Дикарь и леди - Виктория Дал

Гарри на мгновение изменился в лице, но тут же с улыбкой проговорил:

— Думаю, я не отказался бы. Знаешь, иногда я люблю помечтать.

— О чем же?

— Ну… как бы тебе это объяснить?.. Вот Эдвард, например, несет ответственность за свой титул и за честь своей семьи. У Эйдана — его коммерция. А я… я просто развлечение для вас для всех. Конечно, я всегда получал удовольствие от пребывания в вашем доме, но иногда мне хочется заняться чем-то полезным и принять церковный сан.

— Церковный сан? О Господи, не могу представить тебя в роли священника.

Гарри расплылся в улыбке:

— Знаешь, моя мать была увлечена этой идеей. Я думаю, что мог бы отлично сыграть роль священника.

Марисса весело рассмеялась:

— Твои проповеди были бы очень живыми, дорогой кузен. Могу представить, как ты иллюстрируешь все притчи сценами из Шекспира.

— Ты права! Вероятно, мне следует этим заняться!

Марисса снова засмеялась, но тут же, нахмурившись, проговорила:

— Мне кажется, я понимаю тебя, Гарри. В последнее время я чувствую примерно то же, что и ты. То есть чувствую какую-то неопределенность своего положения. Неужели мое единственное предназначение — выйти замуж? Неужели у меня не должно быть никаких других целей в жизни, кроме этой? Мне даже хуже, чем тебе. Потому что ты — мужчина. Ты имеешь свой доход и можешь делать все, что тебе нравится.

— Что же, например?

Марисса пожала плечами:

— Ну… можешь путешествовать по всему свету. Можешь отправиться в Африку. Посетить Восток. Тебя ведь никто не вынуждает оставаться здесь.

— Да, никто не вынуждает. Но мне здесь просто нравится. Значит, говоришь, Африка? — Гарри сделал вид, что задумался. Потом с улыбкой покачал головой: — Нет- нет, мне и в Англии хорошо. Здесь гораздо комфортнее, чем в Африке. И потом, кто будет развлекать твою матушку, если я уплыву?

— Осмелюсь предположить, что мама сама сможет себя развлечь.

Они похихикали на этот счет, а затем в гостиную вошел Джуд. Волосы его были всклокочены ветром, лицо же казалось каменным.

Улыбка Мариссы тут же померкла. Поднявшись на ноги, она вопросительно взглянула на Джуда.

— Это не она, — сказал он.

И тотчас же вышел из комнаты.

Это не она. И ничего больше. Ни слова о том, любит ли его миссис Уэллингсли. Мог бы рассказать, как он узнал о том, что это не она. Интересно, что же произошло, когда эта женщина наконец оказалась с ним наедине?

Марисса весь день думала об этой поездке Эйдана, и перед ней одна за другой возникали ужасные картины. А теперь он наконец-то вернулся… и не пожелал рассказывать ей о встрече с этой женщиной.

А может, они с ней говорили не наедине? Нет-нет, такого просто быть не могло. Приватная беседа. Эта женщина вынудила Джуда остаться с ней наедине. И упала в обморок. А что потом?

Марисса шагнула к двери и выглянула в коридор; она решила, что заставит Джуда ответить на ее вопросы. Но его в коридоре уже не было.

Осмотревшись, она успела заметить, как Джуд промелькнул на верхней площадке лестницы. И тотчас же бросилась туда. Она непременно должна поговорить с Джудом, Поговорить об этой женщине.

Эта Пейшенс Уэллингсли — изящная красавица с утонченными манерами. И наверное, она никогда не называла Джуда безобразным и не оскорбляла его. Похоже, она относилась к тем женщинам, которые знают, как погладить мужчину по шерсти. Марисса никогда не обучалась этому искусству. Конечно, она могла пробудить в мужчине похоть. А что же любовь? О, совсем другое…

Но неужели Джуд… Ох, даже страшно об этом подумать.

Марисса бегом поднялась по лестнице, ведущей в южное крыло. Затем бросилась к комнате Джуда. Сейчас она совершенно не думала о том, что может наткнуться на кого-нибудь из гостей или случайно встретиться со слугами. Сейчас ей было не до этого, главное — увидеть Джуда.

Добежав до его комнаты, она постучала, но не стала ждать ответа и тотчас же распахнула дверь.

Джуд, расстегивавший запонки, поднял на нее глаза. На нем уже не было сюртука и галстука, остались только брюки, ботинки и рубашка с короткими рукавами. Марисса, не удержавшись, окинула его взглядом. А он, криво усмехнувшись, пробормотал:

— Ты можешь упустить других мужчин, если будешь так пожирать меня глазами.

Марисса нахмурилась и, шагнув в комнату, закрыла за собой дверь. Пристально глядя на Джуда, она заявила:

— Я хочу знать, что у вас произошло с миссис Уэллингсли.

— Держу пари, что ты знаешь, дорогая мисс Йорк.

Она вскинула подбородок:

— Ты видел ее?

— Конечно, видел.

Джуд положил запонки на туалетный столик и выдернул из брюк рубашку.

— И что же она сказала?

— Сказала, что не делала этого.

Марисса медлила с очередным вопросом. Наконец спросила:

— Ты рассказал ей всю правду?

— Нет, не всю.

— Тогда как же ты…

В этот момент Джуд стащил с себя рубашку, и у Мариссы перехватило дыхание, когда она почувствовала его запах. И конечно же, она не могла не залюбоваться его обнаженным торсом.

А Джуд с невозмутимым видом пояснил:

— Я сказал ей, что получил вызывающее беспокойство письмо. И спросил, не она ли его отправила. А теперь прошу извинить меня, мисс Йорк, но мне нужно помыться.

Мисс Йорк? Это обращение ужасно ее задело. Выходит, она получила отставку.

Тут Джуд повернулся, чтобы налить в таз воды из кувшина — словно ее здесь не было. Наверное, вода была ледяной, однако его это нисколько не смутило.

Судорожно сглотнув, Марисса пробормотала:

— Я не понимаю, почему ты веришь ей. Неужели ты веришь ей лишь потому, что она тебе так сказала?

— Видишь ли, мы с ней говорили не только о письме. Я кое-что узнал об этой женщине и понял, что она говорит правду.

Марисса молча наблюдала, как Джуд намыливал губку. Когда же он принялся водить ею по груди и по шее, она с трудом удержалась от стона — это зрелище необычайно возбуждало. И как ни странно, Джуд проделывал почти те же самые движения, что и она при умывании. Только тело у него было совсем другое. Грудь — широкая и необычайно мускулистая. И такие же мускулистые руки. Пенная вода стекала по его груди и по волосам, спускавшимся до самого живота.

И все-таки странно, что мужское тело до такой степени отличалось от женского. Мужское выглядело совершенно иначе. Джуд был необычайно широким в тех местах, где она была узкой. И напротив, узким там, где у нее были выпуклые формы.

Марисса чувствовала, что сердце ее билось все быстрее, и она с трудом переводила дыхание, словно задыхалась от быстрого бега. А Джуд тем временем снова обмакнул губку в таз и стал мыться уже чистой водой. Затем, не глядя на нее, потянулся к пуговицам на брюках.