Малышка (СИ) - Яна Сокол

программа адаптирована к обучению, но я так и не успела эту функцию протестировать. Наверное, это и было той тайной причиной, по которой я не стала ее презентовать военным.

Час спустя я наконец убедилась, что с дедушкой все в порядке. Теперь ИИ мог отслеживать колебания его сердечного ритма. Последнее время он чувствовал себя неважно, но показатели в принципе не особо выходили из нормы. Вторая хорошая новость была в том, что моя программа работала, она обучаема, это не могло меня не радовать. А вот местоположение дедушки выяснить не удалось. Что-то тут не то. В следующий раз надо будет это учесть.

— А будет ли он, этот следующий раз? Встретимся ли мы снова? — бормочу себе под нос, но это не ускользает от мужчины, о присутствии которого я уже и забыла.

— Если это тот, о ком я думаю, то встретитесь, — говорит Роман, кладя руку мне на плечо. — Он всегда был упертым старым козлом. Если еще жив, то обязательно тебя найдет.

— Вы сказали, что он был предателем и что он специально меня подставил, — обвиняю я, сбрасывая его руку: не нужна мне его поддержка.

— Я сказал так, как думал, — отвечает Роман, смотря мне в глаза. — Я не лукавлю. В прошлом он был на стороне тех, кто сегодня на тебя охотится.

— У вас есть доказательства? — спрашиваю я, сжимая зубы.

Я не слепая наивная дура, но надежда, что все не так, остается во мне вопреки всему. Если есть доказательства, я их изучу и решу, как мне поступить. Никто не безупречен, и я тоже.

— У меня их нет, — говорит он, а я облегченно выдыхаю, — но все указывало на это.

— Что все? — злюсь я. — То, что он не согласился с вашим мнением? Или то, что не пошел наперекор своему начальству? Вы говорите так, будто знаете моего дедушку, но вы его не знаете, — бросаю я. — Он патриот своей страны, он последний, кто пойдет против системы, которую поклялся защищать! — уже почти кричу я. — Он всегда верен своему слову и знает, что такое честь, — выдыхаю я последние слова, вытирая слезы, что застилают глаза.

— Прости, — Роман встает. Но снова садится обратно. — Возможно, я понял не так, но я сказал о своих подозрениях. Он не захотел меня тогда слушать. Встал горой за тех, кто был замешан в грязных делах. И да, он всегда горой стоял за систему, которая не работает.

— Нельзя вот так просто обвинять человека в смерти других, — качаю я головой.

Мы оба замолкаем, каждый думая о своем.

Я не хочу верить в то, что дедушка способен на такое, но в глубине души я знаю, что он никогда не показывал мне ничего лишнего и всегда пресекал недовольные разговоры. Но все-таки мог ли он знать и ничего не сделать? На этот вопрос я не могла дать категоричный ответ. И именно это меня и тревожило.

Интересно, Сава решил уехать, потому что поверил словам Романа? Но какая разница, что натворил мой дед, если он думает, что я не его внучка? И кстати, а почему он так и не поведал об этом Роману?

— Расскажешь? — кивает мужчина на монитор. — Очень интересно.

— Ничего особенного, — скромничаю я, но понимаю, что погорячилась и смена темы — это то, что нам сейчас нужно, — всего лишь небольшая наработка.

— Но делает она, как я понял, не самую простую вещь, — улыбается он, и я сдаюсь.

Объясняю ему в общих чертах, что делает простой код, если знать, как он работает.

— Я сделала деду новый телефон, — делюсь я. — Точнее, доработала старый. Идея была внедрить механизм в тело человека, но, не зная, как он будет работать, я приняла решение попробовать с тем, что мы всегда носим с собой.

— Ты поставила в телефон жучок? — уточняет Роман.

— Нет, конечно. Это слишком просто, и его легко можно отследить. Скорее, я вшила в аппарат генномодулятор и загрузила ИИ.

— Что это? — ему действительно интересно, судя по тому, как горят его глаза.

Когда я пыталась рассказать о своей работе деду, он всегда отмахивался от меня. Ему было это неинтересно. Наверное, поэтому я поведала Роману больше, чем кому-либо когда-либо с того момента, как начала работать над этим проектом. Он хотел знать, и ему было не все равно.

— Искусственный интеллект, — пояснила я, — это… как бы сказать… электронный мини-мозг. Он обучается на основе команд, которые задает ему человек. А генномодулятор — это то, что не позволяет никому, кроме того, кому принадлежит аппарат, включать и использовать определенные функции вроде местоположения и состояния здоровья носителя.

— Но это же легко можно решить, просто отключив телефон, ну или дождавшись, когда он сам выключится, — напоминает мне Роман.

— В обычном аппарате — да, но я доработала батарею, и даже при выключенном телефоне сигнал будет поступать еще как минимум неделю, — поясняю я. — И, как видите, я не ошиблась, все работает.

— Это просто невозможно, — Роман окидывает меня восхищенным взглядом. — Ты гений.

Мне лестна его реакция, и я даже на несколько минут забываю о том, что сейчас вокруг меня происходит. Но минута славы проходит, и мои мысли снова возвращаются к Саве, хоть я пытаюсь отбросить их и не думать о нем. Боюсь, подобные мысли меня до добра не доведут.

— Кажется, ты устала, — привлекает мое внимание Роман, когда я ловлю себя на том, что необдуманно потираю раненое плечо. — Думаю, тебе нужно отдохнуть. День был… трудный, — выдает Роман, шокируя меня.

Смотрю на часы и не могу поверить, что мы просидели здесь до самого вечера. Как быстро пролетело время.

— Ты сможешь уйти завтра, если не передумаешь, — снова привлекает мое внимание Роман. — Сегодня уже слишком поздно.

— Мне нужно решить, что делать дальше, — делюсь я своими сомнениями, поднимаясь.

— Тебе незачем переживать, он вернется, — настигает меня голос Романа, заставляя обернуться к нему. — Я о Саве.

Я просто киваю, нет сил объяснять ему, о чем именно я переживаю.

— По глазам вижу, не веришь, — продолжает он. — Я знаю его с того момента, как он пришёл ко мне в часть. Восемнадцатилетний, совсем пацан еще. Но он и тогда знал, чего хочет от жизни, в отличие от своих сверстников.

Услышать историю Савы от того, кто знал его ещё практически ребёнком, стало приятным сюрпризом, и я замерла, желая узнать больше.

— Он был самым упертым в роте и самым перспективным. Всегда добивался поставленных целей. — Слушаю Романа, затаив дыхание. — Во время совместной службы ты видишь людей со всякой стороны, иногда и