Дело о фальшивых монетах из чистого золота (СИ) - Куницына Лариса

Во двор въехала нарядная карета, на которую барон взглянул с крайним изумлением, но когда из неё вылезли трое слуг и управляющий графа де Марля, понятливо кивнул.

— Допросите лакеев, — произнёс Марк. — Я велел привезти их, потому что они бывали в замке де Марля. А я пока допрошу Севеньи.

— Отлично! — воскликнул прево. — Как только я выясню всё необходимое о замке, мы выступим и возьмём его в осаду!

— Не стоит торопиться, — возразил Марк. — Допросите слуг в присутствие моего капитана. Он не раз участвовал в успешном штурме крепостей и сможет задать нужные вопросы. И если хотите отправиться туда немедля, то оставайтесь в лесу. Я не хочу заранее предупреждать противника о нашем приближении, чтоб он не уничтожил улики!

— Так мы и сделаем, — немного подумав, согласился барон. — Я, видите ли, не хочу, чтоб этот негодяй сбежал! У меня к нему личные счёты, не говоря уж о том, что я полон решимости выполнить приказ короля и доказать ему свою верность. Потому мы отправимся, как только будем готовы. Окружим замок, но не станем подходить близко. Ваши рыцари отправятся с нами?

— Да, на них можете полностью положиться. Я приеду чуть позже, когда закончу с делами здесь.

Управляющий Севеньи сидел на стуле посреди камеры для допросов и с мрачным видом рассматривал железные браслеты кандалов на своих руках. Марк тем временем просматривал содержимое ещё одной папки, найденной в кабинете де Марля. В ней хранились расписки в получении золота, подписанные тремя ростовщиками, в том числе Монжо и Монгреном. На краю стола чёрным ворохом лежал бархатный плащ, в который была завёрнута железная маска.

Наконец, закончив чтение, Марк задумчиво взглянул на узника и произнёс:

— Пока я допрашиваю тебя без палачей, потому что надеюсь, ты проявишь благоразумие и всё мне расскажешь. Но если ты будешь лгать и запираться, придётся прибегнуть к пытке.

— Зачем же к пытке? — воскликнул тот. — Я всё вам скажу! Что мне скрывать! Я не сделал ничего дурного и потому могу отвечать вам со всей моей искренностью!

— Скажи мне, ты знаешь, откуда у твоего хозяина столько золота и драгоценностей?

— Ну, он же богатый человек! Ему досталось наследство от отца, и он приумножил его!

— Каким же образом? Разве он занимается сельским хозяйством, владеет мастерскими или рудником?

— Ничего такого, ваше сиятельство, но я и сам не знаю, откуда у него деньги! Он ездил в Сен-Марко и другие города. Может, там у него и есть какие источники дохода, но мне это неизвестно. Он не говорил мне о своей коммерческой деятельности.

— Ты знаешь ростовщика Монжо?

— Ну, как же… — Севеньи словно слегка смутился. — Я знаю его. Но видите ли… На самом деле мой хозяин вовсе не так богат, как многие считают, и он иногда брал у этого ростовщика крупные суммы золотом. Но всегда отдавал! Поскольку знатному господину не подобает связываться с ростовщиками, он отправлял к нему меня! Я брал у него деньги, а потом приносил обратно.

— И ты сам писал расписки за своего хозяина?

— Ну, как же я мог! Господин граф давал мне долговые письма, под которые Монжо и отсчитывал нужную сумму.

— Почему же этих долговых писем у него не нашли?

— Так он возвращал их, когда получал долг обратно!

— А откуда у твоего хозяина расписки Монжо в получении крупных сумм золотом?

— Ну, Монжо писал их в подтверждение того, что долг уплачен.

— В расписках это не написано.

— Послушайте, — скорчив жалостливую мину, проговорил Севеньи. — Я не так умён, чтоб вникать в подобные дела. Я был лишь посредником. Приносил и уносил деньги и письма, а что в них, не моего ума дело!

— Ты ж не обычный лакей, а управляющий графским домом, — усмехнулся Марк. — И должен понимать в таких делах, особенно учитывая твой богатый опыт мошенничества, за которое тебя и отправили на каторгу.

— Может, и понимал, — проворчал тот. — Но в дела хозяина я не лез и ничего об этом не знаю!

— Скажи, когда ты брал деньги у ростовщика, ты пересчитывал их?

