Девушка без недостатков - Наталия Левитина

— Я помогу! — сразу предложила Лиза.

— Да ладно! Митя поможет. Идите уж. Ты зачем приходила-то?

— Поныть, — призналась Лиза.

— Теперь, я думаю, у тебя другое настроение?

— Да!

— Маша, помни, все, о чем я тебе говорил, — чистая правда! — напомнил Валдаев. — Мы с тобой что-нибудь придумаем, чтобы образумить Здоровякина.

— Конечно, его обязательно надо образумить, — горячо поддержала Лиза. — Вправить ему мозги. Почему ты до сих пор не повлиял на своего товарища?

— Я повлияю, — заверил Саша. — Пойдем, пойдем!

Влюбленные голубки с трудом протиснулись в дверь. Они не хотели разъединяться, Валдаев цепко держал добычу за плечи, автоматически отмечая, что на Лизе гораздо больше мяса, чем на Маше, и она несравнимо мягче бедной программистки.

Выйдя из подъезда, сыщик вдруг хлопнул себя по лбу и заявил, что забыл взять у Маши любимую Здоровякинскую футболку и что Илья, вероятно, будет очень недоволен невыполнением просьбы.

— Я сейчас, я быстро! Стой здесь! — и умчался вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Через мгновение послышалось, как он с грохотом ломится в дверь квартиры. — Маша, открой! Это снова я!

— Что стряслось? — удивилась Маша.

— Ты обо мне ничего плохого не рассказывала? — тихо спросил Валдаев. Он прищурился и напряженно вглядывался в ее лицо, с трепетом ожидая ответа.

— Что я могла сказать о тебе плохого?

— Ну… Ты могла, к примеру, сказать, что друг, в квартире которого живет сейчас твой муж, склонен менять дам, как перчатки.

— Знаешь, если честно, перчатки меняют гораздо реже, чем ты девиц.

— И Лиза знает?! — ужаснулся Александр.

— Не нервничай. Все в порядке. Ты чист в ее глазах.

— Правда?

— Правда. Ты думаешь, у меня нет других тем для обсуждения с Лизой, кроме твоей особы?

— Но ведь ты сказала, что вы говорили обо мне!

— Лиза говорила о тебе. А я слушала. Я и не предполагала, что она говорит о тебе. Иди, у меня дела.

— Я тебя безумно люблю!

— Какая экспрессия! Мне вполне хватит приятельского расположения.

— Где футболка? — спросила Лиза.

— Какая футболка? — не понял Валдаев. — А-а… э-э… Мария ее дисквалифицировала.

— В смысле?

— В приступе ярости перевела ее в разряд половых тряпок. Чтобы отомстить Здоровякину.

— Я не думала, что у них все так безысходно.

— Помирятся, — успокоил Валдаев. Он поправил Лизе прядь волос, хотя в этом и не было необходимости. Склонил голову набок, оценивая результат. Потом умеренным жестом опытного стилиста заправил шелковистую прядь за ухо.

— Все? — усмехнулась Лиза. — Можно дышать?

— Да. Ты невероятно мила.

— Прелестная формулировка. Если бы ты сказал «невероятно красива», я бы вряд ли поверила. А так…

— Откуда царапины?

— Разве заметно?

— Ничего себе! У тебя лицо девочки, посмевшей отказать Тайсону.

— Я думала, уже ничего не видно, — расстроилась Лиза.

— Очень даже видно, — успокоил Валдаев. — И? Откуда ссадины? Ты не ответила.

— Налетела ночью на шкаф, — обманула Лиза.

— Правда? А ты упорная. Не знаю, сколько раз надо наброситься на несчастный шкафчик, чтобы заработать такие повреждения.

Лиза сникла. Она провела два часа перед зеркалом с тюбиком тонального крема и коробкой светоотражающей пудры, маскируя последствия драки. Царапины и так были уже едва видны, но глазастый Валдаев все же разглядел.

— Лиза, не грусти.

Валдаев помедлил в нерешительности, потом (с внутренним недоуменным возгласом «Да что ж это я?!») припал губами к Лизиным губам, словно к прохладному лесному роднику. Руки его тоже находились там, где надо: он крепко стиснул спину девушки, страстно придавив к себе малышку. Лиза таяла, как мороженое. Ощутив твердую и надежную опору, она повисла на руках Валдаева. Голова у нее закружилась, колени подкосились. А сыщик и рад был стараться.

— Ничего себе, — раздался рядом восхищенный детский голос. — Ну, дядь Саш, ты, блин, даешь! Как в телеке!

