Золотая Орда и ее падение - Борис Дмитриевич Греков

дворян Святослава Всеволодовича и посадника и послал сказать в Новгород: «Кланяюся святей Софии и гробу отца моего и всем новгородцем; пришел есмь к вам, слышав насилие от князь и жаль ми своея отчины». Сейчас же новгородцы схватили князя Святослава Всеволодовича и посадили под арест со всем его окружением, а Мстислав повел новгородские полки против самого Всеволода. Всеволод не решился на открытый бой и вступил в переговоры. Новгород снова остался победителем.

Под предводительством Мстислава новгородцы вместе со смольнянами сделали удачную попытку распоряжаться судьбами Киева и Чернигова, под тем же водительством уже после смерти Всеволода (1212) они вторглись в Ростово-Суздальскую землю и нанесли суздальцам и ростовцам решительное поражение на реке Липице (1216 г.), в результате чего произошли серьезные политические перемены во всей Владимиро-Суздальской земле: Юрий, сын Всеволода, вынужден был отказаться от города Владимира и своего старшинства, вместо него был посажен на Владимирский стол Константин — союзник Мстислава Удалого; Юрий перешел в Суздаль. После смерти Константина Юрий снова занял Владимир.

Так падало значение Владимирского княжения и крепла независимость Новгородской аристократической республики. Процесс дробления русской земли на отдельные обособленные княжения продвинулся еще на шаг вперед.

Земля Галицко-Волынская и Киев

В то время, когда на севере Новгороду удалось ослабить силу Владимирского великого княжения, на юге поднималось княжество Галицко-Волынское. Это княжество, образовавшееся из объединения двух княжеств, Галицкого и Волынского, стало к началу XIII в. серьезной политической силой, влиятельной не только в южной Руси, но и среди государств, расположенных от нее на юге и западе, — Венгрии и Польши.

Заметно усиливалось Галицкое княжество уже в конце XII в. при князе Ярославе, которого автор «Слова о полку Игореве» называет Осмомыслом. Только о двух русских князьях знаменитый наш поэт говорит как о наиболее могущественных: о Всеволоде «Большое гнездо» и о Ярославе Галицком: «Галичкый Осмомысле Ярославе! высоко седиши на своем златокованнем столе, подпер горы Угорские своими железными полки, заступив королеви путь, затворив Дунаю ворота, меча бремена чрез облакы, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землям текут: отворявши Кыеву врата, стрелявши с отня злата стола салтаны за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю русскую, за раны Игоревы буего Святославлича!».

Тот же поэт знает и волынского князя Романа, участника воспеваемого им похода Игоря Святославича. Этот Роман объединил оба княжества (1199–1205). При нем и затем после него здесь особенно заметна борьба князей и примыкающих к ним общественных элементов с сильным боярством, вариант уже знакомый нам по истории общественных отношений Владимиро-Суздальской земли.

Роман и Даниил в этой борьбе пользовались прежде всего сочувствием городских элементов — купечества и ремесленников. Летописец так и говорит о Данииле, что его «любяхуть гражане». Очень яркую картину, где обрисованы взаимные отношения классов, дает нам галицкий летописец.

В 1236 г. Даниил подошел к Галичу, в котором заперлись галицкие бояре, так как князь Ростислав был в это время в походе. Много стоило усилий боярству удерживать городскую массу от сдачи города Даниилу. Наконец, оно вынуждено было уступить, и горожане, по словам летописца, «пустишася (к Даниилу, — Б.Г.) яко дети ко отцю, яко пчелы к матце, яко жажющи воды к источнику». Епископ и дворецкий князя Ростислава, увидев, что дело их проиграно, вынуждены были притворяться тоже сочувствующими Даниилу: «изыдоста слезными очима и ослабленом лицем и ближающа уста своя… реста с нужею: прииди, княже Данило, приими град!».

А за ними волей-неволей последовали и бояре галицкие. «Бояре же пришедше, падше на ногу его, просяще милости»[359]. Положение Галицко-Волынского княжества этого периода характеризуется не только остро выраженной борьбой классов, но и его борьбой с сильными соседями, не скрывавшими своих притязаний на Галицко-Волынскую территорию. Имею в виду венгров, поляков и литовцев. Недалеко были и половцы, с которыми также приходилось серьезно считаться.

Сами князья галицкие и волынские втягивали в свои дела соседей, привыкли пользоваться их помощью против тех же венгров, литовцев и поляков. Таким образом, эти иноземные силы неизбежно вмешивались в галицко-волынские дела и при случае готовы были захватить княжество себе, что и произошло в конечном счете несколько позже.

Галицкий князь Роман, опираясь на силу и сочувствие тех слоев общества, которые особенно страдали от беспрерывных феодальных войн, пробовал распоряжаться и Киевом, найдя и здесь точку опоры в киевских низах и купечестве. В этом отношении весьма характерен поход Романа на Киев в 1203 г. Киевское городское население открыто стало на его сторону, отворило ворота и впустило его в нижний город. Киевский князь Рюрик, видя, что киевляне встали против него, даже не думал сопротивляться. Рюрик был изгнан, и в Киеве Роман посадил своего двоюродного брата Ингваря. Роман в данном случае действовал по соглашению со Всеволодом «Большое гнездо».

За собой Роман не решился оставить Киев по ряду соображений: Киев тогда находился в орбите власти Всеволода «Большое гнездо», а Роман был настолько силен, что подчиняться Всеволоду не хотел, но не хотел он и ссориться с могущественным северным князем. Незначительный по своему политическому весу князь Ингварь обеспечивал Роману некоторую долю влияния на Киевскую землю. Один из южных летописцев просто называет Ингваря наместником Романа[360].

Однако Рюрик не хотел мириться со своим положением. Он нашел себе союзников — между прочим призвал «всю Половецкую землю» — и напал на Киев. Город был взят, победители сильно в нем похозяйничали.

Это вторичное опустошение Киева, последовавшее через 34 года за первым, еще больше подорвало его значение.

Судьба Рюрика очень сложна. Он то садился на Киевский стол, то вынужден был его покидать, то его насильно постригают в монахи, то он сбрасывает с себя монашескую рясу и снова садится на Киевский стол, ищет союзников, воюет, отсиживается в своем княжеском гнезде, городе Овруче (древлянская земля), интригует, мирится, пока в 1214 (приблизительно) году не заканчивает всякие счеты со своей бурной жизнью, выгнанный из Киева Всеволодом Чермным, Жизнь Рюрика, интересная сама по себе, прекрасно характеризует сложность тогдашних политических отношений.

После его смерти обстановка на юге и севере запуталась еще больше. Гроза севера, Всеволод «Большое гнездо», умер за два года до Рюрика.

Во Владимирской земле началась борьба за власть; в то же время в Галиче шли распри между претендентами на Галичский стол. И на севере и на юге эта борьба велась в обстановке крайнего обострения классовых противоречий между боярством и враждебными ему силами, главным образом городами.

В это трудное и сложное время на юге появляется уже знакомый нам Мстислав Мстиславич, князь торопецкий и