— Конечно! Как же иначе! Разве можно верить такому плуту?

— А проверял ли ты их на подлинность?

— Ну, видел, что золото… Фальшивую монету не взял бы.

— Тебе известно о руднике у Змеиного озера? — неожиданно спросил Марк, внимательно глядя на него.

— У Змеиного? — Севеньи задумался. — Нет, впервые слышу!

— Ладно, — Марк достал из плаща маску и показал ему: — Знаешь, что это?

— Это маска хозяина! — обрадовался тот. — Он любил рассказывать и слушать истории об ордене Чёрного зеркала. Говорил, что-то про лёгкую поступь смерти и о том, что страх — оружие сильнее кинжала. Он прямо восхищался этими убийцами! Дескать, убийство — такой же товар, как и всё остальное, а потому убить кого-то ради денег вовсе не предосудительно. Главное — власть и богатство. А потом кто-то сказал, что тот орден уничтожен. Я думал, он огорчится, а он рассмеялся и говорит: «Что ж, теперь это место свободно! Уж я-то не буду таким дураком и не дам им себя уничтожить».

— Где он взял эту маску?

— Не знаю. Я увидел её впервые, когда вошёл в гардеробную хозяина и столкнулся с кем-то в плаще с капюшоном и этой маске. Я перепугался так, что чуть не помер! А потом услышал смех хозяина, и он снял маску. И ещё спросил меня: «А что ты скажешь, старина Севеньи, если я стану новым магистром ордена Чёрного зеркала!» После этого он часто наряжался так и ходил по дому или крутился перед зеркалами. И говорил, что воссоздаст этот орден, как только накопит больше золота. Вот я и подумал, что из-за этого он стал занимать деньги у Монжо.

— Значит, граф де Марль надевал этот плащ и эту маску и ходил по дому. А на улицу он когда-нибудь выходил в таком виде?

— Не знаю. Я этого не видел.

— Часто ли твой хозяин покидал дом по ночам?

— Он мне не докладывал, ваше сиятельство, а сам я такого не замечал! Он вечерами сидел у себя, что-то писал или читал, или, извиняюсь, принимал какую-нибудь даму. А я, как только он меня отпускал, шёл к себе и ложился спать, потому как вставать мне рано. Дом большой, заботы требует, да и за слугами нужно приглядывать.

Позади раздался негромкий стук и, обернувшись, Марк увидел заглянувшего в камеру Гаспара.

— Пусть войдёт, — кивнул он сыщику, и тот ввёл ростовщика Монгрена.

Марк заметил, как заёрзал Севеньи и бросил на того злобный взгляд.

— Знаешь его? — спросил Марк, указав ростовщику на управляющего.

— Это он, ваша милость! — закивал Монгрен. — Он привозил мне фальшивые золотые монеты и забирал настоящие! Хоть и прятал рожу под капюшоном, требовал темноты, но когда пересчитывал монеты, да каждую разглядывал у самой свечи, я его хорошенько рассмотрел! Он это был!

— Врёшь ты! — вскочил Севеньи. — Не верьте ему, ваше сиятельство! Наговаривает он на меня!

— Если наговаривает, мы это выясним, — успокоил его Марк. — На городских воротах в Лавини ведь записывают, кто въезжает и выезжает? Вот и посмотрим, совпадут ли эти записи с датами на расписках ростовщика Монгрена.

— Не совпадут, — как-то сразу успокоился Севеньи.

— Ты другим именем назывался? А если я тебя стражникам предъявлю? К тому же у нас ещё один ростовщик имеется, — он открыл папку и перебрал расписки. — Некий Жерве из Лемелена. Его вот-вот доставят в Пуатье. Но учти, если ты до очной ставки с ним сам во всём не признаешься, дальше я с тобой без палачей разговаривать не буду. Подумай об этом.

Севеньи посмотрел на него исподлобья.

— А если всё расскажу, снисхождение мне будет?

— Обещаю, что не стану обвинять тебя в соучастии твоему хозяину, а значит, отделаешься каторгой. Впрочем, тебе к этому не привыкать. И не забудь рассказать, как и почему ты нанял бандитов для убийства королевского ревизора Бодена.

— Это хозяин всё, — проворчал управляющий. — Он мне приказы отдавал, я только выполнял. Я всё про него расскажу! Всё что знаю. И про тот рудник. Я лишь краем уха слышал кое-что, но немного.