! «В эти секунды я забыл обо всем. Первый вражеский самолет падал горящим от моей очереди!» Несколько секунд эйфории едва не стали последними (как и для многих других пилотов всех воюющих стран, не сумевших оторвать взгляда от сбитого противника). Снаряд выбил в правом крыле МиГа на месте звезды дыру диаметром почти в метр, другой разбил левый центроплан. МиГ перевернулся на спину. Отбиваясь от атак, Покрышкин понимает, что Семенова немцам уже не догнать, и сам выходит из боя пикированием до земли, едва не задев ее крылом. Немцы, потеряв ведущего, не активны в преследовании.

Две вертикальных горки на предельных перегрузках и два пикирования, посадка с перебитой гидросистемой и аварийным выпуском шасси так измотали, что летчик не смог сразу покинуть кабину: «Страшная усталость сковала меня». Далее редактор вычеркнул в воспоминаниях Александра Ивановича, быть может, не совсем правильную литературно, но точную фразу: «Казалось, что все мои кости и мысли перемолоты».

Снимает усталость появление живого и невредимого Семенова. Выясняется, что задымил мотор его самолета из-за ошибки в управлении. Не сумев увидеть бой в пространстве, Семенов решил, что падал горящим самолет Покрышкина. В том, что ведомый не струсил, Александр Иванович окончательно убедился 5 июля, когда Семенов после новой ошибки вошел в штопор и разбился…

На полноценное освоение самолета МиГ-3 времени летчикам 55-го полка, как уже говорилось, отпущено не было. 24 июня сорвался в штопор над своим аэродромом инспектор по технике пилотирования полка старший лейтенант Федор Курилов. Он не любил МиГ, и строптивый, строгий в управлении самолет ему не подчинился…

Большинство летчиков-истребителей в первом бою не может оценить обстановку, понять, кто какой маневр совершает и кто в кого стреляет. Успехом для новичка считалось сохранить место в строю. Тем поразительнее первый бой Покрышкина! Здесь и великий дар от Бога, и уровень многолетней подготовки. Допущена только одна серьезная ошибка, которую Александр Иванович больше не повторил. На выходе из успешной атаки он молниеносно строил маневр для следующей фазы боя.

На следующий день Покрышкин сбил еще один Ме-109. Второй упускают ведомые. Дьяченко увидел в хвосте самолет Довбни, подумал, что это «мессершмитт», стал от него отрываться. В этой «схватке» молодые летчики показали энергичный пилотаж.

«Наиболее памятным и торжественным» в июне 1941-го в историческом формуляре 55-го полка назван день 28 июня, когда, отражая атаку Ю-88 на Котовск и Первомайск, летчики сбили восемь бомбардировщиков. Выдающийся успех обеспечил младший лейтенант Николай Яковлев. Атакуя ведущего немцев, он был убит пулей, попавшей в лицо, но его МиГ не изменил направление и врезался в «юнкерс». Строй немцев рассыпался, отдельные самолеты сбивались один за другим.

Покрышкин писал: «Победа повышает престиж летчика перед однополчанами, вызывает доверие командования. Но самое главное, вселяет веру летчика в себя и в свое оружие. С этого начинается настоящее становление воздушного бойца. В таких схватках куется характер, исчезают робость и неуверенность. Даже внешне летчик, имеющий личные победы, выглядит иначе. Он смелее судит о бое, у него появляются свои любимые приемы и формы маневра. И это правильно».

В эти же дни июня и июля Александр Иванович лишился двух лучших друзей. В полку его с Мироновым и Панкратовым называли «тремя мушкетерами». Панкратов, отличный летчик, был оставлен инструктором летной подготовки на курсах в тылу, разбился на УГ-1, при посадке сорвавшись в штопор. Миронов вечером 22 июня, возвращаясь на аэродром, вынужденно сел без горючего в степи, шасси попали в канаву. МиГ скапотировал, летчика выбросило из кабины, при падении он сломал позвоночник. Александр Иванович вспоминал:

«Меня оглушило словно обухом. Молча стоял, к горлу подступил комок, мешавший мне не только говорить, но и дышать. Костя! Друг мой! Как же так сплоховал ты? На командном пункте узнал все подробности нелепой гибели Миронова.

Сколько проклятий я мысленно послал заместителю командира Одесской авиабригады Г., который незадолго до начала войны прилетел к нам в полк и рассказывал о воздушных боях в Испании, где ему пришлось участвовать добровольцем. По тактике боя он нам не рассказал ничего умного, а только посоветовал отрезать плечевые привязные ремни. Из своего боевого опыта он вынес только то, как его сбили в воздушном бою и он с большим трудом сумел выброситься из горящего самолета из-за того, что плечевые привязные ремни запутались в ремне планшета.

Плохо закончилось для Кости некритическое отношение к неумным советам хотя и бывалого в деле летуна».

Так вот и передавался опыт, полученный в Испании…

Остались скромная могила в городе Котовске и несколько строчек в полковых документах — Миронов Константин Игнатьевич, родился в 1915 году в Казани, поселок Нижний Услон, умер 24 июня 1941 года… Осталась о скромном младшем лейтенанте и вечная память в книгах великого друга.