Все Здоровякинское потомство, предваряемое няней, полукругом обступило парочку и одобрительно наблюдало за продолжительным поцелуем, исполненным Валдаевым и Лизой в стандартах Голливуда…

Нельзя было представить, что путь от дома Маши до дома Лизы окажется столь извилистым. Очарованные странники петляли, как шпионы. Совместными усилиями им удалось растянуть прогулку на три часа. И все равно, достигнув конечной цели путешествия, они не хотели расставаться. Чудесная погода соответствовала романтичному настроению. Великолепный сентябрьский вечер, теплый, но свежий, с неподвижным прозрачным воздухом, наполненным терпким запахом увядающей листвы, красиво оттенял их чувства. Отношения находились в начальной стадии, и это придавало им неизъяснимую прелесть. Еще все было впереди.

Так как Лиза не пресекла уверенного вторжения Валдаева в ее подъезд и позволила прыткому товарищу достигнуть заветной двери, сердце того затрепетало. Саша понял — его пригласят на кофе. И оставят ночевать. На самом деле, после нападения Лиза всякий раз покрывалась испариной, поднимаясь по лестнице в одиночестве: она боялась римейка.

А Саша, к собственному удивлению, внезапно понял, что ему совершенно не хочется торопить события и требовать от Елизаветы немедленной капитуляции. Он согласен ограничиться одним кофе. С тортиком.

— Кофе у меня нет, — сказала Лиза, впуская Валдаева в квартиру. Она словно читала его мысли. — Забыла купить. С моей мамой обо всем на свете забудешь! Подожди-ка.

Лиза метнулась в комнату и быстро (но осторожно, стараясь не порвать) отлепила от стены огромный постер, изображающий одного известного американского актера.

— Заходи!

— А что с твоей мамой? — поинтересовался Валдаев. Он осматривался. В комнате не было и намека, что здесь окопался дизайнер. Вернее, первоначально Лизина квартира, возможно, являла собой образец оформительского мастерства. Но после того, как барышня принесла на хрупких плечах и поставила в углы, на подоконник, повесила и прислонила к стенам все, что было ей необходимо для работы, квартира стала напоминать складские помещения театра оперы и балета.

Александр осторожно пристроился в кресле, предварительно убрав с него рулон холста с махровыми краями. Он машинально подумал, что Здоровякин бы здесь порезвился. Как много полезных вещей, разложенных на диване, стульях, он бы изуродовал, опустив на них свой крепкий зад!

— Мама разбила мою «тойоту» и теперь делает пластическую операцию.

— Это что-то новенькое! — оживился сыщик. — Как это? Новые технологии? Не пойму. Кузов, что ли, подтягивают? Силиконом увеличивают?

— Она себе делает пластическую операцию, а не «тойоте».

— А… Так сильно пострадала в аварии?

— Почти не пострадала. Просто у нее новый любовник.

— У «тойоты»?! — изумился Валдаев.

Если бы на месте Валдаева сейчас был другой мужчина, Лиза, безусловно, очень сильно усомнилась бы и сообразительности собеседника. Но непонятливость Саши вызвала у нее лишь влюбленную улыбку.

Особенная манера подачи информации, свойственная женщинам, всегда очаровывала Александра. «Тойота», операция, любовник, — все было свалено в кучу, как нарезанные овощи в кастрюлю. Валдаев открыл рот для следующей фразы, надеясь компенсировать неловкость предыдущего абзаца и сказать что-нибудь интеллектуальное, но внезапно побледнел и замер. Маленький список, приклеенный к стене скотчем, привлек его внимание.

«Алчность, гнев, гордыня, праздность, похотливость, чревоугодие, зависть» — было выведено четким Лизиным почерком. Елизавета ежедневно экзаменовала свои поступки и мысли, выискивая в них отголоски семи смертных грехов. Результаты были неутешительны. Причислив себя к лику неисправимых грешниц, Лиза погружалась в тяжелые раздумья, виртуозно занималась самокопанием. Портила цвет лица, как говорила Алина Владимировна.

— Ты любишь Брэда Питта? — упавшим голосом промямлил сыщик.

— Кто это? — удивленно распахнула красивые (а главное — честные!) глаза Лиза.

— Он играл в фильме «Семь». Оттуда ты и взяла этот список.

— Список я взяла у Данте. Фильм «Семь»? — глубоко задумалась Лиза. — Ах, точно! Я смотрела! Там Гвинет Пэлтроу! Хорошенькая такая! Помню, помню!

— А он ее муж по фильму. Нет, ты, правда, не знаешь, кто такой Брэд Питт?

— Актер. Я вспомнила. Знаешь, я не очень-то запоминаю фамилии. Гвинет Пэлтроу запомнила, потому что видела еще в трех-четырех фильмах.

— И все? — напряжение не сходило с лица Валдаева.

— А я что, обязана любить твоего Фрэда Битта?

— Нет! — громко, страстно засопротивлялся сыщик. — Боже упаси!

Дело в том, что бедный парнишка еще не справился с травмой, нанесенной его психике одной из подруг, Евой. Вот кто любил Брэда Питта больше жизни.