Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет! - Геннадий Моисеенко

– С нашей стороны, по отношению к словацкому местному населению, никогда не допускался произвол или применение оружия. Наиболее сознательным крестьянам мы оставляли короткие записки с благодарностью за оказанную ими помощь. В одной из таких операций мне и моему командиру Смирнову, с помощью соседнего отряда, удалось захватить немецкий обоз, заготавливавший продовольствие для немецкой армии. Такой большой обоз тяжело было доставить в расположение отряда и часть продуктов мы отдали местным крестьянам, уже став их защитниками от немецкого произвола.

В результате таких акций взаимопомощи, у партизан установились с местным населением дружеские отношения. А сам Смирнов вспоминал, что, командуя хоз-взводом и ведя заготовки продовольствия, они, однажды, увидали на дороге немецкий обоз, охраняемый пятью солдатами, остальные ездовые и обозники были поляки и пленные русские. К концу 1943 года, потерпев ряд крупных поражений на фронтах, немцы начали использовать на вспомогательных работах не только поляков, но и советских военнопленных.

Желая захватить продовольствие, мы напали на обоз, уничтожили немецкую охрану, разогнали поляков, не оказавших существенного сопротивления. Они только что-то бормотали о семьях, которые немцы могут расстрелять. Наши военнопленные сначала осторожно, а потом всё с большим доверием, в особенности, когда мы им предложили идти с нами, начали помогать. Этот обоз, к нашему удивлению, оказался не только с продовольствием, но и с боеприпасами. С таким грузом мы бы конечно не справились, но с помощью военнопленных, навьючив лошадей, мы привезли весь этот груз и пополнение в распоряжение отряда. И получили благодарность нашего командира, который тогда работал под кличкой Ягупов, и под этой кличкой был известен всем новым партизанам. Истинное положение дел знали его словацкие товарищи.

Вокруг него, постоянно участвуя в боевых операциях, выросло ядро руководителей отряда. Отряд уже расширился настолько, что его можно было разбить на два отряда, которые в обиходе партизаны называли ротами. Как раз тогда в отряд прибыло два офицера Красной Армии, один из которых был сбитый немецкой зенитной артиллерией летчик Александр Новиков. Вот их и назначили командирами рот, используя их боевой опыт.

Вокруг И.К. Балюты формируется группа офицеров. Это Александр Лунев – офицер Красной Армии, ставший впоследствии комиссаром отряда, Анатолий Митяев, который стал командиром отряда имени «Богуна», когда уже образовалось соединение. Оба они бежали с минного завода и прошли проверку боем, прежде чем получить право командовать подразделениями. Такой же путь прошли и комиссар отряда имени «Щорса» Николай Курачев, начальник разведки Михаил Цепков и другие.

– После такого успешного роста, проведения ряда смелых операций, и взрывов на железной дороге, во всех окрестных отрядах и группах, ещё к тому времени не примкнувших к отряду «Чапаев», начал расти авторитет Балюты. Его тогда называли – Иван Черный, а по мере роста авторитета – Черный Сокол, но всё-таки официальная его кличка, которую он признавал в тот период, была – Ягупов.

Им был проведен ряд операций по уничтожению жандармских патрулей, которые уже опасались арестовывать партизан, но все равно вели активную слежку. А после пропажи обоза с боеприпасами, гестапо стало требовать от словацких властей, как доносила разведка, проведения армейской операции по уничтожению партизан. Но партизанские акции продолжались, и это всё больше и больше вызывало тревогу у словацких властей. Акции осуществлялись согласно директивам, полученным от Войтеха Боровского. Он связался с ЦК КПС, встретился с Каролом Шмидке, обсудил с ним сложившуюся обстановку, доложил о начавшихся действиях Словацких властей и получил дальнейшие указания. Конечно, чтобы осуществить полученные директивы, ему нужно было задействовать всех партизанских командиров. Для чего он смог организовать в Ганушевцах, ещё ранней весной 44-года, совещание партизанских командиров и нелегальных работников движения; и выработать с ними тактику развития движения и осуществления полученных директив.

Многие словацкие руководители партизанского движения считали, что нападение на жандармские патрули излишне, поскольку надо создавать народный фронт и привлекать словацкую армию, да и жандармерию, на свою сторону. Но пока это были только разговоры, никакого приказа или решения комитета не было. Словацкая армия, пока, была на стороне Германии, слежка за партизанским районом шла активно, и отряду приходилось принимать контрмеры. Да и как говорил сам Балюта:

– И армейские подразделения, и жандармерия становились сговорчивее, когда чувствовали силу партизанского движения.

Кроме того, с осени 1943 года, в Виравских лесах начал действовать отряд имени «Пугачева», и немцы и словацкие службы безопасности усиливают свою агентурную деятельность против партизан. Внедряют множество агентов и информаторов, а также усиливают воинские и полицейские подразделения. Действия спецслужб активизируются.

Президентом Словакии тогда был Иосиф Тисо, который был членом фашистской партии и действовал их методами. Он создал сильную полицию, имевшую хорошо разветвленную агентуру. Тисовская полиция уже арестовала четыре состава ЦК КПС, а уже 5-й состав – начал подготовку к восстанию. Так что обстановка создавалась не совсем благоприятная. Это потом, уже в период Словацкого национального восстания, всем сторонам удалось прийти к соглашению, а пока шла взаимная борьба и не только различных словацких политических сил, а и различных разведок, в особенности английской.

Однажды Балюту вызывают в Ганушевцы для встречи с важными людьми. Это его несколько насторожило. Успехи партизан вели к увеличению количества раненых, за которыми нужен был постоянный уход, а присутствие врача в отряде обеспечить было тяжело, и раненых начали размещать у крестьян, в селах. Как раз, в Ганушевцах над Топлей, у Алжбеты Молиторис лежали раненные партизаны. И Балюта боялся, что он может засветить эту точку. Здесь же находился и врач отряда Г.Я. Катрук, с которым тоже надо было встретиться, чтобы передать ему связи в медицинских учреждениях для получения соответствующей помощи.

Масоряк по каналам связи передавал, что необходимо получить в армейской больнице, у Яна Цимермана, набор необходимого хирургического инструмента. Кроме того, необходимо было встретиться и с врачом, выдававшим нужным для партизан людям справки о нетрудоспособности, страхуя их от угона в Германию или привлечения к работам на немецкую армию. Этого врача, эту смелую словацкую женщину, хотелось привлечь к организации медицинской службы отряда.